Вячеслав Шалыгин - Исполняющий желания

© Панов В., Шалыгин В., 2016

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

1926 год, Алтай, Чуйский тракт, 753 верста

Мировая гармония не любит идеальных форм, прямых линий и симметрии. Многообразие контуров, россыпь мелких деталей, игра оттенков, миллионы мазков богатейшей палитры, водопады звуков и вихри запахов – вот что создает объемную картину. И особенно ярко она воплощается в горах, ибо вряд ли что-нибудь еще в подлунном мире настолько же разнообразно, бессистемно и при этом – совершенно…

И горы, выглядящие порождением самого Хаоса, были воплощением Гармонии.

Так бывает…

Каменная осыпь превратила дорогу в узкую тропу, сделала особенно трудной, и лошади двигались по скальному карнизу с предельной осторожностью, медленно переставляли копыта, иногда запинаясь о разнокалиберные камни, фыркая и косясь на близкий край пропасти. Тревожное ржание, негромкие окрики проводников и стук камней, то и дело скатывающихся мимо растянувшейся по карнизу экспедиции, тонули в заунывной, как местные напевы, мелодии ветра.

Все давно спешились, даже проводники-алтайцы, сопровождавшие экспедицию от самого Ново-Николаевска, полгода назад ставшего Ново-Сибирском, и напряжение от путешествия по узкой тропе нарастало с каждой секундой. Даже главе экспедиции в какой-то момент захотелось плюнуть и отступить, но развернуться было попросту негде: путь по опасному карнизу вел вперед и только вперед. К гармонии или нет, сейчас не имело значения.

Сейчас нужно было идти.

– Скоро, – тихо сказал идущий первым проводник, и остальные члены экспедиции передали его слова по цепочке.

Скоро…

А что «скоро»? Сквозь преддождевую хмарь просматривался небольшой участок тропы, ярдов на сто, не больше, утомленным путешественникам казалось, что дальше карниз становится шире. Но так ли это?

– Долина, – скупо произнес глава экспедиции, когда до него дошло сообщение от проводника.

И на губах его спутников появились улыбки.

Долина!

Узкая, поросшая елями и пихтами, рассеченная надвое маловодной бурливой речкой, ныряющей в ту самую пропасть, что страшным провалом зияла справа от тропы. Но все-таки долина. И была она достаточно просторной и ровной, чтобы перевести дух и шагать дальше смело, не опасаясь, что осыпь стянет в бездну, а со склона прилетит на голову камень. Долина… Можно расслабиться…

И восхититься величием великолепного вида на белые вершины Северо-Чуйского хребта, который прятал от досужих взглядов жемчужину Алтая – загадочную гору Белуха.

И восхитились. Причем – все: и «офицеры», если можно так выразиться, экспедиции, то есть люди творческие или же образованные, и их простые спутники. Никто не остался равнодушным. А глава экспедиции, Николай Рерих, поймал себя на мысли, что готов вытерпеть все, лишь бы увидеть и зарисовать белые шапки величественного хребта, запечатлеть на холсте еще один фрагмент мировой гармонии. Нервное и физическое перенапряжение, совершенно лишнее в его почтенном возрасте, забудутся вмиг, едва только взору откроются великолепные вершины.

Рерих знал точно. Ведь это были не первые горы в его жизни.

Не первые, но особенные, беспощадно, до щемления сердца прекрасные, даже на взгляд искушенного художника. Может быть, потому, что они наиболее близки к центру мироздания? А может, потому, что где-то среди отрогов хребта или ближе к Белухе находятся ворота в мистическое царство безмятежности и совершенства?

Шамбала – от этого слова захватывало дух у всех, кто верил в существование воплощенной благодати, скрытой от суетного мира горами волшебной красоты.

А Рерих – верил.

Но находились – даже среди участников экспедиции – и скептики. Нет, они не отрицали существования Шамбалы, но считали ее страной воображаемой, спрятанной в душе верующего, и достижением ее им виделось состояние просветления и духовного равновесия.

К числу таких скептиков принадлежал и Луис Хорш, неизменно элегантный, подвижный и предприимчивый молодой мужчина латиноамериканской наружности, коммерческий директор нескольких принадлежащих Рериху предприятий в Нью-Йорке, финансист и снабженец экспедиции.

Будучи убежденным прагматиком, свято чтущим принцип: «Богу – богово, а кесарю – кесарево», Луис не верил, что Шамбала существует в материальном мире. Но, как положено ушлым заокеанским финансистам, отлично умел делать деньги на всем, и даже на затяжных экспедициях с сомнительными целями. Рерих путешествовал по азиатским горам третий год, за это время Луис исхитрился утроить прибыль компаний, вкладывающих средства в странный проект, и поэтому ему было важно, чтобы экспедиция двигалась. В поисках Шамбалы, мировой гармонии, натуры для этюдов Рериха или чего-то еще – не имеет значения. «Движение – жизнь», – говорили древние. «Движение – прибыль», – с той же убежденностью заявлял Хорш. А вот уже прибыль – это жизнь, и чем больше прибыль, тем жизнь прекрасней.

Видимо, фанатичной верой в универсальность формулы «движение – прибыль» объяснялось и то, что Луис шел в авангарде экспедиции. Нравилась ему затея или нет, верил он умозаключениям Рериха насчет ворот в неведомый мир на склонах Белухи или не верил – не важно. Хорш взялся за дело и собирался довести его до конца. Собирался выжать из экспедиции максимум.

В пути Хорш старался держаться поближе к Рериху и, естественно, последовал за ним, когда Николай заспешил, торопясь первым оказаться в долине, и Луис вошел в нее вторым.

А третьим стал проводник Яков Бортников, неофициальный представитель ОГПУ, сопровождающий экспедицию от самого Ново-Сибирска. Как правило, Яков ехал на гнедом жеребце далеко впереди, словно стараясь подчеркнуть, что просто выполняет порученную правительством работу и не считает себя членом буржуазной команды. Он не скрывал своих убеждений, как не скрывал и принадлежность к ГПУ, но и не подчеркивал ни то, ни другое. Любимый «маузер» прятал под засаленным ватным чапаном, сменившим затертую кожанку, да и на мохнатой шапке у него не было красной ленты или звезды, как этого ожидали американцы, которых в экспедиции было аж трое. К тому же, благодаря азиатским скулам, Якова частенько принимали за местного жителя, абсолютно равнодушного к революционным идеям, и спутники не воспринимали его в качестве надзирателя.

По карнизу Яков шел первым, но потом уступил нетерпеливому Рериху, вошел в долину после него и Луиса и тут же остановился, увидев, что спутники преградили дорогу.

– Что случилось?

– Да! – Николай, который замер, любуясь открывшимся видом, дернул Хорша за рукав. – Луис, что вы увидели?