Сергей Лукьяненко - Дозоры. От Ночного до Шестого (сборник)

Сверкнуло – ослепительным огненно-льдистым росчерком, будто в глубине дерущихся тел что-то взорвалось. Клубок распался – в одну сторону отлетел Двуединый, в другую – Тигр.

Но Двуединый поднялся. А Тигр остался лежать.

Двуединый смотрел на меня единственным уцелевшим глазом – глазом Дениса. Из второй глазницы по-прежнему торчал нож. Лицо Алексея превратилось в кровавое месиво, он слепо крутил головой во все стороны.

– Вы все… – прохрипел Двуединый.

И в этот миг через дорогу, грохоча гусеницами по асфальту, перевалил ратрак. Мигалки и пищалки на нем были выключены, совок опущен. Ратрак врезался в Двуединого, с хрустом подмял его – и закружился на месте, сминая гусеницами человеческую плоть. Двуединый взвыл на два голоса и замолчал.

Мы с Надей стояли, онемев.

Ратрак замер и заглушил мотор. Из открытой двери кабины вылезла Арина, спрыгнула на снег.

– Я думал, ты убежала, – сказал я.

– От судьбы не убежишь, глупый, – ответила Арина.

Я подошел к машине. Посмотрел на торчащую из-под гусеницы кисть руки. Словно почувствовав мой взгляд, рука вздрогнула – и вцепилась в мерзлую землю. Ратрак дернулся. Подскочил на месте. Изуродованный, полураздавленный Двуединый начал выползать из-под многотонной машины.

– Все тебе неймется, тварь, – сказала Арина. Склонилась над наполовину выбравшимся Двуединым. В ее руке вдруг оказался Росток – уже не цветущий куст, а снова деревянный фаллос. Только теперь он был без горшка, и оказалось, что Росток лишь с одной стороны выглядит столь скабрезно. С другой стороны это был деревянный кинжал.

Арина занесла его над головой – и резким ударом пронзила тело Двуединого. Изуродованный монстр растаял бесследно. Вонзившийся в землю кинжал потемнел, покрываясь корой, и пустил один-единственный тонкий побег.

– Ты убила его! – сказал я. – Ты его убила!

– Двуединого так просто не убьешь, – с сожалением ответила Арина. – Я его остановила. На время.

– И где же он?

– Ушел в сумрак, – сказала Арина. – Зализывать раны.

– Папа! – крикнула Надя.

Я бросился к ней. Дочь сидела на коленях возле Тигра. Тот слабо шевелился, пытаясь присесть. Я склонился над ним, протянул руку, помогая Тигру подняться.

– Как это выглядит? – спросил Тигр, поворачиваясь ко мне.

Выглядело это жутко – у Тигра отсутствовала половина головы. От макушки и до уха шел ровный, сверкающий срез, покрытый стеклянистой коркой. Ну или заполненный стеклянной массой.

– Я бы сказал, что ты мертв.

– Очень удачно, что я не человек. – Поднявшись, Тигр ткнул пальцем в дыру и на миг замер. Потом пожал плечами. – А закурить у тебя найдется?

– Не повредит? – Стараясь не смотреть на жуткую рану, спросил я. Порылся в карманах. Перекладывал же сигареты, Тигром и подаренные…

– Мне уже ничего не повредит, – спокойно ответил Тигр. – Мне осталось жить две минуты.

– А потом? – растерянно спросила Надя.

– Потом я уйду в сумрак, девочка, – ответил Тигр. – Я нарушил правила.

– Ты ничего не нарушил, – сказал я. – Ты защищал пророчество. Выполнял свою функцию.

– Софистика, – фыркнул Тигр. Взял у меня из рук пачку, достал сигарету, сунул в рот. Та загорелась. – Но… она сработала. К сожалению, пока мы дрались, наступила полночь. После этого я не вправе был мешать Двуединому вас убить.

– Но ты же все равно мешал! – выкрикнула Надя.

– Верно. – Тигр кивнул. – Будем считать, что я увлекся.

