Майк Гелприн - Уцелевшие

– Теперь уже никому, – перевел ответ француженки Муравьев. – Мы полагаем, что йолнов больше не осталось. Тот, который у нас во Франции, и та, которая у вас в России, должно быть, последние представители их расы. Но наши документы свидетельствуют, что когда-то раса йолнов была довольно многочисленна. А также, согласно тем же документам, были времена, когда йолны действовали с Охотниками заодно. В общих интересах.

– Что? – Косарь привстал со своего места. Он побагровел, даже лысина стала бордово-красной. – Что она сказала? Как понять – заодно? И в чьих это «общих интересах»? Как можно быть заодно с этой сволочью, с этой дрянью?! Охотники, мать их! Это не вы охотники, а они. Они охотятся на нас и убивают – вот и весь их интерес. Заодно они с ними были, подумать только… Что, помогали им людишек мочить? Да я…

– Стоп! – Граф властно вскинул правую руку ладонью вперед. – Я мог неточно перевести или недопонять. Мадемуазель Вертиньи, – вновь перешел он на французский, – что означает ваша фраза о том, что некогда Охотники действовали с нелюдями сообща и преследовали общие интересы? Я надеюсь, что неправильно понял вас.

– Вы правильно меня поняли. Или почти правильно. Тут дело в двух вещах. Во-первых, в отличие от нас, людей, йолнов можно заставить делать практически что угодно. Причем, судя по всему, любого из них.

– Это как же, дочка? – недоуменно спросил Сильвестрыч. – Как их заставить?

– Дело в том, что во многих отношениях они выше нас. И благороднее, и честнее, если угодно. Они преданны друг другу, преданны полностью, абсолютно. При этом не важно, кем они друг другу приходятся. Йолн всем готов пожертвовать ради сородича. Среди них нет обмана, нет предательства, нет измен. Поэтому, угрожая одному йолну смертью, можно принудить остальных делать все что угодно. Например, их можно заставить убрать неугодного человека. Или группу людей. Или устранить политическую фигуру. Они выполнят все, станут послушными марионетками в руках шантажиста, тем более что человеческие дела им безразличны. Они будут безотказны до тех пор, пока у них есть надежда сородича спасти.

– Вот это да, – вновь не выдержал Косарь. – Что же получается – эти твари, значит, хорошие, а мы, выходит, плохие, так, что ли? Они не предают, не лгут, надо же. Да пропади они с этим их благородством. Они убийцы, понятно? Хладнокровные жестокие убийцы. Ах да, как же, они ведь убивают не своих. Так что, им простительно, получается? А вот хрен я им прощу, высшей расе этой долбаной. Я их, сколько их осталось, всех голыми руками бы передавил…

– Я понимать, что вы говорить, – быстро сказала по-русски Натали. Щеки у нее раскраснелись, глаза посуровели, свободно лежащие на столе руки напряглись, и сжались кулаки. – Теперь понимать. Мы теперь все это понимать. Раньше быть не так. Мы хотеть с йолнами контакт. Хотеть использовать их. Мы много спорить эта тема и даже ругаться. Пьер хотеть ловить йолна и договариваться с ним, не убивать его. Но теперь Пьера нет. Мы приходить одно мнение. Мы не хотеть больше охота, не ставить больше цель. Мы хотеть, – Натали щелкнула пальцами, подыскивая нужное слово, – мы хотеть их…

– Уничтожить, – подсказал Антон.

– Да, уничтожить. Стереть с лицо Земли.

– Хорошо, – резюмировал граф после длительной паузы. – Мы поняли вас – йолнов можно принудить совершать определенные действия, угрожая им смертью сородичей. Но вы сказали, что сие лишь одна из двух особенностей в отношениях между ними и людьми. Какова же тогда вторая?

– Есть и вторая, – Натали вновь перешла на французский. – Были случаи, когда йолны сотрудничали с людьми без принуждения. Можно сказать, добровольно.

– Час от часу не легче, – вздохнул Косарь, выслушав перевод графа. – Я, по-моему, догадываюсь, как они сотрудничали. Предлагали свои услуги в качестве киллеров, не иначе. На что еще способна эта сволочь?

– Вы почти правы, – ответила Натали. – Но лишь почти. Да, были случаи, когда йолны добровольно шли убивать. Но только не в качестве киллеров. Они шли воевать. Солдатами. В основном в разведку. На войне.

– Вот те раз, – присвистнул Косарь. – И на чьей же стороне воевали эти «герои»?

– А это как раз не важно. На любой стороне. Но с той же самой целью. Спасти своих, оказавшихся волею событий на территории врага.

Скорый поезд Челябинск – Москва отошел от перрона ранним утром. Через час после отправления дородная пожилая проводница принялась разносить чай, незамысловатую снедь и местную прессу. Гйол отказалась от всего. Она еще не привыкла к новому телу и не знала, какой рацион лучше подходит для поддержания организма. Проверять это, по возможности, следовало в комфортных условиях и на большом ассортименте съестного. Пресса же вызывала у Гйол отвращение, хотя она заставляла себя скрупулезно читать центральные издания в надежде наткнуться на полезную для себя информацию.

Гйол покинула купе, в котором трое ее попутчиков, особей мужского пола, от двадцати до двадцати пяти лет от роду, бодро распаковывали дорожные сумки и извлекали из них продукты. Съестному сопутствовала бутылка водки.

– Кто глушит водку по утрам, – глупо скалясь, сказала особь, откликавшаяся на имя Олежка, – тот поступает мудро.

Гйол передернуло от отвращения. Йолны редко употребляли спиртное и если все же употребляли, то всегда в умеренных количествах. Потерять контроль над собой в результате алкогольного опьянения, что может быть хуже?.. Гйол вспомнила отвратительную бродяжку, телом которой она вынуждена была воспользоваться и просуществовать в нем целый день, пока не представилась возможность его сменить. Воспоминания усилили чувства отторжения и брезгливости. Тело, должно быть, давно уже в морге, а Гйол до сих пор казалось, что она запачкана чем-то мерзким, склизким и противным. Зато ее теперешнее тело было выше всяких похвал. Молодое, упругое, с белой гладкой кожей и, что важнее всего, полное сил.

Гйол заперлась в туалете и взглянула в висящее на стене зеркало. До этого у нее не было случая изучить свою новую наружность – приходилось спешить. Лицо не понравилось Гйол – оно было слишком красивым, по меркам людей, разумеется. Йолна по опыту знала, что это привлечет к ней нежелательное внимание. Ничего, неудачная стрижка, дурно наложенная косметика и дешевая безвкусная одежда могут творить чудеса. Нужно только добраться до Москвы, а там уж она позаботится об этом.

Гйол быстро разоблачилась догола и осмотрела тело в деталях. Этим осмотром она осталась довольна: он подтвердил ее изначальное предположение. Тело выглядело прекрасно, ресурсы его явно были достаточно велики, и при известной экономии оно могло прослужить долго. Тело Анжелы Заяц, правда, было не хуже. Гйол рассчитывала, что, отсидевшись до лета, покинет Синегорье именно в обличье Анжелы. Однако судьба распорядилась иначе, так, как уже распоряжалась неоднократно, путая планы и меняя намерения.