Сара Шепард - Милые обманщицы. Идеальные

– Нет, это займет всего секунду! – Майя метнулась в пустую мастерскую и, проведя ее по лабиринту парт, подвела к печи в человеческий рост и с отдельным входом. Эмили удивилась, когда Майя толкнула тяжелую дверь, скользнула внутрь печи, а потом высунула голову и усмехнулась. – Идешь?

Эмили пожала плечами. В печи царил полумрак, пахло деревом и теплом – как в сауне. На полках стояли десятки ученических горшков. Преподаватель по керамике еще не ставил их в обжиг, так что они пока были кирпично-красными и липкими.

– Как здесь чисто, – задумчиво произнесла Эмили вполголоса. Ей всегда нравился землистый, влажный запах сырой глины. На одной из полок стоял горшок, который она слепила на прошлом уроке. Ей казалось, что она отлично справилась с заданием, но, увидев сейчас свою поделку, заметила вмятину.

Эмили вдруг почувствовала, как руки Майи скользнули по спине, поднимаясь к плечам. Майя развернула ее лицом к себе, и их носы соприкоснулись. От Майи, как обычно, пахло банановой жвачкой.

– Думаю, это самая сексуальная комната во всей школе, согласна?

– Майя, – предупредила Эмили.

Они должны остановиться… только вот… руки Майи несли такое блаженство.

– Никто не увидит, – возразила Майя. Она пробежалась пальцами по сухим, выбеленным волосам Эмили. – И к тому же все и так знают про нас.

– Тебя что же, не трогает то, что случилось вчера? – спросила Эмили отстраняясь. – Разве ты не чувствуешь себя… оскорбленной? Будто тебе плюнули в душу?

Майя задумалась на мгновение.

– Не особо. Да и вообще всем по фигу, по-моему.

– Это действительно странно, – согласилась Эмили. – Я думала, что сегодня мне придется несладко – будут дразнить и все такое. Но вместо этого… Я вдруг стала безумно популярной. Мне не уделяли столько внимания даже после исчезновения Эли.

Майя усмехнулась и тронула Эмили за подбородок.

– Вот видишь? Я же говорила, что опасаться нечего. Правда, классно все получилось?

Эмили отступила назад. В тусклом свете лицо Майи приобрело дьявольский зеленоватый оттенок. Вчера она видела Майю на трибунах… но после того как обнаружила фотографии, уже не смогла ее отыскать. Майя хотела, чтобы их отношения стали более открытыми. Мерзкое чувство нахлынуло на нее.

– Что ты хочешь этим сказать?

Майя пожала плечами.

– Только то, что автор этой идеи здорово облегчил нам жизнь.

– Н-но мне не легче. – Эмили запнулась, вспоминая, где должна находиться прямо сейчас. – Мои родители рвут и мечут после этой фотки. Теперь я должна вступить в какую-то программу, чтобы доказать им, что я не лесби. А иначе они отправят меня в Айову к тете Хелен и дяде Аллену. С концами.

Майя нахмурилась.

– Почему ты не сказала родителям правду? Что ты такая, какая есть, и это невозможно изменить. Даже в Айове. – Она пожала плечами. – Я еще в прошлом году объявила своим о том, что я бисексуалка. Поначалу они, мягко говоря, притухли, но потом ничего, смирились.

Эмили возила ногой взад-вперед по гладкому цементному полу.

– Твои родители – другие.

– Может быть. – Майя отступила на шаг. – Но послушай. С прошлого года, когда я, наконец, стала честна с самой собой и всеми остальными, я чувствую себя такой счастливой. Никогда еще мне не было так хорошо.

Взгляд Эмили невольно упал на змейку шрама на внутренней стороне предплечья Майи. Она вспомнила, как Майя рассказывала, что раньше резала себя ножом – это ее успокаивало. Неужели признание в том, какая она на самом деле, помогло избавиться от этой привычки?

Эмили зажмурилась, и перед глазами тотчас всплыло сердитое лицо матери. В голову полезли мысли о самолете, уносящем ее в Айову. О том, что она никогда больше не заснет в собственной постели. Родители возненавидят ее до конца жизни. Комок застрял в горле.

– Я должна сделать то, что они просят. – Эмили уперлась взглядом в окаменелую жвачку, прилепленную к полке печи. – Мне пора. – Она открыла дверь и вышла в классную комнату.

Майя последовала за ней.

– Подожди! – Она поймала Эмили за руку, и, когда Эмили повернулась, нашла глазами ее лицо. – Что ты хочешь сказать? Ты бросаешь меня?

Эмили устремила взгляд в дальний угол класса. Над учительским столом висел плакат: «Я ЛЮБЛЮ ГОРШКИ!» [53]. Только кто-то пририсовал к восклицательному знаку листик марихуаны.

– Роузвуд – это мой дом, Майя. Я хочу остаться здесь. Прости.

Она поспешила к выходу, ловко огибая чаны с глазурью и гончарные круги.

– Эм! – окликнула ее Майя. Но Эмили не обернулась.

Она воспользовалась дверью, которая выходила прямо в четырехугольный школьный двор. Эмили никак не могла избавиться от ощущения, что она только что совершила непростительную ошибку. Во дворе было пусто – в обеденный перерыв все разбрелись кто куда, – но Эмили могла поклясться, что на какое-то мгновение увидела фигурку на крыше роузвудской колокольни. Девушка с длинными светлыми волосами смотрела на нее в бинокль. До боли похожая на Эли.

Эмили моргнула, и видение исчезло – теперь она видела лишь побитый временем и непогодой бронзовый колокол. Она решила, что это обман зрения. Наверное, это было всего лишь корявое, скрюченное деревце.

Или… нет?

Эмили побежала вниз по узкой тропинке, что вела к часовне Лоренс, больше походившей не на часовню, а на пряничный домик, который Эмили испекла в четвертом классе на рождественский конкурс в молле «Кинг Джеймс». Это впечатление усиливали декоративные панели цвета корицы и сливочно-белые витиеватые узорчатые наличники, балясины и фронтоны. Пестрые цветочные композиции украшали окна. Одинокая девушка сидела на скамье и смотрела прямо перед собой, в пустынную залу часовни.

– Извини, что опоздала, – запыхавшись, сказала Эмили, скользнув на скамейку. Большое полотно с изображением сцены рождения Христа стояло возле алтаря в передней части залы, ожидая своего часа. Эмили тряхнула головой. Еще и ноябрь не наступил.

– Все нормально. – Девушка протянула ей руку. – Ребекка Джонсон. Можно просто Бекка.

– Эмили.

Бекка была одета в длинную кружевную тунику, узкие джинсы и скромные розовые балетки. В ушах болтались изящные сережки в форме цветов, зачесанные назад волосы придерживал кружевной ободок. Эмили задалась вопросом, не станет ли она выглядеть так по-девчоночьи, как Бекка, после завершения программы «Три Топс».

Воцарилось короткое молчание. Бекка достала тюбик розового блеска для губ и нанесла свежий слой.

– Хочешь узнать подробнее о программе «Три Топс»?

Не так чтобы очень, мысленно ответила Эмили. Пожалуй, Майя права – она не будет по-настоящему счастлива, пока не перестанет стыдиться и отрицать свои чувства. Хотя… она пригляделась к Бекке. С виду обычная девчонка.