Николай Желунов - Дозоры не работают вместе

– Что с Тидреком? Старого дурака наконец упекла в подземелье Инквизиция? Или он напился и упал в пропасть?

Ева старалась выдавить из себя побольше сарказма, но Гюнтер понял, что Тидрек все еще ей небезразличен.

– Я как раз хотел у вас узнать о нем.

– Что узнать, сладкий мой? Я его не видела много лет.

– Но вряд ли дольше, чем его не видел я.

Она снова оценивающе оглядела Гюнтера с ног до головы. Да, он выглядел как восемнадцатилетний юнец, но оба они знали, что внешность мага бывает обманчива.

– Тидрек бросил меня и уехал, в пятьдесят шестом году.

– Куда уехал?

– О Матерь Божия, зачем тебе этот старый брюзгливый павиан? Не хочу о нем даже вспоминать. – Женщина демонстративно отвернулась.

– Куда уехал Тидрек, он сказал вам? – он слегка повысил голос.

– А катись-ка ты к дьяволу, мой сладкий.

Ева сделала попытку захлопнуть дверь, но Гюнтер ждал этого и подставил плечо. Женщина навалилась с неожиданной силой – однако он оказался сильнее и медленно вдавил ее вместе с дверью в прихожую. Губы ее шевельнулись, в серых глазах сверкнули далекие зарницы – но Ева тут же отступила с глухим звуком, напоминавшим рычание дикой кошки. Гюнтер прекрасно понимал, что она чувствует, – те же самые невидимые цепи связывали сейчас его руки, та же невидимая печать запечатала его уста, закрывая дорогу в Сумрак.

– Придется нам немного побыть людьми, – усмехнулся он.

– Тогда я вызову полицию. Это будет по-людски.

Гюнтер покачал головой, приоткрыл полу плаща, демонстрируя «Скорпион-61».

– Ублюдок поганый, – улыбнулась женщина.

Будто пародируя своего гостя, она раскрыла левую полу халата, затем вторую, наконец сбросила его целиком, оставшись в одних кружевных трусиках цвета незабудок. Она стояла перед ним, растрепанная, нагая, тяжело дыша, с дымящейся папиросой в зубах – словно танцовщица в стриптиз-клубе после долгих упражнений вокруг шеста. Гюнтер захлопнул входную дверь.

Ева вдруг с улыбкой скользнула к нему босиком по паркету, остановилась на расстоянии вытянутой руки. Ее упругие красивые груди с готовностью уставились на мужчину – но он смотрел куда-то в глубь дома.

– Что это за мерзость?

Женщина оглянулась. По перилам лестницы, ведущей на второй этаж, осторожно спускалось заросшее редкой черной шерстью невероятно уродливое существо, отдаленно напоминающее большую лысеющую крысу.

– Это Ангел. Мой ай-ай. Мадагаскарская руконожка.

Гюнтер жестом отправил Еву в зал: идем, нечего стоять в прихожей.

– Предупреждаю, – усмехнулась женщина, – этот ай-ай – боевой оборотень. Если ты обидишь меня, тебе не поздоровится.

– Оденься, пожалуйста. Здесь холодно, ты простудишься.

Женщина рассмеялась и как была – голышом – бросилась на белый кожаный диван у стены. Гюнтер опустился на стул напротив, невозмутимо разглядывая просторную гостиную. В углу без звука работал большой цветной телевизор, на экране мелькали знакомые лица Кеннеди, Фиделя Кастро, Хрущева. Журнальный столик у дивана завален журналами мод, книжками в мягкой обложке, шкатулками с разными женскими мелочами. На белых стенах висели пошленькие эстампы и фотографии кинозвезд с фальшивыми автографами. Вот, значит, как живет скромная Светлая волшебница в Германии. Он вспомнил простенькие комнатки в советских общежитиях, где ютились по три-четыре фабричные девушки, и понял, что их наполненное суетой жилье с общей кухней, очередью в уборную и дежурством по мытью посуды куда более приятно его сердцу.

Удивленный, перепуганный до смерти ай-ай смотрел на гостя огромными желтыми глазами, механически жуя жесткий лист фикуса.

С этой женщиной не помогут ни уговоры, ни угрозы, ни подкуп, подумал Гюнтер. Только сила. Но не забывай – она тоже по-своему сильна.

– Мне нужно знать, где Тидрек.

Ева рассмеялась. Ловким движением стянула с себя трусики, покрутила их на пальце:

– А если я не скажу, что ты сделаешь со мной, сладенький?

Гюнтер, который за свою долгую жизнь держал в объятиях тысячи женщин (четыре из них были королевами), считал себя привычным ко всему. До этой секунды он думал, что может себя контролировать, но теперь у него появились сомнения.

«Проблема в твоем теле. Оно слишком молодое. Гормоны… тестостерон…»

– Так что ты намерен делать? – Ева бесстыдно раскинула длинные ноги в стороны.

Гюнтер проглотил комок, медленно поднялся со стула, стянул с себя плащ и пиджак, аккуратно повесил на спинку.

Ева рассмеялась, поманила мужчину к себе.

Как она живет здесь совсем одна, почему-то подумал Гюнтер. Заходит ли к ней кто-то, чтобы скоротать вечера в этом маленьком городке? Может быть, она ездит развлекаться в Гамбург? Инкогнито, конечно, – не зря ведь она сбежала оттуда. Общается ли с другими Иными? У нее есть слабенький дар Светлой – наверняка Тидрек сам инициировал ее. Инициировал и сделал своей любовницей…

– Какой ты хорошенький… – Ева явно приободрилась, заметив, что он оставил автомат на стуле вместе с пиджаком. – Иди же ко мне, дурачок. Иди скорей. Или ты импотент?

Когда он был в шаге от женщины, она бросила ему в лицо горящий окурок и сразу же с силой ударила ногой в пах. И снова Гюнтер оказался готов к нападению – он уклонился от окурка и жестко блокировал удар. Лицо Евы исказилось от бешенства. Она сражалась отчаянно, она изрыгала страшные проклятия на немецком, французском и польском, но Гюнтер был сильнее и опытнее. Наконец он скрутил ее, заломил руки за спину.

Свет и Тьма свидетели – я не хочу этого делать. Но другого выхода нет.

Он поднял с пола еще дымящийся окурок, поднес к лицу Евы.

– Где Тидрек?

Женщина лишь тихо рассмеялась.

Гюнтер принялся за работу. Время от времени он останавливался и снова задавал свой вопрос. Ева смеялась ему в лицо.

Ей нравится. Ей же нравится все это, с раздражением подумал он. Она ловит кайф от боли. Ей нет никакого резона скрывать, куда уехал Тидрек, – ведьма просто развлекается. Это на вид ей двадцать пять, но кто знает, сколько на самом деле у нее за плечами долгих скучных лет – без цели, без настоящей любви?

Ты в тупике.

Выражение его лица не ускользнуло от Евы – она снова рассмеялась, выплевывая кровь на паркет.

В тупике?

Косматый ай-ай с интересом и ужасом наблюдал желтыми круглыми глазищами с лестницы за происходящим. Когда Гюнтер одним быстрым движением схватил зверька за шкирку, тот не успел даже ворохнуться.

– Сейчас я разделаюсь с этой тварью и обещаю – ты будешь помнить это всю жизнь. – Он схватил со стола нож. – У тебя последний шанс.

Чудовище заныло противным тоненьким голоском.

– Оставь его! Оставь, пожалуйста… – По лицу Евы вдруг потекли слезы. – Тидрек уехал куда-то на Рейн, к себе на родину.