Галина Гончарова - Волшебникам не рекомендуется

– Только будь осторожнее, – предупреждала она меня. – Яд действует на все и на всех. Если ты капнешь им на землю, то в радиусе двадцати метров не уцелеет ни одно растение, а если хотя бы чуточка попадет на кожу, считай, что тебе тоже конец. Это снадобье действует даже на эльфов, уж на что мы устойчивы к ядам. Наши ученые бились над ним не одно тысячелетие. И стоит этот яд как алмазы. Но тебе он может потребоваться. Не для себя. Для других, разумеется.

Я была с ней полностью согласна. Тем более что на вид этот яд был совершенно безобиден. Голубоватая такая жидкость. Но начатками своей магии я улавливала, как от крохотного, миллилитров на пять флакончика несет смертью. Да, у смерти тоже есть запах. И эльфы назвали этот яд «Ароматом гибели». Очень поэтично и как раз в их стиле.

Вот эту скляночку я и раскопала в рюкзаке. Принюхалась. Нет, яд на месте. Противоядия от него тоже нет. Будь этот полубык хоть трижды полубогом, но его человеческую часть я травану, а там посмотрим, кто кого. Геракл вернулся очень быстро и принес длиннющую веревку, несколько катушек суровых ниток, пару мешков, килограммов пять грецких орехов, или, как они назывались здесь, масличных желудей, два небольших, но ухватистых и увесистых ломика. Больше нам ничего не было нужно. Тесей уложил все это в мой рюкзак и закинул себе на плечи. Я поспешно переоделась. Джинсы, майка, кроссовки, на всякий случай – легкая куртка. Собрала волосы в хвост и взяла пару ножей и подаренный птицей меч. Фехтовать я толком не умею, но мало ли что? Тесей тоже переодевался. Влез в панцирь, шлем, поножи, короткую юбку из металлических пластин – я не знала, как все это называется. Коленки у него остались голыми, и я невольно облизнулась. Уж очень они были симпатичные.

Жрецы смотрели на нас с сочувствием. Я подмигнула им.

– Двум смертям не бывать, а одной не миновать. А если не миновать, то надо умереть один раз, а не сорок тысяч.

Тесей восхищенно смотрел на меня.

– Тина, может быть, ты потом вернешься к нашему царю? Какая из тебя получилась бы правительница! Мечта! Все окрестные страны были бы наши! Ты бы со всеми справилась!

Я пожала плечами:

– Прости, Тесей, но меня уже ждут. У меня есть дом и семья. Давай не будем больше возвращаться к этой теме.

– Неужели твоя семья была бы против брака с царем?

Я представила себе маму и чуть не зафыркала. Как бы она отреагировала? Да только так! «Молодой человек, надеюсь, вы не разочаруете мою дочь? Учтите, если она мне на вас пожалуется, я вам тут лично Армагеддон устрою. Вы знаете, что такое демократия? Вот лучше вам этого и не знать. Здоровее будете». О моей маме можно было бы сказать многое, но в одном она оставалась выше всяких похвал. Со своими проблемами я разбиралась сама, но если что-то оказывалось мне не по силам, мама вступала в дело – и тут уж пишите письма и лезьте в бомбоубежище. Мамочку не останавливало ничего! Ни деньги, ни связи, ни ее зависимость от врага! За своего ребенка она бы кому угодно шею свернула! Вот и я так же.

– Ведите, – кивнула я жрецам.

Те пошли впереди нас, время от времени оглядываясь. Мы с Тесеем шагали налегке, Гера вел под уздцы лошадей. Флакончик с ядом лежал у меня в кармане куртки, я держала его в руке и чувствовала, как он холодит пальцы. Он так и не согрелся в руке. И никогда не согреется. Смерть всегда холодна, даже если тебя сжигают на костре.

– Привет вам, тюрьмы короля, где жизнь влачат рабы.

Меня сегодня ждет петля и гладкие столбы… – неожиданно даже для себя самой запела я.

И Тесей со второго раза подхватил припев.

