Джулия Плек - Древние. Возвышение

Элайджа, нахмурившись, снова уставился в свой стакан. Может быть, Хьюго болен? Может, он знает что-то о своей смерти, но предпочитает не делиться этим знанием? Взгляд Элайджи переместился на бумаги, которые лежали между ними на столе. Он приехал сюда с целью обзавестись землей, но сейчас, добившись успеха, был, скорее, глубоко опечален. Как ни сложно Микаэльсонам было закрепиться в Новом Орлеане, найти друга все равно еще сложнее.

– Тогда я использую все время, что еще осталось, – пообещал он.

На лице Хьюго появилась улыбка, он снова налил им из более чем наполовину опустошенной бутылки, и Элайджа в безмолвном тосте поднял свой стакан.

Их разговор затянулся за полночь. Чем больше проходило времени, тем длиннее становились паузы. Несколько раз Элайдже даже показалось, что Хьюго задремал. В такие моменты взгляд Элайджи бродил по комнате, подмечая мельчайшие детали. Он представлял, каково будет снова иметь свой собственный обжитой дом вроде этого. Потом старик взбадривался, и разговор возобновлялся. Щеки Хьюго неестественно раскраснелись, а мысли порой блуждали неведомо где, но, казалось, ему хотелось, чтобы вечер продолжался, а Элайджа был только рад ему в этом потворствовать.

Когда в конце концов снова наступила тишина, острый слух Элайджи сказал ему, что на сей раз она полнее, чем прежде. Начался и закончился дождь, снаружи стрекотали цикады и квакали лягушки-быки, вдалеке лениво плескалась река. Но в доме не раздавалось ни звука.

Хьюго Рей сидел на стуле, одной рукой сжимая стакан, но его глаза были пусты и безжизненны. Когда Элайджа в последний раз отвлекся, грудь старика перестала вздыматься. Он тихо и мирно ушел из жизни, находясь в своем доме и в обществе друга. Элайджа знал, что не многим людям так везет, но сейчас, собирая со стола бумаги и возвращаясь к своему коню, он ощущал, как грудь терзает боль сожаления.

Их атаковали на закате. Вначале раздались крики часовых, стоявших на страже у реки, а потом Ребекка услышала, как кричат те, что несли караул с западной стороны леса. Заходящее солнце превратило реку в сверкающую огненную ленту, которая слепила солдат, нарушая их линию обороны. Атакующие отлично выбрали время.

Они казались людьми, но Ребекка знала, что это не так: прошлой ночью тело мертвого оборотня вынесли из лагеря, а сегодня его стая явилась, чтобы отомстить. Военные, бросившиеся отбивать нападение, кричали Ребекке, чтобы она оставалась в палатке, Эрик, указав на нее, отдал какой-то приказ Феликсу. Крючконосый лейтенант немедленно выделил из толпы бегущих в бой людей четверых и велел им окружить Ребекку, сопроводить ее в палатку и охранять.

Она хотела сказать, что в этом нет необходимости, что скорее она сама их защитит, но не было смысла. Люди порой гибнут без всякой нужды, но так уж устроен мир. Вряд ли Ребекка сможет одновременно блюсти и свои, и их интересы, поэтому она терпеливо сидела в палатке, прислушиваясь к доносившимся со всех сторон ужасным звукам смерти.

К тому времени, когда снаружи окончательно стемнело, стало ясно, что самое жаркое сражение происходит у западной оконечности лагеря, и все ее охранники, исключая Феликса, поспешили туда. Лейтенант послал их снискать славу или смерть, но самому ему пришлось, выполняя приказ, остаться с ней.

Ребекка ощущала нетерпение. Вместо того чтобы сидеть в палатке, она могла бы многое сделать, если бы Феликс оставил ее в одиночестве. Сейчас, когда все внимание военных было сосредоточено на битве, она замечательно могла бы исследовать все запретные закоулки лагеря. Ребекку терзала мысль об ужасной участи оборотня, которого она облыжно обвинила, и ей нужно было понять, много ли знает Эрик. И, что еще важнее, каковы его намерения.

Ребекка множество раз бывала в той части палатки Эрика, что служила ему кабинетом, но сомневалась, что он проводит допросы и казнит преступников, сидя за своим полированным палисандровым столом. Может, у него есть какое-то тайное помещение, которое он от нее прячет? Раньше она предполагала, что в дальней части палатки капитан спит, но теперь у нее не было в этом уверенности. Сейчас самое время разведать, что к чему и какие еще секреты есть у Эрика.

Оборотень ничего не сказал во время допроса, но Эрик слишком уж умен. Он действительно во всех отношениях выдающийся человек: умный, щедрый, явно пользующийся уважением своих подчиненных, хоть и стал их командиром совсем недавно. К досаде Ребекки, те же качества, благодаря которым их совместное времяпрепровождение было таким приятным, делали его особенно опасным для нее и таких, как она. При иных обстоятельствах Ребекка могла бы влюбиться в подобного человека.

Эрик знал, чего он хочет от жизни, и как этого добиться, не прибегая к жестокости. Это отличало его от мужчин, которые окружали ее большую часть бесконечно длинной жизни. Когда Ребекка была честна с собой, она понимала, что ей трудно бороться с влечением к Эрику, несмотря даже на обоснованные подозрения относительно его деятельности. В глубине души она надеялась, что в его палатке не обнаружится ничего особенного, и тогда можно будет без страха дать волю растущему чувству… можно подумать, ей хоть раз с этим повезло!

Она выглянула в служившую входом щель, готовая пробежать через лагерь к палатке, где квартировал Эрик. Ее немедленно заметил Феликс, который ходил вокруг, неся караул, и, к несчастью, относился к этому со всей ответственностью. Что ж, раз он так старательно играет роль ее защитника, можно попытаться его использовать.

Ребекка одним пальцем поманила Феликса и, когда он подошел поближе, позволила себе наполниться силой принуждения.

– Сопроводите меня к палатке капитана, – приказала она. Голос ее звучал тихо, но пульсировал от магии. – У меня есть там дело, но никто не должен об этом знать.

Он нахмурился было, но потом лицо его неожиданно просветлело.

– Вы должны оставаться здесь, мадам, – возразил он. – У меня приказ.

Ребекка качнулась назад, потрясенная тем, что он смеет – способен – сопротивляться ей. Она даже и подумать не могла, что существуют люди, которые в силах противостоять магии Древних вампиров. Это казалось невозможным. Наверно, дело в ее собственных разыгравшихся нервах, решила она и попробовала еще раз, направив на Феликса исполненный волшебной силы взгляд и повторив свои требования.

– Сию минуту пойдем, – согласился Феликс, едва ворочая языком, словно и не спорил с ней раньше. Он осмотрелся по сторонам, чтобы убедиться, что никто на них не смотрит, взял ее за руку и повел за собой.