– Мы можем что-то сделать? – спросил я. – Помочь? Ты же не человек…

– В том-то и вся суть. Сумрак отрезал меня. Отключил от питания, если можно так выразиться. – Тигр выпустил струю дыма, посмотрел в чистое ночное небо. – Вам хорошо. У вас есть звезды. Когда-нибудь человечество перестанет убивать себя руками Двуединого и дорастет до звезд…

– Я могу дать тебе Силу! – крикнула Надя. – Я же Абсолютная! Сколько ее надо, Силы?

Тигр посмотрел на мою дочь, и мне показалось, что между ними произошел какой-то стремительный безмолвный диалог. Надя опустила глаза.

– Не грусти, – сказал Тигр. – Я же говорю – я вообще не человек. Я даже умру не так, как вы. Не грусти. Лучше попробуйте справиться с ним. У вас есть Арина, кажется, она знает, что надо делать.

– Тигр, – позвал я. Истекали последние секунды его жизни, но я не мог промолчать. – Помнишь, что ты сказал у Саркофага? Ты ведь ошибся. Я Светлый.

– А я и не называл тебя Темным… – усмехнулся Тигр. – Спроси Завулона. Он объяснит.

Тигр затянулся, бросил сигарету и тщательно затушил ее ногой. Потом еще раз запрокинул голову, глядя в небо и улыбаясь. И осел на землю.

Он, конечно, не был человеком, но умер как человек – во всех смыслах. В отличие от Двуединого его тело осталось лежать на земле. Стеклянистая плоть потемнела и начала кровоточить.

Я обнял Надю, прижал к себе. Посмотрел на тихонько подошедшую Арину. Велел:

– Доставай Минойскую сферу.

– Куда? – тихо спросила ведьма.

– В офис Дневного Дозора. К Завулону.

Арина замерла со сферой в руках.

– Ты уверен?

– Абсолютно. И не вздумай убегать, стыдно будет до конца жизни.

– Можно подумать, много ее осталось, той жизни… – буркнула Арина.

Ох, как они на нее смотрели!

Два наших Высших и Великих. Гесер и Завулон. Уроженец Тибета и сын Иудеи. Светлый и Темный.

И скромно сидящая напротив них, неожиданно органично выглядящая в своем деловом костюме за столом заседаний в кабинете Завулона ведьма Арина. Глава ведьмовского Конклава.

Завулон по-прежнему был в своем удивительном маниакальном состоянии. На первый взгляд это не проявлялось, но Арине он церемонно поцеловал ручку и произнес, почему-то по-французски:

– Comme vous êtes charmant!

– Ах, старый проказник, – кокетливо ответила Арина.

Гесер молчал и буравил ведьму взглядом. Та старательно его игнорировала.

Ольга, сидящая в углу кабинета (она курила, выпуская дым в дорогой японский воздухоочиститель), пристально следила за Гесером. И Арина, бросив на Ольгу мимолетный взгляд, скромно сказала:

– Да перестань ты, Борис. Я давно тебя простила.

Гесер покраснел, как перед апоплексическим ударом, но смолчал.

Светлана просто сидела в сторонке, обнимая Надю. Она даже ничего не спрашивала, когда мы появились в кабинете Завулона, только привлекла к себе дочь и обняла. Может быть, они всё и так знали. Может быть, они всё видели, следили за нами. Мне это даже не было интересно.

– Я обещал Арине, что ей не причинят вреда, не ограничат ее свободу и не принудят к неприятным ей действиям, – сказал я. – Арина обещала рассказать нам все, что ей известно относительно Двуединого и Шестого Дозора.

– Мы тоже кое-что выяснили, – неохотно сказал Гесер. – Кое-что… Говори, Арина.

– Двуединый – чистильщик человеческой цивилизации, – сказала Арина. – Если точнее, то, когда человечество нарушает вековой баланс между добром и злом, сумрак начинает страдать. Равновесие рушится, он пытается его восстановить. А поскольку сумрак отражает моральное и нравственное состояние человечества, то склоняющийся ко злу сумрак выбирает не самый добрый путь. Присылает Двуединого, который… очищает.