Вадим Панов - Ночь Солнца

Никто не посмел бы обвинить Грегора в трусости – ему просто повезло. Выскочил на поверхность через верхние ворота, увидел приземляющиеся вертолёты, выпрыгивающих ведьм, дружинников, увидел закованных в сталь рыцарей и приказал атаковать.

Вампиры бросились вперёд, навязали противнику бой, но силы были слишком неравны, и ударная группа Темпера растаяла под мечами врагов. А потом, примерно через час, останки вампиров сгорели в лучах восходящего Солнца.

Грегор видел.

Пропустив оглушающий выпад в голову, он ненадолго потерял сознание, а очнувшись, отполз в сторону и затаился.

И видел…

Раненых или парализованных уколом в сердце масанов, сгорающих в первых лучах…

Командиров, принимающих доклады о поимке тех, кто пытался уйти через портал.

Смеющихся победителей…

Он видел, и он принял решение.

– Я хочу расплатиться.

– Ты пришёл по адресу.

«В какой момент была допущена ошибка? Когда всё пошло не так? Где я напортачил?»

Авир понимал, что виноваты исполнители, что именно их самодеятельность, леность или нерасторопность и привели к провалу, но всё равно корил себя… Нет, не корил. Он пытался понять причину неудачи, поскольку должен, обязан был заранее увидеть чудовищную катастрофу в храме. С какого-то момента она стала неотвратимой, а он – считающий себя великим предсказателем – этот момент прозевал.

«Я не смог противостоять отклоняющим заклинаниям сразу двух Великих Домов? Запутался и перестал видеть грядущее? Не рассчитал силы?»

Или дело в другом: в том, что он в какой-то момент потерял интерес к происходящему. Ему надоели и грубоватый Мессия, и его кровожадные помощники, мечтающие сотворить то, за что Тёмный Двор гарантированно вырежет под корень всю семью Масан. Ему надоели их поползновения, в которых кровь должна была привести к ещё большей крови. В какой-то момент Авир стал презирать своих контрагентов, и азарт угас…

«Я сильный! Я бы обязательно справился! Просто я не захотел доводить дело до конца! Они виноваты! Они!»

Турчи настолько расстроился, что не заметил, как воспользовался философией неудачников – принялся обвинять в неприятностях кого угодно, только не себя.

«Мне нужно новое дело!»

Годы с Мессией окончательно сформировали зависимость, и теперь старик не мог остаться без работы на пике возможностей, без восхитительной Игры, которая делает его великим. Без ощущения всемогущества…

Авир смыл в ванну пепел – всё, что осталось от материалов по проекту «Мессия», заклинанием освежил воздух, услышал звонок в дверь, посмотрел на часы и улыбнулся: гость прибыл, как было предсказано.

– Неожиданно.

– Даже для вас? – поднял брови Ортега.

– Чем я хуже других? – удивился в ответ Турчи.

– Лучше, – поправил хозяина гость.

– Чем?

– Вы видите будущее.

– Хотите узнать дату своей смерти?

Вопрос прозвучал почти дерзко. Но раздражения не вызвал.

– Плохое настроение? – участливо осведомился нав.

– Спина болит. – Авир машинально приложил руку к пояснице. – Вы ведь знаете.

– Сочувствую.

– Уже уходите?

Они стояли, как встретились: Ортега – на лестничной площадке, Турчи – в тесном холле, разделённые распахнутой дверью. И поскольку хозяин не выражал желания приглашать гостя в квартиру, наву пришлось заговорить о делах на пороге.

– Мы расследуем очень сложное дело, уважаемый Авир, и есть веские основания предполагать, что один из злоумышленников – высококлассный предсказатель, живущий в Тайном Городе.

– Как бы мне ни хотелось, но я, увы, далеко не высококлассный.

– Я знаю.

– В таком случае почему вы здесь?

– Почему вы перестали работать по специальности?

– Сменил приоритеты, – любезно ответил Авир. – Теперь предпочитаю коньяк и тишину.

– У вас не было ни одного контракта за два года.

– Могу себе позволить.

– Знаю…

– Уже уходите?

Продолжать не имело смысла: Турчи четко дал понять, что терпит гостя из последних сил. А зная скверный характер носатых вассалов Тёмного Двора, можно было не сомневаться в том, что тон хозяина не изменится.

– Вы – истинный образец шасской гостеприимности, – вежливо произнёс нав.

– Спасибо на добром слове.

Ортега кивнул и принялся спускаться по лестнице. И улыбнулся, оказавшись спиной к двери. Улыбнулся, поскольку по тому, как держался шас, понял, что Авир его ждал. При этом отклоняющие заклинания, скрывающие визиты помощника комиссара, создавали советники Тёмного Двора, и пробиться сквозь них мог лишь предсказатель исключительной силы.

– Полуница… – Сидящая за столом Белослава выдержала короткую садистскую паузу, делая вид, что уточняет судьбу молодой ведьмы в записях, и продолжила: – Погибла при исполнении.

Надежда промолчала. Стул, который ей предложила обер-воевода, был твёрдым, к тому же – нестандартной высоты, так что ноги напрягались, однако дознаватель ничем не показала, что ей неудобно.

– Деяна… – Снова взгляд в бумаги. – Погибла при исполнении.

Надежда смотрит в окно, на ветку сирени, что замерла за стеклом. Цветов давным-давно нет, только зелёные листья, но наблюдать за ними куда интереснее, чем смотреть на Белославу.

– Погибла при исполнении…

Цветов нет.

Слёз нет, горечи нет, ничего нет. За последние дни Надежда написала и подписала столько докладов, отчётов, объяснений и прочих официальных бумаг, столько раз отвечала на вопросы устно, что устала и горевать, и даже думать о случившемся.

И вообще – устала.

Великий Дом Людь не получил асурский артефакт… и плевать, что его вообще не было, главное – не получил. Великий Дом Людь потерял двух подданных, потратил большие средства, а результатом стала совместная операция против мятежных масанов. Вместо усиления армии случилось благородное спасение Тайного Города. Предотвращена серьёзная угроза, но… Но Великий Дом Людь недоволен. И кто-то должен ответить.

– Ивица тяжело ранена… Неизвестно, сможет ли она вернуться в дружину Дочерей Журавля…

– Я приняла решение о разделении группы и считаю, что поступила правильно, – говорит Надежда. – У меня не было оснований предполагать, что в Хабаровске Деяну и Полуницу поджидает засада.

– Никто не обвиняет тебя в том, что ты сознательно отправила девчонок на смерть, – мягко произносит Белослава. – Сейчас мы пытаемся понять, какой ты руководитель…

– Вы не знаете?

– …для твоего же блага.

– Для моего блага? – удивляется Гадюка.

– Разумеется, – подтверждает обер-воевода. – Разве ты легко переживаешь смерть подруг?

Вопрос ударил под дых.

Надежда давно уже не была пай-девочкой, умела играть и по правилам, и без них, но в глубине души, как выяснилось, не разучилась чувствовать. И именно до этой глубины пронзила её душу смерть Полуницы.