Терри Туерко - Потерянные

Люди Ночи – так мы прозвали наш немногочисленный народ, люди же нарекли нас вампирами, стригами и упырями. Они боятся нас, считая нежитью, ходячими мертвецами. Споры о том, к какому миру мы принадлежим, уже давно занимают умы наших соплеменников и, признаться честно, так ни к чему и не привели.

(Отрывок из личного дневника Теи де Балестрино)

Красное зарево пожара полыхнуло над зданием, а где-то вдалеке забили колокола. Послышались неясные крики, и несколько горожан высунулись из своих окон, сонно прищуриваясь и прикрывая носы платками.

Мужчина с улыбкой смотрел на хаос, который разрастался над городом. Простояв так пару минут, он сплюнул и снова ухватился за древко лопаты. Она податливо вошла в уже рыхлую почву. Оставалось ещё несколько рывков и дело будет кончено.

– Месье Эдуард, мы закончили, – краснощёкий паренёк, запыхавшись, остановился в паре метров от него. – Бунт подавлен. Луи и Арон оказали сопротивление, и нам ничего не оставалось, кроме как… устранить их, месье. Августа, по вашему распоряжению, мы схватили, месье.

Мужчина вогнал лопату в землю и распрямился.

– Тащите их сюда, Адриан.

– Да, месье. Парни, – он обернулся и сделал жест своим людям. – Сейчас будет исполнено, месье.

Эдуард сделал к нему пару шагов и наклонившись произнёс:

– Скажи ещё хоть раз «месье», и я затолкаю тебе это, – он пнул комок земли, – прямо в глотку.

– Простите, ме… меня.

– Обращённый… – Эдуард осмотрел его с ног до головы. – Такая же погань, как и Потерянные. Даже не думай, что ты теперь стал одним из нас.

Адриан сжал кулаки так, что побелели костяшки. Он хотел что-то сказать, но в этот момент два наёмника принесли тела и кинули их в яму. Эдуард присел и взял руку одного из них, будто проверяя, точно ли тот мёртв, а затем снял кольцо с его пальца.

– Теперь слушай внимательно, Адриан. Никто, ни одна живая душа не должна знать о том, как они умерли, и ты будешь за это отвечать. Если поползёт хоть малейший слух – будешь лежать здесь с нашими друзьями. Августа я беру на себя, так что об этом можешь не беспокоиться.

– Я вас не подведу, сэр.

Эдуард качнул головой, а затем медленно поднялся, собираясь уходить.

– Прошу простить меня, – Адриан стоял неестественно прямо, смотря куда-то вниз. – Что насчёт нашего договора?

Хмыкнув, Эдуард обернулся и вложил кольцо в его руку.

– Конечно, месье Адриан, наш договор. Держите и да, надеюсь, Вы не забудете, что случилось с его предыдущим хозяином.

– Не забуду.

– Вот и славно, потому что больше такого на ваших территориях не повторится. Надеюсь, Вы извлекли из урока Луи понимание того, что может случиться, если Вы меня ослушаетесь.

– Безусловно.

– Вы не так безнадёжны для обращённого. Что ж, жду Вас завтра на бульваре Андрэ Мэло в восемь. Не опаздывайте.

– Спасибо за честь, сэр. Я Вас не подведу.

Уже спускаясь вниз по холму, Эдуард проговорил:

– Конечно, не подведёшь, я сдеру с тебя три шкуры, Адриан что-то там Безом.

– Ты подвела меня, Элиза. Подвела всех нас.

– Отец, я…

Пожилой мужчина недовольно придвинулся вперёд:

– Прошу называть меня Эдуардом. Не забывай, что ты говоришь с председателем Совета и по совместительству главой нашего рода, моя дорогая. – Эдуард улыбнулся, хотя взгляд его оставался холодным. – Что ж, если остальные не против, то начнём.

Элиза едва заметно скривилась. Тон Эдуарда не предвещал ничего хорошего, но отступать было некуда. Она перебирала пальцами край блузки, пытаясь собрать слова в хоть что-нибудь напоминающее связное предложение. Румянец под пристальными взглядами собравшихся всё больше заливал её щеки.

Быстро окинув взглядом зал, она села в мягкое кожаное кресло напротив Эдуарда и остальных присутствующих. Тусклое солнце почти зашло за линию горизонта, придавая Финскому заливу мрачный вид. Заседание проходило в Лахта-центре – большой уродливой игле, возвышающейся недалеко от исторического центра Санкт-Петербурга. Поскольку Эдуард владел одной фирмой, занимавшей в здании несколько этажей, то собрание было решено провести в специальной совещательной комнате, находившейся в стороне от других помещений.

Зал, где проходило заседание, представлял собой просторный кабинет с панорамными окнами с видом на залив, удобными креслами, а также дубовым столом, занимавшим большую часть комнаты. Стены и пол были по-старомодному обшиты тёмным деревом. Никаких сантиментов семьи Полидори в виде статуэток летучих мышей, гигантских старых портретов прошлых эпох и красных стен, обитых бархатом, здесь, конечно же, не было и на первый взгляд зал даже мог показаться пустым и подчёркнуто деловым. Возможно, такое впечатление складывалась потому, что в нём действительно не часто проводились собрания, так как для своей повседневной работы Эдуард предпочитал использовать другой, менее помпезный кабинет.

Пауза затянулась, от чего Элиза заёрзала в кресле. Она лихорадочно пыталась придумать, с чего ей стоит начать. Созыв Совета сам по себе был случаем особым, требующим множества формальных процедур, и Элиза уже тысячу раз пожалела о том, что решила взяться за это дело.

– Я прошу прощения у вас, уважаемый Совет. Моя ошибка – это ужасная оплошность, я ни в коем случае не хотела нарушать…

– Элиза, ты уже и так нарушила всё, что было можно. – Эдуард откинулся на спинку кресла. – Не задерживай нас ещё дольше.

Глупое дитя, поставившее в ужасно неловкое положение всю семью Полидори и подмочив репутацию своего отца. Эдуард снова глянул на дочь, которая продолжала теребить край своей блузки, – обратись Элиза к нему за советом, он, естественно, помог бы наладить все её дела даже в ущерб себе.

Помимо Эдуарда и Элизы в комнате также находилась Патрисия Голденмун, княгиня Московской территории – её зелёные глаза были подведены золотой подводкой, что делало их ещё более похожими на кошачьи. Её русые волосы были привычно распущены и завивались в лёгкие завитки на концах. Патрисия смотрела в экран своего мобильного и чему-то улыбалась, при этом покачивая стопой, на кончике которой раскачивалась туфля. Она перевела взгляд на Элизу и улыбнулась ей уголками губ, не забыв стрельнуть глазами в сторону её отца.

Элиза улыбнулась в ответ и перевела взгляд дальше, нервно сглотнув. Молчаливая Индира Ли, турецкая княгиня, с пронзительным лисьим взглядом и тонкой морщинкой между бровями, придававшей её лицу слегка угрожающее выражение, сидела, сложив руки на груди, рассматривая её. Без того утомлённая делами своего клана, она была явно вне себя от ярости, узнав, что Элиза провалила своё испытание. Элиза быстро потупилась, собираясь с силами, когда заметила небольшое движение слева и снова подняла взгляд.