Виктория Кош - МногоЛики

– Кабанова! – позвала незнакомка. – Подойди.

Полина схватила Ванессу за локоть.

– Она тебя зовет, прикинь!

Не может быть. Эту девицу Ванесса не знала. Таких не забывают.

– Ванесса, ты глухая? Я жду.

– Ты ее знаешь? – прошептала Полина. – Ну иди, чего стоишь?

Ей надо, пусть сама идет, мелькнула у Ванессы мысль, но ноги уже несли ее к незнакомке. Было что-то такое в голосе той, что не проигнорируешь.

Я просто хочу рассмотреть поближе ее очки, твердо сказала себе Ванесса, подходя к красавице.

– Здрасьте.

Незнакомка молчала. Глаз ее было не разглядеть за темными стеклами. Лицо ничего не выражало, и оттого Ванессе казалось, что ее рассматривают под микроскопом.

Она переступила с ноги на ногу.

– Я Ванесса Кабанова. Вы меня звали.

Незнакомка медленно сняла очки. Глаза у нее оказались большие, миндалевидные, темно-карие, а все лицо до того красивым, что дух захватывало. Она выглядела как девушка с обложки, но только без фотошопа и лишнего макияжа. Тонкий изящный нос, высокие скулы, пухлые, резко очерченные губы. Накрашены блеском, между прочим, а не помадой.

– Серьезно? – протянула незнакомка. – Ванесса Кабанова ? Ну и придурки твои родители.

Ванессу словно ударили под дых. А сама то… да ты кто такая… какое право…

– Мои тоже.

Девица вытащила из сумки паспорт, открыла, дала Ванессе. Рядом с фотографией – надо же, получилась не хуже, чем в жизни – было написано Кэндис Ивановна Розявина .

Ванесса подняла на нее круглые глаза.

– Кэндис?

– Звучит, да? Влипли мы с тобой.

Девушка сочувственно улыбалась. Не высокомерная королева красоты, а добрая подружка по несчастью.

– Имя можно поменять…

– А ты чего не поменяла? – усмехнулась Кэндис.

Резонный вопрос. Не поменяла, потому что не хотела расстраивать маму. Нет, вранье. Не поменяла, потому что иначе мама вынесла бы весь мозг.

Ванесса поймала внимательный взгляд Кэндис и тоже улыбнулась. Как здорово поговорить с тем, кто понимает, как это ужасно – быть Ванессой Кабановой .

– Я что хотела сказать. – Кэндис спрятала паспорт и закинула сумку за плечо. – Есть пять минут? У меня к тебе небольшой разговор.

Жжжж, жжжж, жжжж. Муха жужжала досадно, назойливо, как будто избрала Лиду своей целью из всего класса. Лида отмахивалась, муха улетала, но неизменно возвращалась, мешая сосредоточиться. А, может, и не было никакой мухи, а гудела лампа, негромко, но раздражающе, и тогда было бесполезно отмахиваться.

Вы-де-те… вы-ле-де…

Буквы сливались, перепрыгивали с места на место, буквы были врагами, которые не давали понять задание и выполнить его.

Вы-де-ли-те. Ура, первое слово есть. Лида посмотрела на часы. Сорок минут прошло. Кажется, впереди куча времени, но только не тогда, когда приходится сражаться с каждым словом.

Он-со… ос-но…

Волнение не помогало. От волнения буквы плыли еще сильнее, слоги разбегались в разные стороны словно тараканы на свету.

За одиннадцать лет в школе даже ослицу можно научить читать. Любимая фразочка матери. Что ж, получается, Лида ослица, она так и не научилась читать. Точнее научилась, но не качественно.

Ос-но-ву.

Задание наконец сложилось, обрело форму, стало понятным. Лида могла бы ответить, легко. Но чтобы ответить, нужно было прочитать варианты ответов – новый квест.

Хоть на тройку напиши, горе луковое, пожелала мать утром. Тогда было обидно, сейчас нет. И правда хоть бы на тройку натянуть.

