Нил Гейман - Никогде

Зверь атакует.

Ричард умирает.

И по-прежнему идет по мосту.

И снова и снова на него во мраке ночи мчится Зверь.

Послышался треск, вспыхнул свет – такой яркий, что Ричард зажмурился и отшатнулся. Это была свечка в бутылке из-под лимонада. Трудно было поверить, что одна свеча может давать столько света. Он поднял ее вверх, облегченно отдуваясь. Сердце гулко стучало в груди.

– Кажется, мы успешно прошли мост, – сообщила женщина в коже.

Сердце билось так сильно, что Ричард сперва не мог вымолвить ни слова. Он заставил себя дышать ровнее, успокоиться. Они были в огромном зале, точно таком же, как на той стороне моста. Ричард даже подумал, что это тот самый зал. Однако темнота была гуще, и перед глазами у него вспыхивали разноцветные круги, как после яркой вспышки.

– На самом деле, – медленно проговорил Ричард, – бояться было нечего, так?.. Это как дом с привидениями… что-то шуршит в темноте, а ты уже воображаешь невесть что. Нам ведь ничего не грозило, верно?

Женщина посмотрела на него с состраданием, и Ричард вдруг обнаружил, что Анестезия больше не держит его за руку.

– Анестезия?..

Из мрака на мосту послышался шорох – или вздох, – и к его ногам покатились кварцевые бусины. Бусы Анестезии. Ричард поднял один шершавый шарик.

– Надо… надо вернуться. Она там…

Женщина посветила фонариком через мост. Там никого не было. Пустота.

– Где она?

– Ее нет, – просто ответила женщина. – Ее поглотил мрак.

– Мы должны что-то сделать, – не сдавался Ричард.

– Да? И что же?

Он открыл рот, но не нашелся, что ответить. Глядя на россыпь бусин на земле, он вертел в пальцах одну из них.

– Ее больше нет, – сказала женщина. – Мост взял свою дань. Радуйся, что он выбрал не тебя. А теперь, если ты хотел попасть на рынок, нам туда. – Она махнула фонариком в сторону узкого темного коридора, уходящего вверх.

Ричард не шелохнулся. Его охватило оцепенение. Он не мог поверить, что девушки больше нет, что она потерялась, исчезла, пропала… а женщина в коже при этом делает вид, что ничего не произошло, как будто терять людей – обычное дело. Нет, не может быть, чтобы Анестезия погибла, иначе…

Ричард вздохнул и закончил свою мысль: …иначе получается, что это его вина. Она не просилась идти с ним. Он до боли сжимал в руке кварцевый шарик, вспоминая, как она хвасталась своими бусами. И думал о том, как сильно привязался к ней за те несколько часов, что они провели вместе.

– Ты идешь?

Несколько секунд Ричард стоял в темноте, а потом осторожно опустил бусину в карман джинсов и пошел вслед за женщиной, которая шагала к выходу из зала. И тут он сообразил, что до сих пор не знает, как ее зовут.

Люди с фонарями, лампами, факелами, свечами проплывали в темноте. Ричарду вспомнилось кино о подводном мире, которое показывали в школе: точно так же в океане сновали блестящие рыбы – глубоководные обитатели, ориентировавшиеся во тьме без зрения.

Вслед за женщиной в коже Ричард поднялся по ступеням с металлической окантовкой и понял, что оказался в метро. Они встали в очередь, тянувшуюся от решетки, приоткрытой не больше чем на фут, за которой были двери на улицу.

Перед ними стояли двое юношей с веревками на запястьях. Концы веревок держал бледный лысый тип, от которого попахивало формальдегидом. Сразу за ними встал бородатый старик с черно-белым котенком на плече. Котенок тщательно умылся, лизнул хозяина в ухо, свернулся калачиком и заснул. Очередь медленно продвигалась по мере того, как люди, один за другим, проскальзывали за решетку и исчезали в ночи.

– Зачем тебе на рынок, Ричард Мэхью? – тихо спросила женщина в коже.

– Я надеюсь встретить там своих друзей. Точнее, одного друга. Честно говоря, я мало кого знаю в Нижнем мире. Только познакомился с Анестезией, и… – Он умолк, а потом задал вопрос, который не решался задать раньше: – Она умерла?

Женщина пожала плечами.

– Кто знает? В любом случае, к прошлой жизни она не вернется. Надеюсь, ты найдешь на рынке то, что ищешь, и ее смерть окупится…

Ричарда передернуло.

– Сомневаюсь.

Они приближались к решетке.

– Чем вы занимаетесь? – спросил он.

Она улыбнулась.

– Оказываю персональные физические услуги.

– А-а… И что это за услуги?

– Я продаю свое тело, – ответила она.

– А-а…

Ричард прекратил расспросы – он слишком устал и к тому же, как ему казалось, догадался, что она имеет в виду.

Наконец они вышли на улицу. Ричард оглянулся. Над входом в метро была надпись: «Найтсбридж». Он горько усмехнулся. Судя по всему, ночь приближалась к концу. Ричард поглядел на часы и ничуть не удивился, увидев пустой дисплей. Может быть, села батарейка, а может, подумал он, время в Нижнем Лондоне не имеет ничего общего с тем, к которому он привык. Ему было наплевать. Он снял часы и выбросил их в ближайшую урну.

Причудливо одетые люди из Нижнего мира пересекали дорогу и скрывались за двойными дверьми на той стороне улицы.

– Нам туда? – взволнованно спросил он.

– Туда, – кивнула женщина.

Перед ними было огромное здание, сверкающее огнями. У входа висели стилизованные гербы с горделивыми надписями о том, что здесь отоваривались многие члены королевской фамилии. Ричард, который часами таскался за Джессикой по лучшим лондонским магазинам, тут же узнал этот, даже не поглядев на вывеску…

– «Хэрродс»? – удивился он.

– На этот раз да, – ответила женщина. – Где будет следующий рынок, никто не знает.

– Но неужели в «Хэрродс»?.. – пробормотал Ричард. Прокрасться сюда ночью казалось ему кощунственным.

Они прошли в боковую дверь и оказались в темноте. Пробрались мимо обмена валюты, мимо отдела подарочной упаковки, прошли через зал с солнечными очками и статуэтками и оказались в египетском зале. Свет и цвет хлынули на Ричарда, как приливная волна. Его спутница зевнула, как кошка, прикрыв розовый рот коричневой ладошкой, улыбнулась ему и сказала:

– Ну все, вот ты и на рынке. Целый и невредимый. У меня тут кое-какие дела. Так что счастливо, – На прощанье она кивнула и растворилась в толпе.

Оставшись один, Ричард растерянно огляделся. Здесь царил хаос. Безумный, сумасшедший хаос, шумный, чудовищный и в некотором смысле замечательный. Все кричали, спорили, толкались и пели. Расхваливали свой товар, зазывали покупателей. Гремела музыка. Разные мелодии звучали одновременно, исполняемые в самой разной манере на всевозможных немыслимых самодельных инструментах. Пахло едой: в основном карри, но улавливались и запахи мяса и грибов. На стеклянных прилавках, где днем лежали часы и парфюмерия, янтарь и шелковые шарфы, а также рядом с ними были разложены товары. Все что-то покупали. Все что-то продавали. Ричард медленно побрел через толпу, прислушиваясь к выкрикам торговцев.