Сара Шепард - Милые обманщицы. Убийственные

– Мне нужно идти, – пробормотала Эмили.

Она снова посмотрела в сторону выхода, но толпа все еще не рассосалась. Тогда Эмили развернулась и пошла в зал. Впереди оказалась лестница, и Эмили, подобрав юбки, побежала по ней, даже не задумываясь, куда она ведет.

Добравшись до верхнего этажа, она увидела длинный темный коридор с рядами дверей по обе стороны. Эмили по очереди подергала некоторые из них, надеясь, что за ними находятся ванные комнаты, но холодные гладкие ручки не поворачивались. Только самая последняя дверь неожиданно распахнулась. Эмили вошла внутрь, заранее предвкушая несколько минут покоя и тишины.

Она сморщила нос. В комнате пахло пылью и плесенью. Прямо перед Эмили вырисовывались неясные очертания чего-то похожего на стол и диван. Эмили пошарила по стене в поисках выключателя и зажгла верхний свет. Стол был завален книгами и документами. На потертом кожаном диванчике тоже высились горы книг. Вдоль задней стены стояли стеллажи, забитые папками для бумаг. Отдельные листочки валялись на полу вместе с опрокинутым стаканчиком для ручек. Похоже, в эту комнату сволокли весь ненужный бумажный хлам. Кажется, за ужином мистер Колберт упоминал о том, что отель не успели полностью доделать к открытию. Наверное, этот кабинет остался здесь с тех времен, когда тут была школа… или, как сказала Майя, лечебница для психов.

Скрипнули половицы. Эмили обернулась к двери. Никого. Тень скользнула по стене. Эмили посмотрела на потрескавшийся потолок. Жирный паук сидел в центре большой раскидистой паутины. В шелковых сетях чернела какая-то точка, наверное, муха.

Здесь было страшно. Эмили повернулась и пошла к дверям, осторожно маневрируя среди книжных гор и бумажного хлама, устилавшего пол. Неожиданно под ноги ей попалась большая толстая книга. Она была открыта и заполнена колонками имен, выведенных синими чернилами. Судя по всему, это был журнал регистрации. Каждая страница была разграфлена на колонки: Имя – Дата – Прибытие – Убытие. Среди имен было имя…

Эмили опустилась на колени, думая – надеясь – что ей показалось. Буквы расплылись у нее перед глазами.

– Боже мой, – прошептала она.

В списке имен значилось имя Джейсон ДиЛаурентис.

Его имя появлялось на странице три раза: 6 марта, 13 марта и 20 марта. Три раза, с промежутками по семь дней. Эмили перелистнула страницу. Там тоже было имя Джейсона: 27 марта, 3 апреля, 10 апреля. Он регистрировался утром и уходил вечером. Эмили стала лихорадочно листать страницы. Имя Джейсона всплывало несколько раз. Он зарегистрировался здесь 24 апреля, в день рождения Эмили. Восемь лет назад. Эмили быстро посчитала – ей тогда было 9 лет. Это было в субботу. В тот год родители повели Эмили и ее подруг команде по плаванию на праздничный ужин в «Весь этот джаз», ее любимый ресторан в «Кинг Джеймсе». Она училась в третьем классе. Эли в тот год только переехала в Роузвуд из Коннектикута и пошла в начальную школу.

Эмили схватила с пола еще один гроссбух. Здесь имя Джейсона значилось летом, между третьим и четвертым классом Эмили, зимой ее четвертого класса, осенью пятого и летом между пятым и шестым. Оказывается, он проводил здесь все выходные после начала учебного года, когда Эмили, Эли другие девочки пошли в шестой класс. Через несколько дней после этого в школе торжественно объявили начало игры «Капсула времени». Эмили пролистнула несколько страниц, нашла выходные, когда она и ее будущие подруги пробрались на задний двор Эли, чтобы украсть флажок. В этот день имени Джейсона в списке не было.

Она снова начала листать книгу, нашла выходные, когда Эли неожиданно подошла к ним на школьном благотворительном мероприятии и произвела в свои новые лучшие подруги. Джейсона опять не было. Эмили долистала книгу до конца, но имя Джейсона больше не встречалось. Значит, в последний раз он был здесь в выходные после начала школьного года.

Эмили опустила книгу на колени, голова у нее шла кругом. Как имя Джейсона могло отказаться в этой книге, в этом темном пыльном кабинете? Она вспомнила, как много лет назад Эли сказала: «Давно нужно отправить его в психушку, там ему самое место». Неужели она говорила это всерьез? Значит, Джейсон был приходящим пациентом психиатрической клиники? Возможно, именно это имела в виду Дженна, когда говорила, что у Эли были проблемы с братом – может быть, Эли рассказала ей о душевной болезни Джейсона, причем настолько серьезной, что ему приходилось лечиться в специализированной клинике. Возможно, вот из-за чего вчера вечером ругались Джемма и Джейсон – он хотел убедиться, что она будет держать язык за зубами!

Потом Эмили вспомнила, как перекосилось от бешенства лицо Джейсона, когда ему показалось, будто она стукнула его машину. Тогда он готов был наброситься на нее, его просто трясло от ярости. На что он способен? Что он скрывает?

В коридоре раздались шаги. Эмили приросла к месту. Она услышала чье-то дыхание. Темный силуэт вырос в дверном проеме. Эмили задрожала.

– П-привет? – заикаясь, пролепетала она.

Айзек вышел на свет. Он был одет в белую форму официанта и черные туфли – очевидно, как только мистер Колберт узнал, что свидание отменилось, он тут же приставил сына к делу. Эмили попятилась, ее сердце пустилось в галоп.

– Мне показалось, что ты поднялась сюда, – сказал Айзек.

Эмили снова посмотрела на книги регистрации – она была настолько потрясена, что не сразу смогла переключиться с Джейсона на Айзека. Потом она опустила голову, не в силах встретиться взглядом с Айзеком. Все, что они наговорили друг другу прошлым вечером, вновь ожило и зазвучало в ее ушах.

– Прости, но тебе нельзя здесь находиться, – сказал Айзек. – Мой отец сказал, что этот этаж только для персонала.

– Я уже ухожу, – пролепетала Эмили и пошла к двери.

– Подожди! – Айзек присел на подлокотник пыльного кожаного дивана. Медленно потянулись секунды. Наконец он вздохнул. – Ты вчера рассказала мне про фотографию… ту, на которой у тебя отрезано лицо. Так вот, я нашел ее. В ящике для всякого хлама на кухне. И я… я показал ее матери и попросил объяснений. Она психанула и сказала все, что думает.

Эмили разинула рот – она просто не верила своим ушам. Айзек спрыгнул с подлокотника, опустился на колени перед Эмили.

– Мне так жаль, – прошептал он. – Я такой придурок, и теперь, наверное, потерял тебя. Ты сможешь когда-нибудь меня простить?

Эмили крепко прикусила изнутри щеку. Она знала, что должна быть счастлива – или по крайней мере удовлетворена – но почему-то почувствовала себя еще хуже. Как просто было бы сказать Айзеку, что все чудесно! Что у них все прекрасно и замечательно. Но то, как он повел себя вчера, оставило глубокую рану. Он ни на секунду не поверил ей. Он сразу сделал выводы и решил, что она лжет.