Валерий Капранов - Дятлов Посох. Книга первая

Она еще немного повозмущалась, но, на наше счастье, оказалась девушкой не вредной и предложила уладить недоразумение без лишнего шума и скандала.

– Давайте, так, – обратилась она к нам уже более мягким тоном, – я сделаю вид, что ничего не видела, и не стану сообщать о нарушении администратору, а вы в свою очередь, уберёте со стола черепаху, чем избавите наше заведение от неприятностей. Нам еще только санэпидем проверок не хватало. Договорились?

Замечание официантки было обоснованным, и мы благоразумно приняли ее условия, тем более что Марфа к этому моменту уже наелась и после сытного обеда, с минуты на минуту, должна была погрузиться в свойственную ее метаболизму «трансцендентную медитацию».

Девушка проследила за тем, как Нина вытерла Марфе салфеткой мордочку, бережно положила ее в лежащий рядом с собой рюкзак, после чего поблагодарила всех нас за понимание и с чувством выполненного долга отправилась обслуживать посетителей за соседними столиками.

– Это что сейчас было, – высунув голову из рюкзака проворчала Марфа. – Дожилась, в кой-то веки меня сравнили с собакой…

– Не расстраивайся, голубушка, она это не со зла, – потирая лапы, промурлыкал Вениамин, облизываясь на сливки. – Полагаю, её возмутили твои манеры, а если точнее, то их отсутствие. Вот если бы ты, как и все посетители пользовалась столовыми приборами, тогда возможно, она бы тебя бы и не заметила.

– Ох и болтун, – потянула лапы из панциря и широко зевнула Марфа. – Как был болтуном, так им и остался. Вместо того, чтобы ёрничать, лучше поведал бы нам о своем чудесном воскрешении. Знал бы ты как мы все за тебя переживали. А в особенности Аня.

– Ладно, ладно… – кот с неохотой оторвался от сливок, – хватит уже о грустном. Не хочу показаться сентиментальным, но я безмерно вам благодарен за вашу заботу об Ане и за светлую память обо мне. Хотелось бы обойтись без драматизма, но, если вы так настаиваете, чтобы я отложил ради вас эту божественную трапезу и незамедлительно приступил к душещипательному повествованию о своих злоключениях и невзгодах…

На своей хитрой мордахе Вениамин изобразил прискорбную мину. Затем, как хороший актёр выждал паузу, чтобы привлечь к себе максимальное внимание и продолжил:

– Что ж… пожалуйста, ради вас я на всё готов. А, мороженное… – он с сожалением посмотрел на свою нетронутую порцию. – Подумаешь, какое-то там, мороженное. Пусть себе тает. Зато, горло потом не заболит. Правильно, я говорю, Марго?

– Бедный котик, – с иронией посочувствовала ему ворона. – Одолели, видите ли, его с расспросами. Не дают сладенькому поесть мороженного. Да, ты кушай, Венечка, кушай… А мы, так уж и быть, подождём. Что нам каких-то несколько жалких минут. Главное, что ты цел и ты снова с нами. Да мы ради этого готовы тут просидеть хоть целый день. Будем смотреть на тебя и умиляться.

– Может хватит уже паясничать и ломать комедию, – сказала Геля, призывая Марго к порядку. – Сидеть тут целый день никто не собирается. Между прочим, у меня через два часа репетиция в театре. А что касается сливок и мороженного, тут ты прав, лишать тебя удовольствия с нашей стороны было бы несправедливо. Так что давай уже ешь и не томи душу. Ешь и рассказывай, совмещай приятное с полезным.

– Спасибо, Геля. Ты настоящий друг, – кот зачерпнул ком эфирного тела сливок лапой, облизал её и аж зажмурился от удовольствия. – Мр-р-р… Вот она, высшая стадия блаженства. Если б вы знали, как я соскучился по этому вкусу.

Для тех, кто не в курсе, как питаются в нашем мире проводники, я поясню: из-за того, что они в нашем мире находятся в другой плотности, они не могут питаться естественной для нас грубой пищей. Все предметы, которые мы видим вокруг, на самом деле подобно луковице обладают многослойными оболочками. Каждые из которых, отличающимися друг от друга разными свойствами и разной плотностью, но большинство людей их не воспринимают и не различают. Поскольку проводники являются в наш мир в астральных телах, то они потребляют не сам продукт, а его невидимую для нас астральную оболочку. Они съедают ауру с продукта, но при этом сам продукт, для людей, не обладающих особым видением, будет по-прежнему выглядеть целым и нетронутым. Вот только полезных свойств в нём больше не останется. Хотя, по внешнему виду все выглядит вполне себе съедобно, но все же есть такие продукты, я бы вам не рекомендовала. И поверьте, я знаю, о чём говорю…

– … ну, так вот, я подкрался, прыгнул на барона и что было сил вцепился в него и впился клыками ему в руку, – рассказывая о схватке Вениамин вздыбил шерсть, выпучил глаза, в этот момент его губы и нос были перепачканы мороженным. – Барон завопил от боли, как мальчишка, у которого угнали велосипед и наотмашь стряхнул меня с руки. То, что со мной произошло в следующее мгновение я понял уже в полёте. Не знаю как он, но я-то уж точно на это не рассчитывал. Портных, у которых он шил костюм я бы на его месте выпорол и выгнал в шею. Не портные – простите меня за эмоции, а самые что ни на есть халтурщики, причем каких свет не видывал. Ну кто, скажите мне, положа руку на сердце, к пиджаку пришивает так рукава? Это, что за ткань, что за нитки?.. Мама миа, диабло карбонара, айн унд цванцих натюрлих, шайзе кляйне, а ля фир унд зибцих… Простите девочки, это я так ругаюсь по-иностранному. Но что это означает, вам лучше не знать, а то потом придется вымыть с мылом уши. В общем сбросил барон меня в пропасть, вместе с этим злополучным рукавом…

Нужно отдать должное Вениамину – рассказчик из него каких ещё поискать. Он держал слушателей в напряжении и так ярко описывал приключения, что каждый из них представлял себя участником тех событий. Они сидели затаив дыхание и смотрели на него с открытыми ртами.

Тут кот сделал паузу, чтобы промочить пересохшее горло. Приложился к коктейлю и с шумом втянул через трубочку остатки хлюпающего воздуха, стёр молочную пену с губ и так же захватывающе продолжил:

– И вот лечу я значит с этим рукавом вместо парашюта и думаю …

Тут он замолчал. Подпёр голову лапами и уставился в пустоту. Повисла пауза. Все стали беспокойно переглядываться.

– О чём, думаешь? – полушепотом спросила Марго и легонько пихнула его локтем.

– А?.. Что?.. – встрепенулся Вениамин, вернувшись из воспоминаний опять в реальность. – О чём думаю? Да, собственно, ни о чём. Такое, знаете ли, было чувство …, что вроде в пору было подумать о чём-нибудь таком возвышенном, … мол будто я поступил как герой и прожил свою славную жизнь не зря. Но, по правде, признаюсь вам, ничего такого я не испытывал. К своему удивлению, я поймал себя на том, что в голове моей не промелькнуло ни единой мысли. Даже ни вот такусенькой. Одна сплошная пустота, как в вакууме. Ни капли жалости к себе, ни страха… Может быть это как-то связано с тем, что у нас у котов по девять жизней и мы осознаем это на генетическом уровне. Ведь смерть для нас – это лишь рубеж, за которым следует новое рождение. Так, всё – хватит этой кошачьей философии. А то вы что-то приуныли. На чём я там остановился?..