Мария Еремина - Мифолоджемы

– Мы постараемся закончить как можно быстрее, но я не знаю когда… – в этот момент откуда-то из комнаты раздался сдавленный вскрик, который сменился скулежом и громким скрипом. Мира нащупала в кармане телефон.

– Что у вас там происходит? Я сейчас полицию вызову!

– Не надо полицию! – сдавленно ахнула женщина и в одну секунду затащила Миру в квартиру, тут же захлопнула дверь и чуть дрожащим голосом продолжила: – Ты проходи, сейчас всё сама увидишь, всё поймёшь.

В комнате, куда её привели, было довольно тесно. Метраж явно не был рассчитан, что в помещение однажды набьётся шесть человек. Зато что-то мерно и уютно потрескивало. Соседка тут же метнулась к мужу и отчаянно зашептала ему на ухо, отвлекая от разговора. Мира тем временем присмотрелась к собеседникам соседа. Одним из них к её удивлению – настолько сильному, насколько вообще способен удивляться человек за день до экзаменов – оказался священник. Обычный православный священник, в чёрной рясе, с бородой и крестом. Рядом со священником стояла женщина в пёстрой юбке, каких-то живописных лохмотьях и многочисленных украшениях. Мире даже показалось, что она видела эту даму в рекламе на каком-то сайте. Дама предлагала снять и наложить сглазы и прочую муть. Священник периодически неодобрительно посматривал на пёструю женщину, но продолжал вести с ней довольно заинтересованную беседу. Невзрачный мужчина во всём чёрном стоял у окна и нервно теребил крупный кристалл-кулон. Периодически мужчина с тревогой поглядывал вверх. Мира вдруг поняла, что вообще-то все, находящиеся в комнате, даже вернувшаяся соседка, периодически с тревогой поглядывают вверх, – и подняла голову.

К потолку, в лучших традициях фильмов ужасов, прилип спиной соседский сын и мерно, уютно потрескивал. Поймав взгляд Миры, он с силой ударил пяткой в потолок. "Так вот откуда этот странный звук", – отстранённо подумала Мира, глядя в абсолютно чёрные, без намёка на белок, глаза.

– О… ко…пу…но, – внезапно протянул мальчик – нечто, – не отрывая взгляд от Миры. Возможно, он был рад новому существу. Если он, конечно, вообще понимал такую концепцию как радость.

– Славочка, – соседка неслышно очутилась рядом, и Мира вздрогнула. – Ты ведь никому не расскажешь? Ты иди тогда домой, мы как-нибудь справимся. Вот Дормидонт Аристархович кое-что придумал. Надеюсь, это поможет Димочке.

Димочка на потолке заскрежетал.

– Hoc… corpus… non… egeo… – глухо протянул он сорванным голосом, проворно отползая от отлипшего от окна невзрачного мужчины.

Невнятные звуки внезапно сложились в нечто странное. Мира остановилась, совершенно проигнорировав соседку, продолжавшую настойчиво выпихивать её в коридор. Вот ведь будет стыдно, если ей просто почудилось. Это всё экзамены, везде теперь мерещится.

– Что ты сказал? – строго и настойчиво спросила Мира, глядя на забившегося в угол Димочку. Точно будет стыдно. Вот ведь не повезло людям: одержимый сын и пришибленная соседка.

– Hoc corpus non egeo. Cupio discedere, – скрипуче произнёс тот, кто сидел в соседском сыне, растягивая гласные и с булькающим рыком глотая окончания фраз. Мира еле разобрала ответ.

– Ubi? – уточнила Мира, старательно напрягая память.

– Ой, Божечки! – забытая соседка шарахнулась в сторону. – Лёш, она тоже!

После её вскрика в комнате начался хаос. Миру чем-то полили, потом чем-то посыпали, сладко запахло цветами и дымом, в глазах защипало. Сверху послышалось шипение и глухие удары, похоже, соседского сына тоже активно поливали, посыпали и окуривали. Он снова заскрежетал, торопливо и сбивчиво пытаясь что-то сказать, проглатывая слова, рыча и шипя. Мира смогла разобрать только "hinc" – "отсюда", "libertas" – "свобода", "obsecro" – "пожалуйста" и "dolet" – "больно".

В Миру снова чем-то плеснули, с волос закапало, за шиворот потекла холодная вода. Пёстрая женщина что-то запела, священник начал молиться. Мира чихнула и зажмурилась. Нечто, кажется, заплакало. Оно хныкало и скулило, из скрипучего монстра моментально превратившись в испуганного ребенка. Зависшего на потолке испуганного ребенка. Песнопения, плач, скрип и причитания соседки слились в душераздирающую какофонию.

– Хватит! – Мира закричала, ещё сильнее зажмурив глаза. И всё стихло. Мира осторожно открыла глаза в полной тишине. Застывшие на середине слов и движений люди испуганно смотрели на неё. Пожалуй, впервые в жизни Мира поняла старосту, которой иногда приходилось утихомиривать возмущённую аудиторию человек в пятьдесят и которая явно носила в термосе вино вместо чая.

– Unde veniebas? – Мира очень надеялась, что не наделала ошибок. Почему-то страшнее всего ей было от того, что она могла ошибиться перед лицом носителя языка. Сущность носителя пугала её куда меньше.

– Artificium. Lapis, – существо говорило медленно, делая паузы перед каждым словом. Мира даже задумалась, было ли дело в том, что ему было сложно пользоваться человеческими связками, или в том, что оно так же не являлось никаким носителем и испытывало примерно те же сложности с выбором слов. – Ibi me conprehendunt.

– Вы недавно находили что-то древнее и каменное? Оно говорит, что было заперто там, – вольно "перевела" Мира, обернувшись к остолбеневшей группе.

– Какой ещё камень? При чём тут это? – возмутился было сосед, но жена тут же перебила его, затараторила, не отрывая от Миры полного надежды взгляда:

– А ведь был камень! Мы же в отпуске камень подобрали, ну, вспомни, Лёш! Странный такой, если приглядеться, то ли на морскую звезду похож, то ли на человечка. Дима ещё сказал, что с собой заберёт, а ты заупрямился.

– Ну да. Он же взрослый парень, 12 лет уже, а какой-то камень ему вези, – неохотно ответил сосед. Соседка тут же встрепенулась и достала с полки чёрный камень странной формы, который действительно был похож на фигурку, черты которой очень долго смягчали и смывали морские волны.

С потолка громко засопело и заскрежетало, – как показалось Мире, одобрительно. Священник и Дормидонт Аристархович устало переглянулись.

– Potes revenire? – тут же уточнила Мира.

– Non.

– Он не может вернуться обратно в камень, – пояснила Мира, и, подняв руку, чтобы предупредить возможные расспросы, продолжила: – Hoc corpus potes discedere?

– Non.

– Он не может покинуть тело мальчика, – Мира искренне надеялась, что спросила именно это, а не хочет ли дух поесть мяса на ужин, например.

– Да чего его спрашивать-то?! Мы его сейчас просто изгоним. Я медиум в шестом поколении, мелкие бесы вроде этого одного моего взгляда боятся, – запальчиво вклинился Дормидонт Аристархович. Пёстрая женщина из-за его плеча закивала, мол, иди девочка, куда шла, не мешай профессионалам работать.

– Вы уже пятый час его "изгоняете", а заговорил он, только когда Мирослава пришла, – хмуро осадил медиума сосед.