Алексей Гончаров - Туман

Приезжал на летние (а иногда и на зимние) каникулы к своей тётке, которая раньше здесь жила, Витёк, – ровесник Максима. Вот тогда и начиналась беспечная, бесшабашная ребячья жизнь с утра до позднего вечера. Они разбивали автомобильные аккумуляторы, плавили свинец на костре в консервных банках и выливали в земляных формочках фигурки рыцарей, солдатиков и животных. Получались забавные образы, доводившие ребят до слёзного смеха. А когда находили карбид, наступали дни ракетных испытаний. Карбид помещали в маленькую ямку, брызгали на него водой и накрывали железной банкой из-под кофе с заранее пробитой сверху гвоздём дырочкой. Один зажимал пальцем дырку, а другой через минуту подносил горящий прутик, и когда палец убирался, банка с хлопком и свистом взмывала вверх на приличную высоту. А однажды они обнаружили подземный ход, ведущий от одного разрушенного строения к другому, и долго не решались в него зайти, но, когда сбегали домой за карманным фонарём, прижавшись, друг к другу, они спустились вниз и прошли, пугающую гнилыми досками и торчащей арматурой, пещеру до конца. Когда выбрались на поверхность, то чувствовали себя настоящими героями.

Максим шел и вспоминал все эти приключения. Потом каменоломни машинной станции закончились и начались земельные участки, выделенные когда-то некоторым горожанам под огородное пользование. Сейчас, конечно, к этим угодьям следует добавлять такую прибавку, как: «давно заброшенные», потому что в конце двадцатого века, такие огородики стали не в моде. Кому надо копаться в земле на трех сотках, выращивая какие-то овощи, когда эти овощи (правда, непонятного происхождения) появились в новых буржуазных супермаркетах. Тем более, натуральный дом для жилья на этом клочке не построишь; потому что мало места, да и земелька подтверждена за собственником только какой-то липовой справочкой. Это так же можно считать одной из причин массового людского бегства отсюда, поскольку кто хочет считать себя ничтожным мещанином.

С грустью Макс смотрел на останки покосившихся убогих сарайчиков для садового инвентаря, заросшие в высоких сорняках, и опять вспоминал светлые деньки юности. Он вспомнил, как они с Витькой совершали вылазки на огородные плантации. Тогда здесь всё было чинно и ровно от заботливых и трудолюбивых человеческих рук. Прямоугольные грядки, разделённые очень узкими проходами, чтобы сэкономить землю, полукруглые целлофановые теплицы, кусты смородины и крыжовника, но большую часть участка занимал картофель. Если на сарайчике, где хранился садовый инвентарь, весел замок, значит можно смело переходить границу, – хозяев нет. Но «смело», – всё равно означало, что не в полный рост, а пригнувшись и, оглядываясь на соседние владения. Они с Витьком понимали, что совершают пакостное и незаконное действие, набивая рот клубникой или обдирая смородину, но утешали себя тем, что их всего двое, а участков не мереное количество; там немного, здесь по чуть-чуть, и вроде, как не заметно. И притом, налётчики лакомились на месте, а не набирали с собой про запас. Гораздо хуже вышло один раз с братьями Добротовыми. Они притащили домой целые три хозяйственные сумки, набитые овощами. Там были и морковь, и помидоры с огурцами, и даже мелкая картошка. Во дворе дома собралось целое стихийное собрание. Макс тогда позволил себе даже немного позлорадствовать над братьями. Он помнил, как дядя Петя – их отец – водитель-дальнобойщик философствовал перед всеми: «Ну, что вы хотите, это же пацаны, в них природой заложено быть добытчиками». А больше всего было жалко всем тётю Милу, но её дальнейшим поступком Максим Зиновьев восхищается до сих пор, и потому уважение в нём к этой женщине неизгладимое. Она взяла сумки, сыновей и пошла по обворованным участкам, которые они ей показывали, оставляла там награбленный урожай, а на следующий день или через день, когда приезжали хозяева, приходила к ним и просила прощение за себя и своих неразумных детей.

«Воспоминания – забавная вещь», – думалось Максиму и казалось, что всё это было не так давно, если начинаешь восстанавливать события шаг за шагом и в лицах, но когда он думал о детстве в целом, то словно всматривался в далёкую солнечную поляну, манящую и уже недоступную. Макс бегло вспомнил, как окончилась школьная пора, и наступили безмятежные яркие институтские годы, в которых было много праздности и всяких новых знакомств. После началась трудовая деятельность, в которой случались забавные моменты, но в целом всё было, как и положено, буднично. На этом фоне почему-то из его памяти всплыла совсем недавняя и вполне серьёзная попытка завести семью. Максим вспомнил об этом, и на лице его появилась улыбка с лёгким недоумением. Сейчас, спустя время, эта авантюра, закончившаяся его бегством, вызывала у него какое-то сожаление, нежели облегчение, которое он испытывал тогда. Избранница его была во всех отношениях хорошей и замечательной девушкой. Они познакомились случайно в парке на каком-то празднике. Максим выдал ей свою очередную заготовленную для знакомства глупость, она рассмеялась, и оказалось, что её сердце на данный момент полностью свободно от переживаний, связанных с мужским полом. В тот вечер в сердце Макса ещё тлели не столь далёкие волнения от прошлого романа, но к новым порывам он так же уже был готов. Их отношения длились по нынешним меркам очень долго, почти целый год. Он познакомился с её родителями, она была представлена Светлане Александровне, и вроде всё было как-то светло и ясно, пока не появилась непонятная тёмная тучка под названием: «подготовка к свадьбе». Максим хорошо помнит момент, когда они вдвоём решили узаконить свои отношения. И он как-то мужественно уже настраивался на новую жизнь и вынашивал какие-то планы на будущее, пока не посыпались вопросы: «где будем справлять?», «что в меню будет предпочтительнее?», «сколько с твоей стороны будет гостей?», «какой ты хочешь, чтобы был финальный торт?», «а может, мы длинную машину закажем?». К этому Макс был не готов и даже как-то в душе расклеился и размяк.

«Ах, эта свадьба, свадьба, пела и плясала…, – напевал он сам себе на следующий день и рассуждал: – Но кому она нужна? Мне – жениху? Чтобы на два часа (а больше у многих не хватит концентрации) побыть в центре внимания пяти десятков человек? Невесте? Чтобы увидеть белую или чёрную зависть своих подруг? Родителям? Чтобы хвастаться потом перед соседями и родственниками, с каким размахом они выдали замуж свою любимую дочь. Гостям? О, этим, пожалуй, – свадьба нужна. Ведь как важно, получив красивенькое приглашение, оправдать своё присутствие. Но если учесть все эти предсвадебные хлопоты, испорченные нервы и колоссальные растраты виновников торжества, то получается какой-то мазохизм».