Саша Готти - Суперлуние

– Темнич, да мы вообще-то без поводов не играем, – Макс сказал ей те самые слова, которые она больше всего боялась услышать. – Это что-то другое. Двигайся к перекрестку, и быстро в неявь. Я сейчас буду около твоего дома.

– Значит, это не игры… – бормотала Тая, отчаянно тыкая пальцем в звонок у двери Елесиных.

Без толку: привычного трескучего звонка сейчас не было, как будто он внезапно сломался. Колотить в дверь тоже оказалось бесполезным – все звуки бесследно пропадали, падая в мягкую глухую пустоту.

Бросив попытки разбудить Елесиных и стараясь не слететь со ступенек, Тая принялась спускаться. Свет в подъезде мигал резко и неприятно, будто злая дрожащая рука то закрывала плафоны тусклых ламп ладонью, то открывала.

Снизу доносились странные звуки, будто кто-то размеренно хлопал в железные ладоши. Оськи на лестнице не было – что уже само по себе очень странно. Куда мог подеваться ее недодемон, если только его не выгнало что-то посреди ночи?..

– Ох ты, черт… – прошептала Тая, добежав до нижнего этажа.

Так вот что за странный звук! Железные крышки почтовых ящиков поднимались и резко опускались: ритмично, жестко, как по команде. Хлоп-хлоп, хлоп-хлоп…

Пролетев мимо них, Тая нажала кнопку и дернула дверь подъезда. Та должна была издать привычное пиликанье и открыться, но сейчас молчала и будто примерзла, впаялась намертво в косяк.

– Открывайся, ну?! Да что ж такое… – отчаянно дергая дверь, Тая с ужасом поняла, что теряет остатки самообладания.

Сейчас она сорвется в панику беспомощного существа, которое от страха готово зарыться в землю, под плинтус, куда угодно!

Дверь квартиры соседа Захара Палыча на первом этаже открылась: медленно, со скрипом. Впервые Тая этому обрадовалась, хотя раньше всегда пулей пробегала мимо невыносимого соседа, пока он не начал рассказывать о проклятой поликлинике, хвалить тетю Веру за медицинские советы и вспоминать, как строил коммунизм на БАМе.

Из квартиры подуло ветром, холодным и неприятным. Неужели Захар Палыч не закрыл окно? Да не может этого быть, потому что ворчливый и вредный старикан боится простуды как огня.

В темноте его квартиры что-то двигалось, почти неуловимо и незаметно. И смотреть, что именно, вдруг стало невозможно до физической боли. Со спины, будто пронзив лопатки, налетел ужас на грани помешательства.

Именно от такого страха умер Петька, именно это лишило души ее несчастного отца. Но ее демон не должен был прийти сейчас, в середине мая, ведь она высчитывала дату, и она гораздо позже!

Что нужно делать некроманту, о чем говорили черные маги между собой, когда вспоминали бои с демонами?

«Хватайся за прочные якоря своей событийки, – судорожно вспоминала Тая. – Вспоминай лучшее и держись, держись, пока не пронесется ураган ужаса, которым пытается тебя унести демон. Ведь демон хочет выдернуть из тебя душу, выбивает ее ударом ужаса. И самое главное – помни свое имя…»

Что ей-то, Тае, можно вспомнить из этих самых якорей? Новогодняя елка, которая в далеком детстве привела ее в дикий восторг, ее ведь выбрали там Снегурочкой, и она в это поверила, ощутив себя настоящей принцессой.

Кухня в их с теткой тесной квартирке, где по утрам она любит сидеть с ногами на стуле и рисовать ложкой картинки на молочной пенке своего кофе, а потом выкладывать фото своих художеств в Инстаграм. И наконец медленный танец с Максом, когда до поцелуя оставалась пара секунд…

В приоткрытой двери квартиры первого этажа показалась рука. Просто рука, будто сосед высунул ее, чтобы самому себе позвонить в звонок.

– Захар Палыч, это я! – пискнула Тая в надежде, что ворчливый старый сосед выглянет и спросит скрипучим баском: «Что тут за безобразие посреди ночи?»

Но рука все шарила по сторонам, хлопая ладонью по стене за дверью, а потом опустилась к полу и нашарила придверный коврик. Смяла его, отбросив в сторону. Потом начала щупать дальше, дальше…

Рука соседа, да и вообще любого человека не может быть настолько длинной. Она не может вытянуться на два метра за дверь квартиры и щупать, хлопая ладонью по лестнице, все вокруг.

Тая завопила, начав биться спиной в дверь подъезда так, что казалось, сейчас разобьет позвоночник. Дверь под спиной неожиданно поддалась, и ноги вынесли из подъезда, сами побежали по дорожке темного двора.

Обернуться заставило чувство самосохранения – невозможно бежать и не знать, что у тебя за спиной. В свете уличного тусклого фонаря ползли тени: с первого взгляда казалось, что это люди ползут на четвереньках, если бы не их движения, неестественные, странными рывками…

– Не паниковать! – из-за спины раздался резкий окрик, и Тая увидела белую рубашку в темноте. Бросилась к ней, вцепилась в Макса, тяжело дыша, – воздуха не хватало, будто его сейчас откачали из всего города и оставили безвоздушное пространство.

– Не паникуй, это предвестники! – прокричал ей на ухо Макс. – Не демон, его предвестники. Не демон еще, поняла?!

Какая к черту разница, как называется тот ужас, который надвигается сейчас на них обоих?! Они пятились, отходя, Макс продолжал что-то говорить. Кажется, он ей объяснял, что предвестники демона пятого легиона очень сильные и приходят раньше, и что это просто рваная событийка, еще не демон…

Дышать становилось все труднее, остатки воздуха застревали в горле. Они оба отступали все дальше во дворы, пробираясь между плотно припаркованных машин.

– Такого я еще не видел, – спокойно сказал вдруг Макс. – Мертвяки как предвестники. Обычно полтергейст, а тут такая красота. Ух ты, слишком быстро движутся для мертвяков…

Тени приближались, длинными руками шаря вокруг и издавая хриплый кашель, будто им самим не хватало воздуха. Макс продолжал пятиться, толкая Таю в сторону улицы.

– Скорее отсюда… – Тая вдруг очнулась от ступора и рванулась к перекрестку, пытаясь утащить с собой Макса. – Бежим в неявь, ну скорее!

– Погоди, это же интере-есно, – вдохновенным голосом, какой бывал и у его отца, когда тот вел лекции, сказал младший Громов. – Интересно же, Тай! Такой сильный демон идет – даже предвестники в виде мертвяков, это редкость! Чего трясешься, Темнич? Ого, смотри, чего творится, как наглеют!

Макс нарочно остановился, подпуская к себе тень, которая ползла первой. Мертвяк был полупрозрачным: сквозь его дряхлое тело просвечивали выщерблины на асфальте. На лицо Тая старалась не смотреть, лишь мельком заметив, что выражения в пустых глазницах не было. Вдруг мертвяк поменял направление, вполз на стоящую машину, царапая новенький лак острыми ногтями. Добравшись до крыши, он остановился и начал, стоя на четвереньках, качаться из стороны в сторону. Страшная пасть с кривыми зубами скалилась и рычала, мертвяк кашлял или лаял, а может, и пытался что-то сказать.