Вадим Панов - В круге времен

– Что сказал?

– Спасибо сказал, в реале, – взял назад Коряга. – Бабла срубили ведь? И хорошо.

– Приходи в следующий раз – будем хвосты отращивать.

– Ага… – Уйбуй дождался, когда маг отойдет от столика на несколько шагов, взял в руку принесенную официантом бутылку виски и принялся неспешно сворачивать ей пробку. – Видали, бойцы? Из меня не тока волосы прут: ко мне теперь маги на доклад бегают в реале.

– Волосы – это тема, – промямлил Мотыга.

– Ты ещё бороду выпусти, как этот… как Федель, – предложил Шкварка.

– Какой ещё педель? – насторожился Коряга.

– Фидель, – уточнил начитавшийся газет Натуга. – Герой и мужик человский. Только бородатый весь.

– А-а…

На время подозрительного разговора уйбуй перестал вскрывать бутылку, чем вызвал несколько недовольных взглядов и даже замечание.

– Слышь, уйбуй, виски от того, что ты его крутишь, не испортится? – осведомился Мотыга.

– Лучше не проверять, – пискнул Йога.

– Виски, – уточнил Шкварка, заметив на физиономии начальника непонимание. И пальцем ткнул: – Виски.

– Надо выпить.

Коряга снова взялся за дело, но вожделенное движение прервалось явлением хитроумного конца.

– Услышал, интересуетесь педелями, и не смог пройти мимо, – мягко проворковал Фляций, ласково ухватывая дикарского предводителя чуть повыше локтя. – Я тут подрядился челам шествие организовать, не хотите принять участие? Оплата достойная.

– Мы – в человском шествии? – вытаращился Коряга.

– Ну, не совсем в человском… Скорее, в суррогатном… – Фляций повертел унизанными перстнями пальцами, с сомнением покосился на ятаган, но продолжил с прежним пылом: – В общем, вам знать не обязательно. Главное – прийти и недолго пройти.

– Зачем?

– Поможете от мужиков отбиться.

– От крестьян типа?

– Типа, – протянул конец.

На первый взгляд предложение показалось заманчивым: прогуляться с суррогатами какими-то и набить кому-то рожу за деньги – что может бы проще? Однако слово «мужик» ассоциировалось у Коряги с крепким кулаком, дубиной, а то и вилами, зажатыми в этих самых кулаках, и потому уйбуй почел за благо отказаться:

– Не, мы заняты. – И вновь принялся за пробку. – Да и при бабле, типа.

– Бабло приходит и уходит, а выпить хочется всегда, – промурлыкал Фляций.

– Поэт, мля.

– Не без этого. Короче, надумаете копеечку на неправильных челах поднять – звоните.

Конец куда-то запропастился, а из вскрытой бутылки полилась по стаканам янтарная жидкость.

– Волосы – крутая тема, мля, – пробормотал Йога, облизываясь на заблагоухавшую ёмкость. – Как выросло, так сразу завертелось. Точняк тебе говорю: бороду расти.

– Раньше ещё завертелось, – подал голос Шкварка. – Когда мы…

– Не здеся! – рявкнул Коряга.

Боец заткнулся:

– Звиняй.

И Шапки молча опрокинули по первому стакану.

– Я типа к тому, что нам всё в руки плывет теперя, – очень тихо, едва пробиваясь сквозь царящий в баре гам, произнес Натуга.

– Плывет – радуйся, – грубовато отрезал Мотыга.

– Я радуюсь.

– Хреново радуешься. Не качественно.

– А я вот мозгую, что не просто так нам всё подгребает, – выдал Коряга, поглаживая чернявый хохол. – Ниоткуда не берется, мля, я так давно понял.

Он до сих пор не повязал голову традиционной банданой, и опоздавшие на шоу посетители бара с замешательством взирали на волосатого Дурича.

– Не просто так, а за деньги, типа? – гыкнул Натуга.

– За то, что мы врубились, кто мы, – нравоучительно ответил Коряга. – Или только я врубился, но этого хватило.

– Мы – Красные Шапки, – патриотично заявил Шкварка.

Остальные, поразмыслив, покивали, но на вожака уставились вопросительно: мол, что придумал-то? Коряга и раньше славился на весь Форт повышенной завиральностью, великий фюрер хотел его даже по исторической части пристроить, но забыл. А после того, как в пьяной драке башку уйбую едва не поделили напополам, идеи и предложения стали сыпаться из Коряги будто из дырявого интеграла цифры. Одно время бойцы даже побаивались вожака, но потом привыкли. И слушаться продолжали, потому что, при всей своей странности, деньги Коряга добывать умел.

– Вот видишь, ты ещё не врубился, – произнес уйбуй, с жалостью разглядывая патриотичного Шкварку. – А я давно, неделю назад, ещё до того, как мы в тот ангар полезли, стою утром и думаю: кто я, мля, в реале?

Так и было: очнувшийся после грандиозного застолья Коряга с трудом дополз до туалета и там, отчаянно борясь со сном, головной болью и накатывающей дурнотой, попытался себя осознать. Привычное имя никак не хотело приходить на ум… в смысле – в голову, и уйбуй бесился.

– Га… – шептал он, массируя макушку под банданой. – Га…

«Колымага? Сутяга? Сантьяга… Сантьяга??? Бога? Ортега?»

– И тут я понял, что мы, в реале, навы! – провозгласил Коряга, торжествующе оглядывая подчиненных. – Прикинули?

Но ожидаемого приступа радости не случилось. Бойцы дружно кивнули, признавая право завирального десятника на заявление, но всё их внимание было отдано недопитой бутылке виски и двум её подругам, свеженьким, приветливо поблескивающим в свете электрических ламп.

– Мы – навы! – злее повторил уйбуй. Он любил, чтобы его идеи доходили быстро. Даже до бестолковых голов сородичей.

– Это как? – опомнился Мотыга.

– Это типа с мамой твоей не папа тебя делал, а… Сантьяга, к примеру, – выдал Йога, прозванный так за ловкое умение закидывать ногу за голову. – А папаня в это время пьяный в куче мусора валялся.

И тем кольнул приятеля прямо в сердце.

Ошарашенный Мотыга сначала припомнил внешний вид родительницы, толстой тётки в розовом капоре, затем бойцу явился образ комиссара Темного Двора, и результатом сложения стал естественный вопрос:

– Чем докажешь?

Остальные бойцы, пережившие аналогичную цепочку размышлений, вылупились на вожака в аналогичном же недоумении.

– Про мам своих забудьте, – строго велел Коряга. – Мамы наши, так же как папы, типа легенда разведчицкая для достоверности. Её, то есть их, нам всем выдумали, чтобы легче затеряться. А Шапки эти Красные поверили, потому что тупые.

– Как? – растерялся Шкварка, в котором ещё оставались капли семейного патриотизма.

– А я всегда знал про то, что уйбуй сейчас говорит, – неожиданно выступил Натуга. – Не зря меня папашка лупцевал злобно, как неродного.

Поскольку подобным житейским опытом могли похвалиться все дикари, дальнейших доказательств и не требовалось.

– Мы, братухи, навы, спрятанные и в глубины Зелёного Дома запихнутые, – торжественно подытожил Коряга. – За наше здоровье!

– Что-то глубоко запихнуты, мля, из Форта даже королеву не видать, – заметил выпивший Шкварка. – Я думал, нас если и пошлют, то за королевой следить, типа, чтобы она своей магией дел не наворотила.