Вадим Панов - Ночь Солнца

– Может, – кивнула Ивица.

– И что?

– Ничего. – Дружинницы одновременно усмехнулись. – На нём кровь Зореслава.

– Понятно…

Чуду не жить.

– Но мне нравится мысль насчёт свободного наёмника… – протянула Гадюка. – Это значит, что о нём должно быть известно в Тайном Городе, и по этим следам его можно вычислить.

– И ещё он неплохо знает наши реалии, – вновь вступила в разговор Полуница. – Причём некоторые его знания лично меня ставят в тупик.

– Почему я не удивлена? – хихикнула Ивица.

Однако Надежда отнеслась к словам помощницы серьёзно.

– Что ты имеешь в виду?

– Мы до сих пор оставляли за скобками вопрос: откуда убийца знал, что нужно напасть на археологов? – ответила девушка, даже не посмотрев на Ивицу.

– Сдал кто-то из своих, – произнесла дружинница прежде, чем дознаватель поняла смысл вопроса Полуницы.

– Да, эта главная версия, – кивнула девушка. – Однако нужно отметить, что нападение было прекрасно подготовлено и осуществлено… Но самое главное не в этом, в конце концов, профессионалы способны провести операцию в условиях цейтнота, самое главное заключается в том, что Стартхем несколько недель сидел во Владивостоке. Понимаете? Стартхем оказался во Владивостоке до того, как члены команды археологов узнали, что полетят в Хабаровск.

Прозвучало и неожиданно, и весомо.

– Твоя версия? – медленно спросила Надежда.

– К сожалению, всё, что у меня есть, – это желание привлечь ваше внимание к странному факту, – развела руками Полуница. – Извините.

– Тебе не за что извиняться, – улыбнулась дознаватель и поднесла к уху подавший голос телефон: – Да… Я поняла… Выступаем. – Отключила трубку и посмотрела на насторожившихся дружинниц: – Операторы вычислили местонахождение Неги. А Белослава дала «добро» на разговор с ним.

– На агрессивный разговор с навом? – Ивица удивлённо подняла брови.

– Белослава считает, что на кону очень многое, и закусила удила.

Цитадель, штаб-квартира Великого Дома Навь Москва, Ленинградский проспект

Как Сантьяга и предполагал, поиск по современной базе данных – цифровой, удобной – ничего не дал. Совпадений по узору не нашлось, а все похожие рисунки комиссар после тщательного изучения отбрасывал. И потому пришлось отправиться в подземелье Цитадели, в главное хранилище знаний Тёмного Двора, к книгам и свиткам, которые князь по тем или иным причинам запрещал сканировать. Иногда – обоснованно, иногда – чтобы позлить комиссара.

Гигантское многоуровневое помещение поражало воображение и занимало столь огромную площадь, что между фондами приходилось перемещаться с помощью порталов. Миллионы томов, миллиарды листов и свитков, безбрежный океан информации, в котором царствовал Куби: длинный, голенастый и немного нескладный голем, обладатель непропорционально большой головы – вместилища нереально ёмкой памяти – и печального взгляда пленника – всезнающему, читавшему самые секретные документы Великого Дома Навь голему было строго-настрого запрещено покидать пределы библиотеки.

Одежду Куби предпочитал тёмных цветов, поэтому иногда он полностью исчезал во мраке хранилища, появляясь затем настолько внезапно, будто сбрасывая морок.

– Может, кофе?

До сих пор библиотекарь не рисковал мешать комиссару в его поисках. Бродил неподалёку, сметая пыль с высоченных стеллажей, вздыхал, подавая знаки, что скучает. Сильно скучает. И вообще неправильно, что столь ценный и очень умный голем простаивает без дела, и вот – рискнул о себе напомнить.

– Нет, спасибо. – Сантьяга ответил рассеянно, однако поднял взгляд на Куби и улыбнулся, показывая, что не прочь продолжить разговор. – Благодарю вас.

Воспитание не позволяло ему тыкать даже голему.

– Заметил, вы интересуетесь иллюстрациями и иллюстрированными альбомами… Решили заняться искусством?

– Не совсем. – Нав кивнул, показывая, что оценил шутку. – Я должен узнать происхождение одного редкого узора, но пока мои поиски не увенчались успехом.

– Вы позволите?

– Конечно. – Сантьяга протянул Куби распечатку. – Прошу прощения за невысокое качество изображения – я не разрешил «ласвегасам» вытягивать его цифровым способом.

– И правильно сделали, – поддержал комиссара Куби. – Эти современные компьютеры не так умны, какими кажутся.

Голем нацепил на нос очки и углубился в изучение рисунка.

В действительности зрение Куби приближалось к идеалу – для себя навские мастера изготавливали големов наилучшего качества, – однако он вычитал, что библиотекари, как правило, носят очки, и выпросил у кого-то пару. И очень ими гордился.

– Узор и в самом деле незнакомый…

– Или очень древний.

– Или так… – не стал спорить библиотекарь. – Что было внутри шкатулки?

– Артефакт в виде солнца, – ответил Сантьяга.

– Почему вы не ищете его?

– Потому что артефактов в виде солнца изготовлено великое множество, – вежливо объяснил комиссар. – Они есть практически в каждой культуре, а в некоторых встречаются не по одному разу. У одних только челов солнцепоклонников сосчитать невозможно.

– А у вас мало времени.

– Совершенно верно.

– Как всегда… – Голем позволил себе улыбку. – Где была обнаружена шкатулка?

– На Дальнем Востоке, под Хабаровском.

– В каком пласте?

– Трудно сказать. Железная Крепость могла поднять шкатулку с любой глубины.

– Это не асурский артефакт.

– Знаю. – Сантьяга побарабанил пальцами по столешнице. – Что скажете об узоре?

– Ничего, – развел руками Куби. И вернул лист комиссару. – Он напоминает узоры как минимум семи народностей из разных Внешних миров.

– Девяти народностей.

– Я старый.

– Но ещё крепкий.

– Я старше вас.

– Знаю.

Куби без спроса присел рядом с Сантьягой и негромко продолжил:

– Я плохо разбираюсь в узорах, комиссар, но хорошо помню об одном подарке князю, который был обещан, но не был доставлен…

Япония, Токио, район Синдзюку

Этим вечером Наарга никуда не торопился: ни в Москву, ни в отель, ни даже в бар, куда его пригласили знакомые художники из Лос-Анджелеса, чтобы отметить крайне выгодный контракт. Вечеринка должна была получиться первоклассной – эти весельчаки умели отрываться, однако нав решил повременить и завалиться в разгар праздника, когда челы наберутся, но ещё не упьются. Потому что до этого они скучны, а после – неприятны.

Пока же Наарга наслаждался прогулкой по городу, аккуратно лавируя среди низеньких аборигенов, что ростом едва доставали ему по подмышки. И – в который уже раз – подмечал удивительную скромность… Нет, пожалуй, не скромность, а самодостаточность зданий. Если в Нью-Йорке небоскрёбы завораживали, а город казался единым организмом, то в Токио каждое строение словно жило само по себе, своей собственной жизнью, не обращая внимания на других.