Вероника Аверина - Мой щенок

Я притормозила немного, а потом удивилась:

– Да ну? Хочешь сказать, в отличие от собратьев, ты не шустрее черепахи?

– Нет, – вампир нервно сглотнул, – но поездки в машине плохо переношу. Глаза начинают болеть. И голова кружится.

– Вот тебе на, – прокомментировала я, бережно закладывая поворот. – Погоди, но ведь когда мы ехали ко мне из «Тыквы»…

– Ты нервничала, все время оглядывалась на меня и вела машину куда медленнее, – пояснил щенок, не открывая глаз.

Я шумно выдохнула, пытаясь переварить информацию. Но паззл никак не желал складываться:

– То есть, ты передвигаешься исключительно пешком?.. Ирвин, я не понимаю..

– Кровь, – процедил он, повернув ко мне побледневшее лицо. – Если долго не пью, то…

Я понимающе кивнула и подытожила:

– Хорошо. Я постараюсь ехать медленней. Потерпи немного, еще минут десять-пятнадцать. А по возвращении домой ты нормально поешь. Крови.

Мы достигли клуба в обозначенные мной сроки. Я вела машину неторопливо и аккуратно. И не только из-за Ирвина. Несмотря на стремительно увеличивавшееся количество жителей и инфраструктуру, город оставался придатком военного центра. Некогда он был провинциальным захолустьем, «концом географии», и жили здесь исключительно обитатели военной базы с семьями. Улицы можно было сосчитать по пальцам. Но мир развивался, через эти места, находящиеся на достаточном удалении от предгорий, чтобы похвастаться ровным, как тарелка, ландшафтом, и умеренной лесистостью, протянулась сеть железных дорог. Еще через некоторое время окрестности пронизали вены и артерии цивилизации: автомобильные дороги, почти век спустя, преобразовавшиеся в автобаны и шоссе. И захолустный городишко внезапно оказался удобным транспортным узлом, что сыграло с ним злую шутку, еще во время «первой волны» вампиров.

Зубастые ворвались в нашу жизнь после неудачных экспериментов ученых, задавшихся целью создать «идеального солдата», передав людям удивительные способности, вроде умопомрачительной регенерации, скорости, силы, выносливости. Эксперимент провалился, но работники науки успели внести изменения в гены вампиров. И, когда подопытные вырвались на свободу, разгромив лабораторию, выяснилось, что теперь оборот, превращение в вампира, протекает куда стремительнее. Еще одним бонусом стала быстрая адаптация новообращенных: раньше на этом этапе погибала большая часть молодых зубастых, не способных думать о чем-либо, кроме голода. Популяция возросла, и вампиры вышли из тени. Нападения на людей участились, превратившись в одну кровавую волну, прокатившуюся по восточной части страны.

В качестве начальной реакции, задолго до того, как разрослись и окрепли семейства охотников, как возникли берущиеся за убийство нечисти наемники, стало усиление военных постов. Правда, действие это было почти что неудачным, надежной защитой солдаты стать так и не смогли: современное оружие не давало должных результатов. Да и разобраться в природе угрозы удалось не сразу. Однако усиление военных произошло, а обратный процесс – нет. В Княжестве появилась вторая власть. Объявленное чрезвычайное положение сохранилось на много десятилетий, в качестве местной правящей силы. В нашем городе не было полиции в привычном понимании, контроль за порядком осуществляли силы гарнизона. Нарваться на блюстителей закона неприятно везде, а здесь – вдвойне. В целом, у наемников с военными был нейтралитет. Вроде бы. До первой стычки. Положение у профессиональных убийц было полулегальным: нас никто не трогал без оснований, но и оправдания в глазах властей наши действия не имели. В отличие от охотников: к ним относились куда лояльнее. Поэтому без нужды я старалась под бдительный взгляд правоохранительных органов не попадать.

