Светлана Багрянцева - Красивое безумие для натурального вампира

Тем временем на сцену вывели первую девушку. Ничего такая, симпатичная. Блондинка с аккуратным носиком и серыми глазами. Ладная фигура, но ростиком метр пятьдесят, не больше. Распорядитель объявил начальную цену, а кто-то из посетителей начал торговаться за девицу. Меня она совершенно не привлекла, Андрея, по-видимому, тоже.

– Собирает деньги на учёбу в Москве. Пришла сюда сама, – Тайоц залез в её мозги.

Потом он ещё рассказывал о ком-то. Выходило, что они, действительно, пришли сюда сами. Несколько раз выводили парней. Их купили две дамы среднего возраста. Потом Андрей выкупил рыжую долговязую девку, но сказал, что придёт к ней после аукциона.

– Хочешь секс с двумя? – улыбнулся Даня.

– Нет, просто интересно, что будет дальше, – хмыкнул друг.

Тимур.

Утром мою комнату открыли и включили свет. Я увидел, что лежу на кровати, матрас которой обтянут чёрным полиэтиленом, а кругом жуткая обстановка: кресты с наручниками, цепи свисают с потолка, кругом плети и розги развешаны. На меня, не мигая, смотрит тот самый мужик, который к Жорику приходил.

– Поздороваться не хочешь? – улыбнулся он.

– Да пошёл ты, – выплюнул я.

– Неправильный ответ, но я прощаю на первый раз.

Он подошёл и встал рядом.

– Сейчас тебя развяжу, приведёшь себя в порядок. Поешь, попьёшь. Но без глупостей только. Скажу сразу, это закрытый клуб для извращенцев и любителей садомазо. Вечером тут будет аукцион девственников. Тебя на нём продадут. Будешь вести себя хорошо, пойдёшь на подиум. А нет – я приглашу парней, и мы привяжем тебя вон к тому кресту. Сначала тебя твой отчим поимеет, а потом ты пойдёшь по кругу между теми, кому лот не достался. Ну, что выбираешь, мальчик-девочка?

Я усиленно размышлял. Мужик явно не врёт и лучше кто-то один, чем потный Жора и толпа извращенцев. А может потом удастся уговорить не трогать и помочь выйти отсюда? Сглотнул вязкую слюну и промямлил:

– Подиум.

– Отлично. Тогда советую молчать, когда тебя будут показывать. Будешь орать, что тебя держат силой, привлечёшь отъявленных садистов. Тут таких хватает. Они любят, когда нижний голосит от боли и страха. А промолчишь, может и подфартит: какая-нибудь баба тебя купит. Они, как известно, не очень шалят: их материнский инстинкт тормозит. А ты, надо отметить, очень молодо выглядишь. Вкурил, что я тебе толкую?

– Да. А что со мной потом будет? – спросил прямо.

– Тут останешься. Крыша над головой есть. Еда будет. Будешь свободным нижним. Но, как ты понимаешь, дорога на волю тебе закрыта. Я не хочу, чтобы ты в полицию поплёлся.

Чего?! Жить здесь и быть шлюхой! Да никогда! Если мне не согласится помочь купивший, то я лучше удавлюсь!

Тем временем мужик, которого, кажется, звали Гарик, развязал меня. Отвёл в ванную, дал полотенце и халат.

– Мойся до скрипа на коже. А я пока тебе пожрать принесу, – буркнул он и ушёл.

Если честно, то есть хотелось, и я не стал отказываться. Потом Гарик принёс мне планшет, где было скачано много информации о БДСМ, и велел читать. Текст перемежался картинками, и меня била паническая дрожь. Чуть даже не вырвало съеденным завтраком. Будь ты проклят, Жора! Пусть тебе черти в аду вот также спицы в член засовывают! Самое поганое было то, что, судя по этим статьям, нижний должен подчиняться во всём. Если топ захочет, чтобы ему в прямом смысле язык в жопу засовывали, то не можешь отказаться. За каждое неповиновение – розги, плеть или ещё что-то. Я даже пальцем его или её не могу коснуться без разрешения, а в меня могут совать, что попало: от резиновых членов, до различных предметов. Не знаю, зачем читал всё это. Наверное для того, чтобы убить время.