– Кто это написал? – спросил он.

– Один поэт из моего мира, – пожала я плечами. Вряд ли ему что-то скажет имя Роберта Бернса.

– Красиво. Спой еще раз?

Я пожала плечами и запела. Почему бы и нет? Мы идем не на виселицу, но все равно на смерть, а песенка хорошая. И главное – в тему!

Геракл тоже подхватил ее, и мы залились на три голоса так, что птицы по сторонам шарахались. У меня-то слуха никогда не было, Гера нещадно фальшивил, а Тесей орал, как раненый тюлень. Хотя откуда здесь взяться критикам?

Лабиринт меня впечатлил. Огромное здание было видно издалека, не такое уж высокое, но очень широкое. Ярко-белый камень светился на солнце. Огромные медные ворота закрыты. Здесь кого-то боялись. Очень боялись. И я даже знала кого. Я весело подмигнула Гераклу:

– Гера, жди нас здесь, ни во что не ввязывайся, мы быстро нашлепаем бычаре по рогам и отправимся за покупками.

– Договорились, – согласился Геракл. – Тина, ты бы вместо этих ножичков взяла бы перья стимфалийских чаек? Они и режут, и колют.

– И руки в том числе.

– Увы.

– Нет, перья нам не нужны. Тут все не перьями решится, – вздохнула я.

Жрецы смотрели на нас с тоской. Потом один из них все-таки решился спросить:

– Скажите, а зачем вам там орехи?

– Погрызу по дороге. Мало ли сколько там шляться, пока мы вашего бычару найдем, – пожала я плечами.

– А лом? Даже два?

– А чем я, по-вашему, должна орехи колоть? – удивилась я.

Над этим жрец не задумывался. Но смотрел он на меня как на чокнутую. Ну и на здоровье. Смотрите. Можете даже посмеяться. Как говорила одна моя подруга, хорошо смеется тот, кто смеется без последствий. Тесей подмигнул мне:

– Ну что – почапали?

И когда только нахвататься успел? Ну вот почему я не могу сделать, как остальные волшебники? Пришли, нашли, взяли – и поминай как звали? Нет, надо мне по дороге еще во все дырки влезть! С царем переспать, с амазонками побазарить, ввести понятие диеты, теперь еще Минотавра прибить, как будто до меня героев не нашлось. Чует мое сердце, останется здесь по мне веселая память. Ну и черт с ней! Для чего мы живем, если никто о нас и не вспомнит?! Сейчас у меня есть мои друзья, мои враги и моя война! Что еще надо человеку? Ну, еще хорошо бы любовь, семью, детей, виллу в Ницце, морскую яхту, пару миллионов долларов и губозакатывающую машинку. Выжить бы, блин! А там посмотрим, кому, чего и чем!

Десять человек с трудом подняли засов и распахнули дверь. Створки мягко повернулись на отлично смазанных петлях. Из коридора потянуло холодом, и Тесей поежился. Надо было вместо железных трусов меховые надевать. Мне и то холодно стало. Бедный Минотавр. В таком климате всю жизнь провести – поневоле озвереешь. Мы помахали ручками Гераклу, прошли внутрь – и двери закрылись за нами. Тесей тут же сбросил мешок на пол и начал готовиться. Нитку с одной из катушек он привязал к замысловатой медной завитушке на двери, а катушку протянул мне. Я сунула ее за пояс так, чтобы она сама разматывалась, когда мы пойдем вперед. Потом из мешка были извлечены ломики. Один Тесей взял себе, второй дал мне. Я взвесила его в руке и поморщилась. Будем надеться, что долго эту железяку носить не придется. Тяжелая, как зараза. Орехи поделили поровну. Рассыпали по двум небольшим мешкам и не стали их завязывать. А то возись потом со шнурками. Вечно они в решающий момент запутываются. И наконец, остальные катушки и веревка. Они опять отправились в ранец, а ранец – за спину Тесею. Воин решил, что не стоит нагружать меня. Я не возражала.