Сергей Недоруб - Севастопольский Дозор

– Ты знаешь, что я не смогу передать ему такой ответ.

– И все же передай. Иначе я сделаю это сам.

– Неужели? – поднял брови Шагрон. – И как ты это сделаешь?

– Вызову его сюда.

– У тебя в карманах завалялось право воззвания к Великому?

– Давайте просчитаем, в котором из них, – осклабился я. – Как насчет того, что я прямо здесь проломлю вам черепа?

Шагрон расхохотался. Александр заметно напрягся.

– Можешь попробовать, если хочешь, – сказал он ледяным голосом. – Но ты знаешь, что с тобой случится.

– Знаю. У меня не хватит сил справиться с вами двумя, так что вы начнете раскатывать меня в асфальт. Но это не пройдет незамеченным. Я-то слишком мелкая фигура, чтобы шеф Дневного Дозора следил за мной, а вот вас он чувствует. И будет чувствовать вашу жертву. С моей смертью право на инициацию ведьмочки умрет вместе со мной. И ее больше не сумеет инициировать никто и никогда. Ваш офис потеряет прорицательницу. Вы будете обвинены в убийстве мага второй ступени. Ваша репутация вербовщиков отправится в унитаз. Сомневаюсь, что Завулон допустит такое. Думаю, если я нападу на вас, он мигом появится и вставит вам пистонов за то, что вы меня довели до истерики. А дальше думайте сами.

Темные снова переглянулись.

– Конечно, есть версия, что я просто гоню пургу, – продолжал я. – Мы можем это легко проверить. Кто первый?

Александр и Шагрон молчали. Я открыл дверь, впуская жару.

– Завулон хочет заполучить Анжелу «для инициации»? – вымолвил я. – Так вот, ребятушки, такой новостью вы меня капитально взбесили.

Выйдя из машины, я захлопнул дверь и быстрым шагом пошел прочь.

– Что, так и сказал? – спросила Анжела с изумлением, трогая тонким пальчиком мой нос. – И они испугались?

– Все боятся, если знать, куда надавить, – ответил я, наслаждаясь запахом ее волос. – У тебя что, шампунь новый?

– Ага. Мяту не люблю, вот, поменяла… Так я, значит, уже как прорицательница прохожу.

– Я всегда говорил, что ты моя Ведающая, – сказал я и поцеловал ее.

Мир замер, ожидая, пока мы оторвемся друг от друга. Занавески в номере тихо шелестели, давая легкую тень, словно пытались войти в Сумрак и узнать свой истинный цвет.

– И что теперь будет? – спросила Анжела. – Ты, наверное, тоже их разозлил.

– Ничего не будет. Темные не упускают возможностей. Не пройдут и мимо меня. Может, поорут там у себя, но все обойдется. А ты тут что без меня делала? Занималась?

– Ага. – Она показала фигу и засмеялась.

– Нет, ну покажи, что у тебя вышло, – улыбнулся я.

Анжела сдвинула пальцы по-другому.

– Да, вот так, – сказал я, поправляя ее мизинчик на миллиметр. – Вот если этим двинуть в противника и сконцентрироваться, в него пойдет волна Пресса.

– Вот так?

– Именно. Ты умничка. После инициации ты будешь знать больше, чем любая колдунья.

– Я не люблю это слово, Сереж.

– Какая разница, как кого называть?

– Разница есть.

Покрутившись, Анжела со смехом упала на кровать и потянулась. Белая рубашка задралась, демонстрируя кружевное белье, и она шутливо заслонилась бедром.

– И вообще я не уверена, что хочу становиться Темной, – сказала она.

– Я уже говорил, что не нам это решать, – ответил я. – То, кем ты станешь…

– …зависит от того, в каком настроении я войду в Сумрак. Я помню все уроки. Слушай, ну в самом деле. Темная прорицательница – жутко звучит. А вдруг стану какой-нибудь шаманкой, буду превращаться в волчицу и выть на луну…

Сев рядом, я потеребил ее волосы, рассыпавшиеся по подушке. Рыжие локоны выглядели совершенно не по-земному. Казалось, они прибыли прямиком с глубинных слоев Сумрака.

– Тьма не равнозначна Злу, – принялся объяснять я уже в который раз. – Так же как и Свет не равен Добру. У нас больше власти, чем думает большинство Иных. Тьма – это скорее Тень. Мы заполняем собой все, до чего Свет не хочет или не может дотянуться.

Анжела смотрела на меня не отрываясь.

– Да, смотри на меня, – сказал я, нежно касаясь ее лодыжки. – Смотри внимательно. Ты можешь сказать, что я – Зло?

Медленно встав с кровати, она обвила мою шею руками. От естественного аромата ее кожи моя голова шла кругом.

– Нет, – шепнула она мне на ухо. – Ты не Зло. Но ты определенно Тень.

Разглядывая билеты чуть ли не на свет, Веда с ликованием запрыгала по ковру.

– Класс! – захлопала она. – Я в театре лет пять не была. А у тебя смокинг есть?

– Смокинг? – Я чуть не выронил видеокамеру, у которой менял батарею. – Я не помню, куда он надевается. О костюмах я не подумал.

– Тогда и не ищи. Пойду в своем прикиде.

– В байкерском, что ли?

– А то!

– Не нужно, Веда. – Отложив камеру, я стал решать в уме поставленную задачу. – Это не подмостки из провинции, это один из старейших театров города.

– Слушай, почему ты мне ни разу экскурсию не устроил?! Ты же старше, чем мой дедушка.

– Да я вообще Питер плохо знаю, – попытался я оправдаться, но понимал, что Веда права. Я особо не думал о побочных качествах моего возраста, вроде принципиально другого детства, пытаясь всячески искоренять из своей речи и поведения все, что молодая девчонка могла бы счесть архаизмом. Как так получилось, что моя подруга – по сути, все еще самый обыкновенный человек – знает от меня все о вампирах и синем мхе, но не имеет понятия, как раньше жилось простым людям?

Вытащив из шкафа черно-фиолетовую куртку, Веда приложила ее к себе и повернулась.

– Нет? – спросила она. – А, ну ладно.

– Добудем и костюм, и, конечно, платье для тебя, – пообещал я. – Скажу сразу: в современных я не разбираюсь.

– У меня с выпускного осталось еще.

– Не надо с выпускного. Просто поедем в «Милано Веру» и там все выберем.

– Ура-а! Только как же я в платье на мотоцикл сяду?

– Так, – нахмурился я. – У нас вроде уговор был…

– Да помню я, помню, – рассмеялась грядущая прорицательница четвертого ранга, вешая куртку на крючок и захлопывая шкаф. – Не ездить до инициации.

– Веда, это скоростной супербайк. Неподготовленному человеку на таком ездить просто опасно для жизни, если он не профессиональный гонщик.

– Я на нем только до сотни разгонялась.

– В городской черте?

Ее щеки чуть покраснели.

– Ну да, я понимаю, что так нельзя… – сказала она. – Но меня никто не видел, это вообще было ночью.

– Что?!

– Глупость сказала, да? – пробормотала она. – Я честно-честно не буду.

– Видимо, кто-то очень просит «реморализацию», – сказал я угрожающе.

– Обещаю, – она застенчиво улыбнулась и сложила ладошки в умоляющем жесте, – не прикоснусь к «ямашке» до инициации.

– Инициация будет летом, – сказал я.

– На курорте, можно?

– Да.

– Возле Ялты, на закате! Возьмем палатки и двинем на Аю-Даг! И там, при полной луне, при аромате кипарисов и можжевельника, я войду в Сумрак!