Жоржия Кальдера - Сад сломленных душ

Я машинально кивнул, на деле не испытывая ни капли энтузиазма. Казалось бы, сама эта идея должна преисполнить меня радостью. Признание других богов всегда казалось мне совершенно недостижимым, а их явное, почти неприкрытое презрение очень часто глубоко меня ранило. Однако обещания славы, внимания и уважения оставили меня совершенно равнодушным.

Я не понимал, почему цель, которую я перед собой поставил много лет назад, больше не кажется мне столь важной. Возможно, дело было в том, что блеск награды мерк по мере того как я узнавал, какую цену мне придется заплатить, чтобы ее удостоиться…

– Кстати, Эвридика сейчас гуляет в Последнем саду, – продолжал отец более мирным тоном. – Она надеялась встретить там тебя.

Очевидно, Эвридика плохо меня знает, потому что – за исключением тех особенных моментов, когда обстоятельства вынуждали меня там находиться, – я старался избегать этой гигантской, зажатой в самом сердце Собора оранжереи, этого последнего островка навеки потерянной природы.

– Эвридика там одна, – уточнил отец, постукивая длинными золотыми когтями по обитому бархатом креслу. – На этот раз она позаботилась о том, чтобы свита ее не сопровождала. Было бы славно, если бы ты к ней присоединился. Если вы проведете немного времени вместе, это пойдет на пользу вам обоим, не находишь?

Я глубоко вздохнул и откинулся на спинку сиденья, меня охватило смущение иного рода. Я переплел пальцы, пытаясь скрыть замешательство, и осторожно заметил:

– Честно говоря, мне кажется, мы что-то упускаем. Возможно, следовало бы подождать еще год или два?

Орион подался вперед и внимательно поглядел мне в глаза, на его лице мало-помалу проступала досада.

– Ты же знаешь, как нам повезло получить такую возможность, не так ли? Как непросто было, учитывая твою особенность, убедить богиню, к тому же не последнюю по важности в королевстве, не много не мало, одну из твоих сестер. Верлен, до сих пор ты ни разу меня не разочаровал, так что не стоит начинать делать это сейчас.

Отец ожидал, что я женюсь на одной из богинь Пантеона, Эвридике – поскольку она единственная на это согласилась, – и надеялся, что от этого странного союза родятся новые боги.

Мне было всего восемнадцать, я с трудом видел себя частью грандиозного отцовского плана и едва ли мог осмыслить, что на мои хилые, шаткие плечи возложена ответственность за будущее целой расы…

Вот уже более тысячи лет ни один из старших богов – а остальные в любом случае были стерильны – не мог зачать. Больше тысячи лет Орион искал решение этой неразрешимой проблемы. В конце концов он настолько отчаялся, что перешел последнюю грань и прибегнул к самому кощунственному способу из всех возможных: межвидовому скрещиванию.

Я появился на свет в результате запретной богопротивной связи, полностью противоречащей природе. Меня породили в глубочайшей тайне и стыде специально для того, чтобы разрешить ужасный кризис, обрушившийся на сообщество богов – число его представителей равнялось девяноста семи, после того как на свет появился Сехмет, самый молодой из них.

Я знал, что Эвридика не питает ко мне теплых чувств. Всего несколько месяцев назад она обращалась со мной ничуть не лучше, чем прочие мои братья и сестры, а потом Орион открыл ей истинную цель моего зачатия. Просто-напросто у нее, очевидно, желание иметь детей оказалось сильнее, чем у всех остальных…

– Влечение, как и чувства, свойственны исключительно людям, Верлен, – пояснил отец. Он пожал плечами, как бы показывая, что мы имеем дело с неизбежным злом. – Не нужно стремиться ни к тому, ни к другому. Ты один из нас, и тебе нет никакой необходимости испытывать столь низменные инстинкты, чтобы консумировать [4] Консумация – одна из составляющих брачного союза, суть которой заключается в первом осуществлении плотских брачных отношений (вступление в интимную связь). союз, ради которого ты был рожден. Впрочем, если тебе захочется попробовать такого рода удовольствия, знай: я ни в коем случае не стану тебя упрекать. Возможно, прежде чем полностью искоренить в себе человеческие черты, тебе стоит получше изучить их наиболее архаичные аспекты? В конце концов, разве сами люди не писали, что нужно поддаваться своим неосознанным стремлениям, чтобы было проще от них избавляться? Я мог бы привести во дворец несколько наиболее привлекательных женских особей Пепельной Луны, чтобы ты…

Я поспешно вскочил, страстно желая закончить этот разговор.

– Благодарю вас, но в этом нет никакой нужды. К тому же это было бы против всех наших законов…

– Законы устанавливаю я, не забывай об этом, сын. И потом, ты лишь наполовину попадаешь под их действие. Тебе придется подчиняться общепринятым правилам лишь до тех пор, пока ты не войдешь в число богов Пантеона. А тем временем ничто не мешает тебе заводить любовниц и наслаждаться последними месяцами холостой жизни, пока дата свадьбы остается неизменной.

Я кашлянул: Орион связал мне руки. При мысли о том, что отец приписывает мне столь низменные устремления, меня охватил гнев пополам со стыдом. Я ответил гораздо более напряженным тоном, чем хотел:

– Я никогда не откажусь от устроенной вами помолвки. Ваши решения – это и мои решения, Ваше Величество. Вы ведь знаете, я стараюсь служить вам как можно лучше и во что бы то ни стало исполню любой ваш приказ.

– Да, знаю. Ты самый преданный из моих детей.

Слова отца прозвучали не как похвала, а как простая констатация факта. А ведь я приложил столько усилий, чтобы оправдать его ожидания…

– Я немедленно пойду в сад и встречусь с Эвридикой.

– Прекрасно, – проговорил отец, наблюдая, как я быстро иду через зал к лестнице.

Я почти бегом спускался по лестнице, совершенно сбитый с толку странными предложениями отца. Он постоянно твердил, что считает меня равным остальным богам, что мои недостатки не так уж и важны и что мое происхождение ничуть не умаляет моей важности в его глазах – по его словам, я такой же, как его первые десять детей. Очевидно, это не совсем так…

Разве отец только что не предложил мне нырнуть на самое дно моей человеческой натуры? Разве он не посоветовал мне отдаться на волю низменным страстям, вместо того чтобы стараться их изжить и подавить, как я делал всегда?

Разумеется, конечная цель осталась неизменной: мне следовало бороться с этими досаждавшими мне слабостями, дабы так или иначе избавиться от них навсегда. Однако эта простая идея мне претила. Предложение отца шло вразрез со всеми принципами, которых я до сих пор придерживался, и противоречило всем прошлым наставлениям, что так часто давал мне Орион…

Даже если порой мною овладевали горечь, одиночество, сомнения и гнев, в моей душе еще никогда не прорастали побеги прочих зол и искушений, типичных для гнусной человеческой природы, составлявшей часть меня. Я не знал ни чувств, ни желаний и совершенно не был склонен их испытывать.