Аркадий Шушпанов - Теневой Дозор

Однако сначала, тем самым последним усилием, он кое-что предпринял. Из ста тридцати детей к тому времени выжили не все. Несколько самых маленьких не перенесли входа дальше второго слоя, к тому же Флейтист до своего внезапного сумеречного прозрения черпал их жизненные соки не стесняясь. Но больше сотни еще дышали, двигались и мыслили, будучи зачарованными флейтой и уже порядком обессиленными. Перед своим развоплощением Ганс Трубадур наложил на каждого чары – древний прообраз будущего «фриза». Этому заклятию его тоже обучил наставник. «Фриз», как прекрасное остановленное мгновение, если его подпитывать, может держать объект в сохранности веками. Все жизненные процессы остановлены, Силу жертва заклятия не выделяет по этой же причине. Сумраку нечем поживиться.

Довольный своей работой Трубадур умер.

Мы в ответе за тех, кого приручаем, было написано через восемьсот лет после Гамельнского Крысолова. Но Трубадур не собирался оставлять тех, кого приручил, в вековом забытьи, а самому погружаться в покой, как в теплую ванну. У него была идея.

Еще до истории с крысами однажды своей флейтой и юношеским пылом он очаровал ведьму. И не какую-нибудь простую селянку, а верховную ведьму Саксонии, ко всему прочему, не последнее лицо в Конклаве. А та во время скоротечного романа и поведала легенду о древней восточной колдунье с ее заклинанием и книгой.

Книга была недоступна, зато индийская колдунья давно уже пребывала среди мертвых. И не было никаких сомнений, что она не витает по слоям бесплотной тенью, а пребывает тут, у самого дна, так похожего на земную жизнь.

Нельзя было выпихнуть детей Гамельна обратно к людям. Зато можно превратить в Иных, если знать способ. А Иные могут иметь хотя бы подобие жизни на шестом слое.

На этом план Крысолова не заканчивался. Он по-прежнему не хотел смерти детей, которых отныне считал своими. Пусть даже эта смерть – покой Иного, намного более комфортный, нежели многие человеческие жизни его века.

Сколько времени он потратил, чтобы найти Фуаран, кого встретил на этом пути – наверное, достойно отдельного повествования. Так подумал Дмитрий, но Крысолов ему это не рассказал.

Она помнила свое заклинание. Она была близка по рангу к Абсолютной волшебнице. Нужное для обряда количество крови Фуаран взяла у самих же детей. Ранг Крысолова она тоже подняла до Высшего, пользуясь этой кровью. Не мытьем так катаньем он получил что хотел.

«Как ты ее уговорил?»

«У меня есть дочь, человек с холодным сердцем», – слышит Дреер беззвучную речь колдуньи.

Он поворачивается к ведьме. Та уже не одна. Рядом стоит смуглая худенькая девочка с большими-пребольшими глазами. Расцветка сари на девочке – копия одеяния ее матери.

«Ради нее я пережила все испытания, ради нее умерла. Я хочу, чтобы она смогла вернуться к живым».

Дреер переводит взгляд с Крысолова на ведьму и обратно.

«Вы что, хотите их всех ревоплотить? И себя тоже?»

«Нет, – качает головой Флейтист. – Мы заслужили свое место здесь. Однако наши дети не должны платить за нас».

«А чем провинились другие?» – Дреер, пожалуй, впервые не находит слов.

«Мы отбирали Темных и лишь тех, кто посвящен. Они уже выбрали, чему служить. Разве ты, Светлый, не понимаешь?»

«Я не дам вам этого сделать!» – Дреер пытается вспомнить хотя бы одно заклинание, но не может. Он все еще маг четвертого уровня, а перед ним Великая колдунья и Высший Темный.

«Ты поможешь нам, – говорит Фуаран. – Так предначертано было еще до твоего рождения. Придет человек с холодным сердцем, и невинные восстанут».

Дмитрий делает шаг к ней. Он сам не понимает, чего хочет, может быть, просто вцепиться в горло. А та словно взрывается – так Дрееру кажется в первые доли секунды. Колеблются складки ведьминского наряда, и навстречу Инквизитору поднимаются руки. Не одна и не две.

Фуаран предстает в своем настоящем сумеречном облике. У нее восемь рук. Плечевые суставы идут до нижних ребер, по крайней мере до того места, где у людей нижние ребра. Вот почему ее фигура выглядела так странно.

«Ты чертова паучиха Шелоб, – говорит ей Дреер и машет в сторону Крысолова. – А это твой Голлум. Идеальная пара».

Враги не могут его понять, зато отлично чувствуют настрой.

«Нет здесь невинных, – продолжает Дреер. – Вы их сделали своим подобием. Тьма рождает только Тьму».

Девочка прижимается к матери. Она обхватила ее своими ручками – двумя, всего лишь двумя, больше у нее нет, – когда Дмитрий рванулся к Фуаран. Ведьма задвигает ее за спину нижней левой. Остальные обращены к Дрееру. Кончики пальцев мерцают от заклятий.

«Время еще не пришло, – говорит Фуаран. – Ты нам поможешь. Сумрак так распорядился. А сейчас уходи».

Дреер по-прежнему ничего не слышит. Он спиной чувствует, как распахивается дверь. Его выставляют за порог, а он сам ничего не может. Разве что обложить этих двоих по-русски, но не при ребенке же! Она-то поймет, даже не зная языка.

Тем не менее одно очко в свою пользу отыграть можно.

Дреер подходит к двери, выглядывает на улицу, потом оборачивается к бывшему Гансу Трубадуру:

«Далеко убрал свою флейту? В твоем городе опять крысы!»

Дети Гамельна, как могли, боролись с заполонившей площадь серо-коричневой чумой. Сразу было видно, кого успели покусать: в то время как одни активно размахивали руками, другие недоуменно разглядывали побоище. Они временно утратили способность не только чувствовать, но и сочувствовать. Маленькие, рассудительные и послушные. Мечта некоторых учителей.

Крысолов прыгнул через порог и встал рядом с Дреером, потрясенно глядя на то, что делается в его владениях. Дмитрию пришло в голову, что сейчас как раз самый удобный момент врезать ему, например, ребром ладони по горлу, только что бы это изменило?

Здесь нельзя было ничего сломать раз и навсегда. Потому-то Дмитрий не сомневался – эмоциональная сфера юных Иных должна была скоро восстановиться. Но вот Крысолову об этом знать было совсем не обязательно.

Флейтист сумел подняться до Высшего, однако не мог разобраться в хитростях новейшего инквизиторского заклинания. Маги научного отдела Инквизиции тратили огромное количество Силы и ресурсов на то, чтобы сделать свои разработки максимально непонятными для Иных обеих сторон. У стражей Великого Договора всегда должны быть лишние козыри.

Но все же Дмитрий, которого не коснулся ни один зуб Канцелярской Крысы, чувствовал себя гадко. Один раз он напустил такую стаю на людей, но то был все же штурмовой отряд Инквизиции. Теперь же он натравил полчище на детей. Да, он не знал, с чем придется столкнуться, когда входил в город и предполагал только ловушки Флейтиста. А самой главной – не предполагал.