Аккуратно припарковавшись, я заглушила мотор и взглянула на своего пассажира. Вин открыл дверь и выбрался на воздух. Его пошатывало.

– Ты как? – участливо поинтересовалась я.

– В норме. Не беспокойся, пожалуйста. Сейчас приду в себя, – Ирвин засунул руки в карманы куртки, запрокинул голову и втянул воздух. Свет фонарей отблескивал на его волосах. Тени скользили по лицу, бледному, но вполне человеческому. Я никогда в жизни не приняла бы его за вампира, если бы не знала наверняка.

– …хозяева – наши старые знакомые, и договоренность у нас очень давняя. Ежедневно, в течение десяти часов клуб наш, – я стремительно шла по служебному коридору, попутно знакомя ученика с расположением помещений в огромном здании.

– Впечатляет, – восхищенно цокнул языком Ирвин, – И не дорого это?

– Дорого. Мы скидываемся. Никто не остается внакладе, поверь мне. К тому же, нам гораздо удобнее планировать тренировки только между собой, без учета посторонних глаз. Сегодня зал наш с тобой в течение четырех часов. Полагаю, для первого знакомства нам хватит. Как вестибулярный аппарат?

– Спасибо, уже гораздо легче, – серьезно кивнул ученик, и я вновь задумалась о его возрасте. Бред. Он не может быть высшим. Но он очень разумен. И человечен. Нет, даже для ста с хвостиком он выглядит "молодо". И все же…

Чем выше вампирский стаж, тем больше зубастый похож на человека: тем лучше сдерживает голод, расшифровывает человеческие эмоции и мотивы, обретает способность не только понимать чувства, но и примерять их, прогнозировать поведение жертвы на несколько шагов вперед. Их речь также становится выразительной, эмоционально окрашенной, яркой. В нее возвращаются юмор, иносказания. Прожив около сотни лет, вампиры уже прилично адаптируются к человеческому обществу. Настолько, что могут сойти за своего. И человек, не обладающий внутренним чутьем охотника, не распознает в собеседнике кровожадную тварь. Разве что, будет постоянно испытывать легкое беспокойство, тревогу. Все вышеперечисленные признаки Ирвин демонстрировал. И прекрасно сдерживал свой голод, если, конечно, не врал о своей диете. И в баре я его сразу не почувствовала… По совокупности фактов, ему должно быть не меньше ста пятидесяти. Но я интуитивно была уверена, что и до сотни мой мальчик пока не дотягивает. Кто же он? Эволюционная шутка природы? Что же за чудо досталось мне в ученики?

– Раз тебе легче, тогда иди, переодевайся, и начинай разминаться. Время дорого.

Когда вампир вернулся, я сама вовсю разминалась, решив предоставить щенка самому себе. Наблюдение за ним давало прекрасную возможность попытаться понять, откуда он. Я делала привычные упражнения, особое внимание уделяя рукам. Обе они когда-то были сломаны. И, хотя кости быстро и без особых последствий срослись, хорошая разминка была залогом выживания и профпригодности.

Ирвин смотрел на меня пару минут, после чего начал разминаться сам. Я, практически не поворачиваясь, исподволь наблюдала за ним. Вампир был изумительно красив. Впрочем, это свойство присуще всей его братии, так что внешность как раз меня не удивляла. Зато удивляла гибкость. Ловкость. Уверенность. Наверняка он нервничал. Он не мог не нервничать, потому что впервые сталкивался со мной в ситуации, требующей применения оружия. Но простота его движений зачаровывала. Тонкая кисть, изящные пальцы. Мальчишеская фигура. Судя по всему, Вин, как и я, являлся выпускником очередной школы. Их было не так уж и много, но угадать с лету возможным не представлялось. Тем не менее, мне не доводилось ранее слышать, чтобы хоть кто-то осмелился обучать вампира. Интересно, где же пошли на такой риск, сколько запросили за это, и, главное, откуда у моего ученика такие деньги. Пока что Ирвин не производил ощущения принца.