К концу первой части Лида настолько устала, что последние задания выполнила, даже не пытаясь что-то прочитать. Вписала цифры ответов наугад, авось что-нибудь угадала.

И наконец сочинение. Мыслей у нее хватает, да и технически это несложно. Берешь ручку и водишь по бумаге. Вроде легче, чем читать. Но и здесь масса правил и ограничений. Должно быть понятно, не слишком крупно, не слишком мелко и, главное, без ошибок. Без ошибок не получалось. Даже обычный урок русского был чередой нескончаемых мучений, что уж говорить об экзамене.

Вот бы отменили обязательный ЕГЭ. Лида мечтательно подняла глаза к потолку. Даже противная муха – или лампа – стала жужжать тише. Оставили бы один экзамен, по выбору. Что бы выбрала она? Физкультуру, конечно. Взяла бы высший балл. Громадный стадион. Дорожки для бега, участок для прыжков в высоту и длину, велотрек… ммм… на трибунах полно зрителей…

Какой велотрек, какие трибуны, на школьном то стадионе.

Почему бы и нет, это же мечты. В мечтах может быть все, что угодно…

Только не велотрек.

Тьфу! Лида рассердилась. Даже помечтать нормально не может.

– Через пять минут сдаем работы, – раздался бесстрастный голос экзаменатора.

Лида уставилась на пустой лист перед собой. Что она успеет за пять минут? Одно предложение? Не факт. Поэтому лучше потратить время с пользой. Помечать.

Стадион… Лида Шахтина несется к финишу… Соперники далеко позади… Есть!!! Ее имя разносится по всему стадиону… по району… по стране… Следующий этап – Олимпийские игры, чемпионаты мира, рекорды, победы, слава. А что ее одноклассники? Жалко ковыляют по треку, по которому Лида промчалась кометой. Их печальная участь – киснуть в безвестности и строчить посты, рассказывая о том, что учились в школе с самой Шахтиной. Не позавидуешь.

На выходе из школы Лида споткнулась о ступеньку и чуть не упала.

– Ну ты корова, Шахтина, – заржала Маша Бранько.

– Сама корова.

– Она не корова, она коза, – подхватила Настя Горина. – Когда читает, только и слышно «меее», «беее».

– Ой точно! Шахтина, ты хоть одно задание сделала? Или ничего не смогла прочитать?

– Пошли вы, дуры…

Обида душила, не давала придумать достойный ответ. А как хотелось припечатать, метко, сочно, чтобы улыбочки сползли с их дурацких рож и никогда не возвращались. Хорошо бы, как Кэрри у Кинга. Разозлиться и устроить всем вечеринку. Чтобы ураган до неба, школу по кирпичикам, а в центре она, Лида, волосы развеваются, руки раскинула, глаза горят. Парит над землей и повелевает…

Хотя нет, школу жалко. Там первачки, да и учителя нормальные есть. Оксанка опять же, лучшая подруга со второго класса. Они не виноваты, что здесь учатся всякие Бранько и Горины.

Пусть будет по-другому.

Все стоят у школы. И Горина, и Бранько, и Зайчикова, и Холодов, весь класс. А к воротам подъезжает шикарная тачка. Кабриолет, с открытым верхом. А там парень, красавец, просто как в сказке. Алекс Петтифер или Ченнинг Татум, не меньше, или этот, который Супермена играл. Прикид крутой, мышцы играют под футболкой. В обморок упасть и не встать. У всех челюсти до пола, вау, какой парень, что он здесь забыл, у нашей отстойной школы. И тут она, Лида, идет такая и ему – привет. А он – ее парень и при всех обнимает. Дверцу машины открывает, она прыг на переднее сиденье. Он музычку врубает на полную, ногой на газ, и полетели подальше от школы, от уроков этих занудных, от Бранько и Гориной, а у них, у Бранько и Гориной, как глаза из орбит из вылезли, так и остались, на место не вернулись. Так и ходят, таращатся на все как лягушки. А Лиде на них плевать. У нее самый крутой парень в мире. А еще миллионер. И на гитаре играет в группе, и поет, хип-хоп танцует, и вообще может все!