Ребекка Росс - Сёстры меча и песни

Сидя между родителями на скамейке в передней части зала, Эвадна силилась не обращать внимания на разговоры. Но шепот доносился до нее, заставляя дрожать.

Вскоре прибыл архонт и встал за трибуной, расписанной фазой луны. Его голову украшал венок из оливковых листьев; и это зрелище только усилило гнев Эвадны, пусть она и знала, что венок – лишь символ проницательности и знания.

Похожую корону носила богиня Аканта, когда столетия назад бродила среди смертных. Эту вечную корону, сплетенную из оливковых ветвей, сотворил для нее ее брат Эвфимий. Корона стала волшебной реликвией, которую она оставила на земле и которую еще предстояло найти. Лисандр был убежден, что однажды именно он найдет ее, стоит лишь набраться смелости и покинуть рощу. Дядя Озиас считал так же. Но никто так и не отыскал корону Аканты, и потому архонт явился на суд в обычном венке. Как символ богини, символ истины и знания.

С его прибытием в зале воцарилась тишина. Он развернул лежащий перед ним свиток и некоторое время молча читал. После появился Стратон, за которым следовала его семья: жена, дочь и еще один сын.

Эвадна слишком нервничала, чтобы посмотреть на них, хоть они и сели на скамейку, расположенную в поле ее зрения. Но затем она почувствовала на себе чей-то взгляд и подняла глаза.

Это был не командор, который сидел неподвижно и тихо, словно мужчину выточили из камня, и не его отличающаяся холодной красотой жена. Ее бесстыдно изучали их дети. Они были ненамного старше Эвадны, но их лица осунулись, как будто они не спали всю прошлую неделю.

Дочь – отражение своей матери, со своими светлыми вьющимися волосами, большими карими глазами и бледностью лица. На ней был роскошный хитон, такой тонкий, что при каждом вздохе переливался всеми цветами радуги, а фибулы на плечах сверкали изумрудами. На ее лбу поблескивал серебряный венец, что указывало на то, что она была опытной целительницей, как и сидящая рядом с ней мать.

Девушка первой отвела взгляд от Эвадны, будто не могла вынести ее вида.

Эвадна перевела взгляд на брата девушки.

Его распущенные, доходящие до плеч волосы были темно-каштанового оттенка. Черты лица – резкими, но гармоничными, словно бог долго раздумывал над ними. Его брови казались изящными, даже когда парень хмурился, они нависали над парой необычного оттенка глаз. Один глаз был карий, но другой, казалось, был раздвоен: верхняя половинка радужки была коричневой, а нижняя – светло-голубой. Эти разные глаза пронзили Эвадну, и в ответ она лишь опустила взгляд и посмотрела на его наряд.

На нем был отороченный синими квадратами белый хитон и накинутая на плечи мантия цвета индиго, которая была пристегнута булавкой с божественным символом. Эвадна встревожилась, признав в нем мага, а когда посмотрела на его руки, увидела на среднем пальце блеск серебряного кольца.

Эва отвела от него глаза и сосредоточилась на одной из поддерживавших потолок величественных колонн. Но она по-прежнему чувствовала, что маг оценивает ее, и от его пристального взгляда кожу девушки начало покалывать.

Ее домотканая одежда промокла от пота, и Эвадна принялась считать свои вдохи, дабы укротить бешено колотящееся сердце.

Собрание накрыла еще одна волна тишины.

Тишины, которая буквально душила и которую нарушил металлический звон цепей, сначала слабый, но становящийся все громче и громче.

Наконец-то прибыла Хальцион.

Ее вывели из задней части зала, чтобы толпа могла следить за тем, как она приближается к архонту. Эвадне ничего не удалось разглядеть за головами людей, пока Хальцион не добралась до своего места. Сестру сопровождали держащие под руки стражники. Она была закована в цепи: даже после того, как ее выпороли и заключили под стражу, Хальцион излучала силу, и им приходилось искать способы подчинить ее.

Потрясенная, Эвадна увидела, что Хальцион лишилась волос, – ее побрили, и на голове осталась бледная тень, оставшаяся от ее темных волос. Мешковина, которую она носила, была выпачкана грязью и запекшейся кровью, а ноги – босы и покрыты грязью.

Эвадна могла только представить, насколько болезненным казался для нее каждый шаг, ведь рваные раны на ее спине так и не зажили. Но Хальцион не выглядела сгорбленной и сломленной. Она шла с высоко поднятой головой, словно не чувствовала боли.

Эвадна думала о том, как часто она гордилась своей старшей сестрой. Как Хальцион побеждала в забегах в горах, как одним ударом сбивала мерзких мальчишек с ног. Но этот момент, когда ее сестра, несмотря на ситуацию, сохранила свои достоинство и честь, затмил все предыдущие.

Сидящий рядом с ней на скамейке Грегор начал вздрагивать, и девушка поняла, что его душа совсем измотана.

Эвадна потянулась к его руке, переплела свои тонкие пальчики с его толстыми пальцами, и они прижались к друг другу, не сводя глаз с Хальцион.

Хальцион, однако, не повернулась, чтобы посмотреть на них. Эвадна знала, что сестра чувствует присутствие своей семьи. Но Хальцион отказалась признать их присутствие, не удостоила их даже взглядом. Она остановилась прямо перед архонтом и в ожидании уставилась на него.

– Хальцион из Изауры, – начал архонт, и его голос громом разнесся по залу. – Сегодня ты предстала передо мной, потому что против тебя выдвинуто два обвинения. Тебя обвиняют в убийстве Ксандера из Митры, твоего собрата-гоплита и напарника. Тебя также обвиняют в трусости: совершив преступление, ты сбежала, укрываясь от своего командора. Теперь три свидетеля дадут показания. Все это время ты должна хранить молчание, а затем у тебя будет время высказаться и ответить на вопросы. В зависимости от того, какие свидетельства будут сегодня услышаны, решение по твоему делу будет объявлено либо в конце судебного разбирательства, либо завтра в полдень. Ты понимаешь и принимаешь эти условия?

– Да, господин, – отозвалась Хальцион.

– Приковать ее цепью к стойке.

Стражники направили Хальцион к стойке, примыкающей к трибуне архонта. Когда цепи на ее запястьях приковали к дереву, Хальцион закрыла глаза.

– Будь сильной, Росток, – прошептал Грегор так тихо и нежно, что Эвадна едва его расслышала.

И она всю оставшуюся жизнь будет задаваться вопросом, донесли ли этот шепот боги по мраморному полу, направляясь вверх по трибуне и по цепям прямо к ушам Хальцион. Горькое утешение. Но девушка открыла глаза и посмотрела прямо на Грегора.

Черты ее лица разгладились.

Щеки налились румянцем, и она посмотрела на Федру, а затем перевела взгляд на Эвадну.

Уголок рта Хальцион слегка дернулся, и большинство людей никогда не заметили бы этого. Но Эвадна видела это, знала, что Хальцион пытается молчаливо успокоить ее.