Гарик принёс мне обед, но какой-то скудный. Я глянул на этого мужчину пристальней. Толстый дядька, с редкими волосами и крупным носом. На руках пару наколотых перстней. Ага, вот откуда отчим его знает. Забрав тарелку и кружку, мужик ушёл, а ближе к вечеру началось самое страшное. Пришла какая-то тётка, вся затянутая в чёрную кожу. Высокая, больше похожая на мужика, чем на бабу.

– Иди в уборную, раздевайся и вставай в ванную! – скомандовала она.

– Ещё чего?! – возмутился я.

– Хочешь поспорить, мальчик?! – она сложила пальцы в замок и стала их разминать. – Живо, уродец разноглазый, мне некогда!

Я реально испугался. Почему-то захотелось жить. Ну хотя бы до того момента, пока не начну уговаривать клиента меня отпустить.

В ванной тётка побрила мне подмышки и лобок, а потом поставила меня задом к смесителю. Она открутила лейку и вставила наконечник. Мне сделали банальную клизму тёплой водой.

– Просрёшся – вымойся дочиста. Приду через полчаса, – холодным тоном заявила она и ушла.

Вернулась противная мадам с охапкой одежды в руках. Это были женские шмотки. Мои возражения, разумеется, никто слушать не стал. Следом зашёл Гарик и начал поигрывать плёткой перед самым моим носом.

Женщина помогла мне надеть чулки, пояс с подвязками, при этом нижнее бельё мне не полагалось. Потом на меня напялили широкую мини-юбку и блузку с короткими рукавами. Обули в туфли на маленьком каблуке. После этого тётка расчесала меня и намалевала, как девку. Я глянул на себя в зеркало и, мягко говоря, офигел. Если бы я точно не знал, что я парень, то подумал бы, что передо мной стоит девушка. Красивая, как куколка, девушка. А-а-а, что они со мной сделали, твари!

– Суки! – выдавил сквозь зубы.

– Ну, ты ещё поплачь тут, и образ будет полный, – ехидно ухмыльнулся мужик. – Кстати, плакать не запрещено, косметика водостойкая. Пора, мальчик, пойдем.

Меня проводили на сцену, и я услышал:

– А вот и лот – сюрприз! Последний на сегодня!

Какой-то молодой мужик схватил меня за руку и вывел на середину.

– Посмотрите, какое лицо. Это же просто ангелочек. Начальная цена – пятьдесят тысяч!

Мне было стыдно и страшно, я умирал на этой сцене. И всё больше повторял про себя, что если не отпустят – покончу с собой.

– Шестьдесят тысяч, раз! Шестьдесят тысяч, два! Семьдесят тысяч! – звучало в голове, как гром.

– Посмотрите, какая попка! Повернись, сладкая!

Я повернулся и сжал ноги, когда этот гад поднял юбку. А он, козёл, ещё рукой по заднице проехал.

– Ну, какой персик! Кто больше! Девяносто тысяч, раз! Девяносто тысяч, два!

– А почему у этой тёлки титек нет? Она что, плоскодонка? – заржал кто-то в зале.

У меня в глазах стояла пелена из слёз, но я их ещё с трудом сдерживал. Когда повернули лицом к зрителям, я сквозь эту пелену увидел сытые, богатые рожи. За одним из первых столиков сидели три мужика. Один из них глаз от меня не отрывал. В отличие от некоторых, он был вполне ещё молодой мужчина, когда кое-кто в зале казался дядькой за пятьдесят. Были тут и женщины, но они за меня не боролись.