Купава Огинская - Хранительница. Памятью проклятые

Какая там ладонь?

Левая?

Кожа у паразита оказалась прохладной и какой-то резиновой, что ли. Совсем неприятной на ощупь.

Проговорив скороговоркой все, что мне было велено, я вздрогнула от жара, обжегшего ладонь, но руку упрямо не отдернула, дожидаясь, когда жар спадет, и кожа под ладонью вновь станет прохладной.

Паразит тихонечко всхлипывал, по щекам его текли крупные, мутные слезы, которых он не замечал. И на лбу его, чуть припухлая, розовела какая-то странная буква «О», как ежик утыканная десятью короткими палочками – руна запрета, если верить моей ненадежной памяти. Сроком на десять лет.

Мой первый приговор.

– Хорошо. – Отпустив тощую шею, Глеб брезгливо отер ладонь о стену. Осмотрел ее и остался почти доволен увиденным. – Ты молодец.

– И что, это все? – В случившееся… не верилось. Ну предположим, мы его поймали, предъявили обвинения. И сразу что? Осудили? Один злобный оборотень и хранительница-недоучка?

– А что тебе еще надо? – удивился Глеб, равнодушно следя за оседающим на грязный пол паразитом, которого не держали больше ноги, подгибаясь под тяжестью свалившейся на него беды. Десять лет без пищи… самая жесткая диета из всех возможных.

– Ну я даже не знаю, может быть, суд? Чтобы все было по закону.

– Ты – хранительница, – устало и чуточку раздраженно напомнили мне, рассеянно вытаскивая из кармана пиликнувший телефон, – ты и есть закон. И права твои неоспоримы.

Паразит бездумно уставился в одну точку, позабыв о том, что нужно контролировать свое тело, результатом стали чуть съехавший нос и неестественно низко опустившиеся уголки губ. Не имея сил держать форму, нечисть просто слегка поплыла, что, впрочем, было не очень страшно. Врожденный дар отводить глаза позволит ему скрыться от ненужного внимания, и завтра утром интернет не взорвется из-за видео, запечатлевшего чуть подтаявшего мужика.

Быстро пробежав глазами сообщение, Глеб нахмурился и сразу стал решительно невыносим:

– Напомни-ка мне, Леся, сколько разделов кодекса ты уже успела прочитать?

– Ну… – это был очень нехороший вопрос, который ему совсем не стоило задавать, но сказать об этом я, конечно же, не могла.

– Ну?

– Я решила, что сначала будет лучше изучить бестиарий.

– Ты должна знать свои права и обязанности, – отрезал Глеб, – должна знать законы, и уже только после этого начинать изучение нечисти.

– Законы я учила. И точно знаю, какие классы нечисти и что именно имеют и не имеют права делать, но должна же я быть в курсе, кто именно входит в тот или иной класс. – Вялая попытка оправдаться осталась незамеченной. Меня снова куда-то потащили, совершенно позабыв о страдающем паразите, он получил свое наказание и больше не должен был нас интересовать.

Вся правда заключалась в том, что кодекс был скучным. Мучительно скучное, совершенно непонятное нагромождение правил, норм и условий, которые никак не выучить просто потому, что невозможно их хотя бы зачесть. Страшная нудятина же.

– А куда мы?

– Ты возвращаешься домой, а мне нужно встретиться с Богданом.

– О, а можно с тобой? – оживилась я. Ведь там, где Богдан, всегда есть Крис, а ее увидеть я бы очень хотела. Неделю ведь даже не созванивались из-за каких-то ее ведьмовских заморочек.

– Нет.

– Ну Глеб!

– Домой. Кодекс учить.

А ведь всего пару минут назад я была почти героем. Паразита сама нашла, даже приговорила его без всяких накладок. Все прошло гладко, я бы сказала профессионально.

И что я за это получила?

А ничего я не получила, меня просто послали. Да, домой, но послали же.

Все в детстве мечтали обладать суперспособностями. Я, например, хотела читать мысли. Не для того, чтобы вычислять преступников или спасать мирных жителей от сил зла, совсем нет. Ребенком я была эгоистичным, и умение читать мысли мне было нужно лишь для того, чтобы на контрольных списывать правильные ответы прямо из голов отличников.

Ну и что? Мечтала о суперспособностях – получила суперспособности. Осталась недовольна.

Во-первых, получила не то, что хотела. А во-вторых, от этих способностей проблем было больше, чем пользы.

Хранительница… да какая из меня хранительница?

Кодекс их дурацкий, составленный Верховным Советом Нечистых Сил (название пафосное, но полностью отражающее суть), насчитывал сто сорок семь правил, триста восемнадцать непреложных законов и еще пару сотен обязанностей. И всего три странички прав, как глоток свежего воздуха для того несчастного, что в добровольно-принудительном порядке встанет на защиту законов этого их сумасшедшего мира. Для меня то есть.

Сидя над книгой и чувствуя, как запихиваемые в голову знания потихоньку вываливаются обратно, я философски размышляла о тщетности бытия, одновременно пытаясь постигнуть дзен и понять, за что мне все это.

За что господь меня так люто наказал? Ну да, человек я не очень хороший. Ленюсь, как и многие, лгу, но в меру. Вспыльчивая… ну так никого же еще не убила.

Да и никто не идеален, но только мне почему-то так конкретно не повезло.

– Глеееб, а можно я на сегодня все? – с надрывом спросила я, затаив дыхание, ожидая, что мне ответят из соседней комнаты.

– Сколько прочитала? – мой мучитель показался в дверях.

– Много.

– Лесь…

– Глеб, – поспешно перебила я, расслышав, как в его голосе вновь прорезаются назидательные нотки. Очередной лекции о важности занимаемой мною должности и ответственности, которая теперь лежит на моих плечах, я бы просто не выдержала, – больше я сегодня все равно не осилю. Ты хочешь, чтобы я все запомнила или бездумно прочитала?

Он не стал спорить, но уйти, не выдвинув требований, просто не мог:

– С тебя ужин.

– Как будто могло быть иначе, – проворчала я ему вслед.

Шел пятый месяц, как я переехала в эту квартиру и до сих пор не могла понять, как он жил раньше. Кто ему готовил? На кухне Глеб превращался в стихийное бедствие. Если наливал чай, то обязательно обжигался или ронял кружку (непременно полную до краев кипятком и, соответственно, все равно обжигался), два раза ронял чайник. К счастью, тот был стальной и очень живучий, и просто так сдаваться не собирался.

Как утверждали знающие люди, раньше мой криволапый блохастик перебивался бутербродами или заказывал еду на дом… пока в его жизни не появилась я.

Теперь же любое невинное предложение заказать пиццу или чего-нибудь азиатского и необычного встречалось непреклонным и категоричным отказом. Переел Глеб заказной еды и теперь с удовольствием эксплуатировал меня. Вот как заманил, блин, несчастного ребенка в свою квартиру, так и начал бесчеловечно эксплуатировать.

Знала бы я раньше, что жизнь под одной крышей с оборотнем может быть настолько печальной, ни за что бы не согласилась переезжать. Но раньше я была доверчива и наивна, а этот гад очень убедительно врал, вещая о том, что мне нужна защита, пока я неполноценная хранительница. Необученная и слабая.