Игорь Ривер - Книга белого лиса

– Мне тануки рассказывал эту историю, – сказала Татьяна. – Наследник потом отправился в изгнание.

– Да. Его род погиб и он сам отказался продолжить его, так что больше ему ничего не оставалось. Там, откуда я, все считают меня погибшим. Наверное, это к лучшему.

– Ты жалеешь?

Он покачал головой.

– Нет смысла сожалеть о сделанном выборе. Прежде, чем принимать серьезные решения, нужно определить свой собственный путь, а путь тогда был только один: умереть. Так что я был совершенно спокоен и выбор не мог быть неправильным.

– Неужели? – скептически спросила Татьяна. – И за столько лет ты ни разу не пожалел об этом?

– Это еще одно наше отличие от людей. Я повторю: мы, кицунэ, делаем выбор спокойно, иногда даже инстинктивно, но после этого каждый предыдущий шаг определяет последующий. Люди же очень часто принимают решения только для того, чтобы успокоить свой разум. Но может ли встревоженный разум принять правильное решение? Иногда может, но будь вы спокойны, вероятность этого была бы больше. Вот и получается так, что выбор, сделанный в сложной ситуации, по ничтожному поводу, влияет на всю жизнь человека. А ведь он может быть вдобавок сделан под влиянием других людей – значит они могут определить вашу судьбу. Так оно обычно и бывает.

– Да, ты наверное прав. Вот мне, например, сегодня нужно на работу идти.

– В праздник? – удивился Иван.

– У нас такое часто бывает. Начальству не терпится проект сдать.

– Возьмите с собой тетрадь. И… Пожалуй мне всё-же следует пойти с вами.

– Не получится. У нас там пропускной режим. Нужно заявку на пропуск делать а кто ее сегодня подпишет?

– Ничего… – Иван улыбнулся. – Я попробую пройти так.

Охранник на вахте ничуть не удивился при виде Татьяны. Та провела пропуском по сканеру, сканер мигнул зеленой лампочкой и на этом формальности были закончены. Единственное, что интересовало вахтера – это то, что заявка на выход на работу в выходной оформлена правильно (а так оно и было).

– Здравствуйте, Татьяна Андреевна, – поздоровался он. – Вы сегодня одна работаете?

– Всех собирали, – ответила девушка.

– Кроме вас сегодня никто не приходил.

Про себя Татьяна обругала тимлида. Могла ведь предупредить, что никто кроме нее не выйдет на работу? Одна она много не сделает…

– Ничего не поделаешь. Не зря же ехала.

С этими словами она прошла мимо окошка вахты. На идущего за нею Ивана охранник не обратил никакого внимания.

– Почему он тебя не видит, а я вижу? – шепнула она оборотню, поднимаясь по лестнице.

– Он меня видит, но не замечает, – ответил тот. – Это как будто… Ну вот представьте, что мимо вас пролетает оса. Вы её заметите?

– Конечно.

– Вот именно! Она полосатая и вы хорошо знаете, что означает такая окраска. А если пролетит что-то не такое заметное? Например лист?

– Тогда не обращу внимания, наверное.

– Даже не поймете, лист это был, или птичье перо?

– Хммм… Ну, да.

– Вот и охранник не понял сейчас, что мимо него прошло. Он меня видел, но не заметил.

– А видеокамера? У нас тут они есть. Они тебя видят?

– Видят. Но тот, кто смотрит на экран, не обратит на меня внимания.

– Интересненько…

Поднявшись на третий этаж, они свернули в длинный коридор. Окно имелось только в его конце, а середина тонула во мраке. Иван вдруг остановился и прошептал:

– Подождите.

– Что случилось?

– Тише… Прислушайтесь.

Девушка добросовестно прислушалась, даже пошевелила ушами (у нее это получалось и она часто смешила коллег, демонстрируя им этот фокус), но ничего не услышала.

– Что там?

– Не знаю.

Он втянул носом воздух, потом вдруг оттолкнул ее к окну, а сам прыгнул в другую сторону, прижимаясь к стене и вскидывая сжатые кулаки к подбородку. Теперь уже и Татьяна услышала странное шуршание, как будто в коридоре водили по полу большой железной щеткой. Выглянув из-за угла, она увидела, как на фоне далекого окна вверх поднимается с пола что-то вроде огромного пальца, но что это было, разглядеть не смогла.

– Спрячьтесь, – тихо сказал Иван, медленно перемещаясь поперек коридора.

– Куда!?

– На подоконник залезьте. Может быть, он вас против света и не увидит сразу.

Так она и сделала и сидя на корточках увидела, как в коридор вползает какое-то странное существо, больше всего напоминающее огромного (толщиной с ее голову) дождевого червя. Червь был покрыт серыми костяными чешуйками, которые и издавали это противное шуршание. Головы у него не было, морды тоже, но из переднего конца торчало четыре маленьких глаза на тонких ниточках.

Страно, но Татьяна не испугалась. Ничего из того, чем принято пугать людей, у твари не имелось. Ни когтей, ни пасти с зубами, ни даже узора из змеиных чешуек на шкуре. Ползло оно довольно медленно, присутствие Ивана добавляло уверенности и ей было, скорее, любопытно, что же это за штука такая. Оборотень, впрочем, не был настроен так же беспечно. Он немного пригнулся и продолжал отступать к лестнице, не давая себя обойти.

"От меня отвлекает!" – подумала Татьяна. Наконец-то она заметила на черве некое подобие оружия: из задней части его тела торчали два длинных лезвия, напоминавших косы, да и размером тоже примерно с короткую косу. Они ритмично сходились и расходились, как ножницы, кажется даже прищелкивая при этом.

Тварь бросилась вперед, задирая хвост с отростками. Иван увернулся и ударил ребром ладони, одним слитным движением. Попал. Одна половинка разрубленного пополам червя покатилась вниз по ступенькам, вторая, яростно дергающая своими "косами", осталась в вестибюле. Крови почему-то не было, видимо таким существам ее не полагалось, но до Татьяны докатилась волна мерзкой вони. Запах напоминал смесь аромата тухлых яиц и автомобильного выхлопа.

Девушка восторженно вскрикнула, но радоваться, как выяснилось, было еще рано. Ее сдернули с подоконника и за руку потащили в коридор, однако она успела заметить, как та часть, которая осталась наверху, перестала дергаться и выпустила из своего переднего конца четыре глаза и те завертелись из стороны в сторону, ища цель.

"Потеря головы – это не такая уж серьезная потеря" – пришла в ее голову фраза из старого советского мультика. – "А что, если и та, первая голова тоже отрастит лезвия из задницы?" И конечно так оно и вышло. "Головная" часть уже вскарабкалась по лестнице, теперь в их сторону глядели восемь маленьких глаз.

Остановившись перед окном, Иван посмотрел вниз, коротко кивнул и потянул створку на себя. Та не поддалась.

– Дай я!

Татьяна повернула ручку пластиковой рамы вверх и легко распахнула створки настежь.

– Что теперь? Там же высоко.

– Лезь ко мне на спину и держись. Не потеряй тетрадь!