Кэри Томас - Игла и нить

– Анна, ты вообще меня слушаешь?

– Ах да, прости. Что ты сказала?

– Я сказала, что ни о какой магии и речи быть не может! Мы не должны так рисковать, особенно сейчас. – Однако дальнейших объяснений не последовало.

Ужас, который Анна испытала, когда впервые узнала о шести повешенных, уже испарился, а вот ее любопытство никуда не делось. Новость давно покинула первые полосы газет, но люди продолжали задавать вопросы, хотя ответов на них так и не получали.

– Я думала, все улеглось.

– Улеглось? Ты думаешь, то, что возводилось в течение многих веков, может просто так взять и улечься? – ответила тетя зловеще. – Вполне может быть, что пламя только начинает разгораться. Охотники еще вполне могут восстать против нас.

Тетя завязала в воздухе узел, и волосы Анны тут же заплелись в тугую косу. По спине девочки пробежал холодок. Те, кто знает наши секреты, охотники… Тетя говорила о них и раньше, но никогда с таким пылом, никогда так настойчиво.

– Просто держись подальше от Эффи, – повторила тетя, немного придя в себя. – Я знаю, кто она и на что способна. Мне пришлось отказаться от многого, чтобы вырастить тебя. Не делай мою жертву напрасной.

– Не буду, – заверила ее Анна, чувствуя, что говорит неправду: и хотя ложь была не такой уж большой, чувство вины, которое она вызвала в девочке, было громадным.

Без доверия нет ничего.

– А что насчет мальчиков? Кто-нибудь из них тебе приглянулся?

Вопрос застал Анну врасплох.

– Нет. – Это не было ложью.

Девочка не собиралась связываться ни с какими мальчиками.

– Ты непременно должна мне сообщить, если у тебя возникнут хоть какие-то чувства к кому бы то ни было. Похоть – это животный инстинкт. – Говоря это, тетя посмотрела в зеркало, но не на Анну, а на себя. – Сердце бьется чаще, ладони покрываются потом, язык немеет. Это не что иное, как желание получить сексуальное удовлетворение. Химическая реакция. Избыток тестостерона и эстрогена в организме.

Анна никак не ожидала услышать слова «сексуальное удовлетворение» от тети. Она почувствовала, как кровь прилила к лицу.

– Когда человек видит кого-то, к кому он испытывает сексуальное влечение, его зрачки расширяются. Только по глазам можно понять, когда человек вожделеет кого-то или лжет. Никогда не лги мне, Анна. – Тетя вновь посмотрела в глаза отражению девочки. – Смерть твоих родителей называли преступлением на почве страсти. Ты знала об этом? Страсть была для них ядом.

После того как тетя ушла, Анна легла в постель – здесь ее тоже преследовал навязчивый аромат яблок. Глубоко за полночь девочка услышала, как открылась и тут же закрылась дверь: это тетя покинула свою комнату. Анна замерла и прислушалась. Шаги постепенно удалялись. Тетя поднималась вверх по лестнице. В комнату на верхнем этаже. В комнату, куда Анне входить запрещалось.

Куда это ты собралась, дорогая тетя?

С годами ее отчаянное любопытство испарилось, хотя Анну по-прежнему беспокоил запрет на посещение комнаты, где, по уверениям тети, хранились в том числе документы наузников, – и тем не менее она поднималась туда только ночью. Кто разбирает документы в два часа ночи? Очередная ложь. Анна прислушалась, но звуки шагов давно затихли. В доме воцарилась тишина. Тишина и секреты.

На следующее утро Анна открыла свой шкафчик медленно и осторожно – со страхом вспоминая тетины угрозы и предупреждения. Внутри не было ничего необычного. Я становлюсь параноиком…

От этих невеселых мыслей ее отвлек звук знакомого голоса. Анна выглянула из-за дверцы своего шкафчика и чуть не ахнула: в нескольких футах от нее стоял Питер Ноуэлл и с кем-то разговаривал. Он мельком взглянул в ее сторону, и Анна вновь спряталась за дверцей шкафчика, чувствуя, как у нее учащается пульс, а ладони становятся липкими. Избыток тестостерона и эстрогена в организме.

– Просто мечта, а не парень, – прошептал чей-то мелодичный голос девочке прямо в ухо; от дыхания говорящего ей стало щекотно.

Анна обернулась и увидела позади себя Аттиса. Глаза молодого человека лукаво улыбались, как будто он находил всю ситуацию презабавной. Один его глаз был темнее другого, как две лужицы, одна освещенная, а другая скрытая в тени. Аттис заговорил с ней впервые.

Анна захлопнула дверцу шкафчика.

– Я просто убирала свои вещи, – возразила она.

– Ах, точно. А я-то подумал, что ты пускаешь слюни на мистера Златовласку. – Аттис нарочито кивнул в сторону Питера. Его акцент был настолько музыкальным, что сарказм в нем звучал как фанфары.

Анна почувствовала, как краска заливает ей лицо. Девочка потянулась было за своим наузом, но вдруг поняла, что находит странное наслаждение в злости на Аттиса.

– Хочешь, я включу над ним спринклер? [19] Спринклер (от англ . sprinkler – разбрызгиватель), или спринклерный ороситель – автоматическая оросительная головка системы пожаротушения. Была запатентована англичанином Джоном Кэри в 1806 году. Чтобы он намочил ему рубашку? Будет сексуально, как думаешь? – продолжал молодой человек, теребя в руках канцелярскую скрепку.

Анна заметила, что кончики его пальцев и кожа вокруг ногтей были черными.

Девочка с ужасом вспомнила слова Эффи во время праздничного ужина: «Аттис навел порчу на моего бывшего».

Молодой человек начал скручивать скрепку в какой-то символ, не сводя глаз со спринклера. Анна выбила скрепку из его рук и силой затащила Аттиса за ближайший угол.

– Что ты делаешь? – негодуя, прошипела она. – Даже говорить о магии – не то что творить ее! – строжайше запрещено!

– Талант нельзя зарывать в землю, – назидательно сказал Аттис. – Быстро, веди себя как ни в чем не бывало, – протараторил он и тут же уперся рукой в стену прямо за Анной. Питер с друзьями прошел мимо, не обратив на них с Аттисом внимания. – Уф, пронесло! – Молодой человек вытер со лба воображаемый пот.

Анна уловила исходящий от Аттиса запах теплого дыма и оттолкнула его, придя в еще большее бешенство.

– Что? – притворно-виновато спросил молодой человек. – Пришлось импровизировать. Если бы они увидели нас вместе – двоих пользователей магии, – что бы они заподозрили? Мы могли прямо сейчас заниматься магией. Или магия могла заниматься нами. Опасность подстерегает нас на каждом углу. – Аттис сощурился и с фальшивым беспокойством оглядел коридор.

– Еще две минуты назад у меня все было хорошо, и тут явился ты и все испортил. Пожалуйста, отвали. – Анна еще никогда и никому не велела отваливать.

Однако слово показалось ей вполне подходящим. Было здорово бросить его Аттису в лицо. Прозвенел звонок.

– Могу ли я сопроводить вас на собрание? – Молодой человек с наигранной учтивостью предложил ей руку.