Василий Лазарев - Вторжение

Как это ни странно, но выжили в основном люди с белой кожей. Чернокожие и желтокожие, а равно как и краснокожие исчезли. Из выживших никто не заболел. Не было таких людей кто бы заразился краснухой, а потом выздоровел. Если уж человек подхватил новую болячку, то он гарантированно умирал в течение суток. Вместе с тотальным мором люди к своему ужасу обнаружили что и вся земля стала непригодной для весеннего сева. Красная пыль обработала её за месяц так что она стала подобна резиновому покрытию. И несмотря на холода на ней стали произрастать мясистые лопухи красного цвета покрывающие большие площади. Через месяц смерти прекратились. Только благодаря запасам продовольствия в больших городах удавалось пока выживать. Инфраструктура стала разваливаться. Гидроэлектростанции ещё работали, подавая ток, но все магистральные узлы электропередач без должного присмотра стали отказывать и выходить из строя. В начале декабря произошли первые взрывы на атомных станциях добавив колориту и без того пустынной планете. Всё больше городов оставались без электричества. А это значит без тепла света и воды. В самые холодные месяцы. Выжившие стали искать убежища под землёй.

Москве с её станциями метро глубокого залегания повезло больше всего. Бензин керосин и дизель стали чуть ли не на вес золота. Генераторы теперь были самыми важными приборами. Мобильная связь интернет и телевидение канули в лету. Электричество было только для поддержания жизни. Люди в городе жили теперь только под землёй. В метро или многочисленных бункерах и подземельях коими изобиловала Москва. При желании можно было жить и в своих собственных квартирах, но наверху было холодно. Выжившим болезнь ничего не делала и можно было даже перемещаться по планете. Вот только на чём… Для общения между городами вновь стали использовать радиосвязь. С трудом вспоминали забытую накрепко азбуку Морзе. На территории России стабильно выходили на связь несколько больших городов. Иногда можно было связаться с Западной Европой. Что творилось за океаном, оставалось неизвестным, но скорее всего дела обстояли точно также. Больше ниоткуда сигналов не поступало.

Все правительство из Москвы исчезло в первую неделю заражения. В течении второй недели из одного бункера, расположенного в горах Урала, сыпались указания, а потом постепенно поутихли вместе с вымершими правителями. Больше уже никто и никогда не услышал их. Люди, собственно, даже и не заметили, как те сгинули. В городах стали создаваться новые общины со своими лидерами. И законы теперь были другими. А кто их не выполнял и пытался выделиться как в былые времена попросту выгоняли наверх. Где их поджидали дикие звери, которых эпидемия никак не затронула.

Юрий сидел в квартире своих родителей. Всё, как всегда, чисто и убрано. Мама поддерживала порядок хотя отец был не против насвинячить. Ему казалось, что он только что пришёл из школы и родители пока на работе. Котлеты и суп в холодильнике осталось только разогреть. Сделать уроки и можно пойти на улицу играть в хоккей на площадке. Вот-вот должны были вернуться отец и мать. Юрий сидел в кресле и тупо смотрел в стену, но они не возвращались. Они уже давно были на пенсии и дальше соседнего парка зимой и дачи летом никуда не уезжали. Где же они? Ответ был перед ним. На полу лежал халат матери и тренировочные штаны отца, и майка. Всё. Больше ничего не осталось. Краснуха полностью растворяла трупы. Его она не тронула, но зато убила всех, кого он знал. Пока он шёл к родителям, а это километра три так как автобусы больше не ходили он увидел и то издалека только одну фигуру. Огромный спальный район Москвы был абсолютно пуст. Он надеялся, что ещё где-то остались люди, но пока он не встретил никого. Слёз не было. Наверно, потому что он не видел умерших. Казалось, что они вышли и всё-таки когда-то вернуться. Когда-то… в другой жизни.

Что делать? Извечный вопрос. Оставаться здесь не хотелось, да и невозможно. Ночь была холодной на термометре за окном до сих пор столбик показывал минус десять. В подъезде везде замёрзшая вода. Это лопнули трубы отопления, которые не работали уже две недели. В холодильнике же наоборот всё сгнило. Оставаться в квартире не было никакого смысла. Надо было уходить, но куда идти в такой мороз? Зуб на зуб не попадает. Эту ночь Юрий вообще не спал. Горячего он не ел уже неделю. Его не тронула краснуха, но мороз мог вполне прикончить его. В мозгу крутилась только одна мысль. Нужно спрятаться от холода. А где это можно сделать в большом городе? Правильно только под землёй. Значит надо идти к метро. Ближайшая станция это Тушинская. Но вся ветка вплоть до Баррикадной пролегает неглубоко. Надо двигаться в центр. Только там станции метро уходят на тридцать-сорок метров, а то и больше вниз. Там должны быть люди, а следовательно, и жизнь. Юрий прошёлся ещё раз по квартире собрав все тёплые вещи. Женские тоже могут кому-то пригодится решил он. Мать любила закатывать овощи на зиму, но, к сожалению, почти все банки лопнули от холода. Юрик нашёл на балконе несколько банок мясных консервов и затолкал их в рюкзак. Запасы крупы и сахара. Соль. Спички.

Люди так жаждали апокалипсиса вот и дождались. Но легко отделались, растворившись без следа. А ему и таким же как он теперь предстояло испытать все последствия на собственной шкуре. В итоге багажа набралось так много что в рюкзак влезло только продовольствие. Юрий подумал и выкинул самое тяжёлое резонно рассудив, что магазинов будет по дороге уйма и там всё это можно взять бесплатно. Одежду он тоже решил не брать и оставил здесь же на полу. Из стола он взял альбом с фотографиями и несколько вещей которые ему напоминали родителей. Всё остальное оставил и вышел почти налегке из дома прикрыв дверь. Слёз по-прежнему не было. Что это? Жестокость, о которой говорил эзотерик? Или оцепенение. Он где-то читал что мозг может заблокировать на время понимание окружающего дабы не взорвалась голова. Время покажет, но что, бесспорно, он теперь совсем один. И должен выживать. Кому должен? Ведь никого не осталось. Себе? А не проще ли взобраться на высотку и спрыгнуть вниз? Нет. Этот выход не для него. Ему стало интересно что же произошло с планетой. Кто виноват? И кто ответит?

Юрий шагал к станции метро. За всё время он никого не встретил. Только собаки и кошки копались в пустых помойках. Стая дворняг зарычала и стала подбираться к нему окружая его. Э! А ведь они хотят есть, а я… Юрик вытащил самодельный отцовский нож, который прихватил из квартиры. Лезвие приличное сантиметров двадцать. Отец его сделал сам из промышленной пилы. Быстрорежущая сталь отлично держала заточку. Среди собак выделялся крупный ротвейлер. Наверняка вожак. Жалко. Юрий любил собак, но себя он любил больше и не собирался становиться ужином. Главное не торопиться. Он сделал несколько глубоких вдохов приготовившись к схватке. Прижавшись спиной к стене дома, он выжидал. Бежать было нельзя. Собаки всё равно догонят и прыгнут кто в ноги, а кто и в горло. Молодой человек приготовился отразить нападение. Взяв в правую руку рюкзак, а в левую нож. Он был левшой. Долго ждать не пришлось. Стоило только ему посмотреть ротвейлеру в глаза как тот решил напасть. Хорошо, что один. Юрий до последнего ждал момента, когда пятидесятикилограммовая туша оторвётся от земли и тогда он, поднырнув под неё распорол собаке брюхо. Вот и всё. Теперь остальным собачкам есть чем заняться. Пятясь задом выставив руку с ножом, парень отошёл метров на тридцать и исчез за углом. Позади послышалось ворчание и визг. Собачки делили вожака.