Зосима Тилль - Дама без изюма / Кое-где

Глаза снова упёрлись в сиротливо лежащее издание для молодёжи начального репродуктивного возраста. «А всё-таки интересно, что им там такого на пятьсот страниц советуют?» – взыграло в Кире детское любопытство, в чём-то схожее с давно забытым возбуждением от изучения статей популярного медицинского словаря, который её одноклассники тайком от родителей таскали в школу и под большим секретом показывали девчонкам в раздевалке спортзала во время уроков физры. «Наверное, так. Совет первый. Завязывайте с оральным сексом. Детей от этого не выходит», – начало креативить на кинутый в него походя вопрос Кирино подсознание. – «Совет второй. И с анальным тоже. Совет третий. Интернета и соцсетей это тоже касается». Кира тихонько рассмеялась собственной находчивости.

Взгляд вновь вернулся к содержимому впереди стоящей тележки. Под пачкой памперсов, внимательно приглядевшись, Кира вдруг углядела «полторашку» пива. «А вот так у нас дело уже не пойдёт!», – про себя возмутилась она, – «Жена, значит, крутись дома, корми, переодевай. А он – за „танчики“ под пивасик – и к стенке храпака на массу давить? Ну уж нет!» Кира тихонько взяла с прикассовой витрины пачку презервативов с надписью: «Светятся в темноте» и осторожно подкинула в тележку начинающего отца. Молодой человек, ритмично кивая, чему-то внимал в наушниках и увлеченно пялился в экран мобильного телефона. «Пусть жена порадуется! – ехидно подумала Кира, убедившись, что парень не заметил «вброса» и полностью оплатил чек по корзине. – Всё какое-никакое, а развлечение бедной девушке! Главное, чтобы она его из дома не выгнала. А то оставит ещё дитятю без отца под горячую руку…»

Кира выложила на ленту скромное содержимое своей корзины, расплатилась кредитной картой и, довольная, двинулась из магазина в направлении дома. Как принято говорить в подобных ситуациях: «И настроение улучшилось!» Уже войдя в двери подъезда, она поймала себя на мысли, что перед тем, как подбрасывать контрацептивы, хорошо было бы познакомить их со швейной иголкой. Для полноты картины, так сказать. Но что сделано, то сделано, и фарш назад не провернёшь. В любом случае, в Кириной голове плотно засела мысль, что и этот день был прожит ею относительно не зря.

Однако эффекта, достигнутого экстравагантной выходкой, надолго не хватило. Сначала, несмотря на поздний час, позвонил муж. Нудно жалился, что, по его мнению, Кира уехала в столицу слишком уж надолго и вернётся в лоно семьи совсем не скоро.

Все её доводы о вожделенной ипотеке для Тоськи, что ближайший отпуск по закону у неё будет только через полгода, действия не возымели, разговор закончился на ноте «ля». Положив трубку, Кира проследовала к своему «тревожному чемоданчику» и достала единственное, что у неё осталось от привезенных с собой на первое время запасов – бутылку черносливового «Спотыкача». И понеслось! Оказавшуюся в четырёх стенах Киру с каждой выпитой рюмкой всё больше и больше одолевали мысли о собственной горькой женской судьбе, неотвязно крутившиеся фоном на репите.

О том, что муж – существо без пола, и они лет пять уже как живут ровно брат с сестрой, что падчерицы, не приведи Господь с ним что случится, с радостью сдадут её в дом престарелых. Что вокруг давно уже только пустота, лишь мир её любимых стихов и образов… Бесперспективная, подававшая огромные надежды “неженщина”, которой даже «мама» никто никогда не скажет, потому что «не-за-слу-жи-ла!». Что, в конце концов, к своим сорока с хвостиком она нечеловечески устала. И далее бессвязно: «…а руки-то у меня золотые…», «…все пробуют, а «замуж» не берут…», «…а назад всё равно, что в преисподнюю…», «…и лето, сцуко, кончилось…».

Когда бутылка была уже почти приговорена, голову Киры посетила «гениальная» идея. Она включила ноутбук, нашла в поисковике первую попавшуюся ссылку на сайт знакомств и приступила к заполнению анкеты. Нетрезвые пальцы слушались плохо, буквы на клавиатуре прыгали перед глазами, но она старалась. Взяв себе ник «Дама без изюма» и справившись с заполнением обязательных полей, Кира сосредоточилась над разделом «Немного о себе».

« Вы испытывали когда-нибудь испепеляющее чувство безысходности? Когда в душе уже ничего не осталось. Когда нет сил что-то чувствовать… – изливала свою боль на экран Кира. – Когда нет сил что-то изменить. Когда опустились руки и знаешь, что никто во всем мире не может помочь. Когда темнота ночи только усиливает этот мрак в душе. Но ничего уже не исправить. И жить с этой болью сил тоже нет. Когда на девяносто девять целых девяносто девять сотых процента ничего не измениться. Если не испытывали, то вы никогда не были в аду. Но все-таки… Есть одна сотая процента надежды на то, что мрак и безысходность рассеются при свете дня и появится мнимая возможность как-то выжить и остаться самой собой. Выжить и как-то исправить ситуацию. Но возможность все-таки есть… »

Не закончив мысли, она разревелась.

Что или кто может кардинально изменить человека? И за какой период? Да что или кто угодно. За миг. Или пару дней. Один случайный взгляд, услышанное в обрывках разговора слово… Написав такую исповедь, прежняя израненная Кира умирала, медленно и с болью сгорая в агонии, а взамен на свет рождалась новая, никому, в том числе и себе самой, не известная доселе личность…

Минут через пятнадцать, когда критическая масса скопившегося негатива с горючими слезами покинула её голову, Кира допила остатки «Спотыкача», перечитала только что набитый ею текст и подумала, что так дело не пойдёт. Кого её «Дама без изюма» с таким самовыплеском хочет найти? Престарелого патлатого гота, чтобы долгими осенними вечерами вести с ним загробным голосом беседы о тленности всего земного? Или истеричного вдовца-эмо, чтобы совместно оплакивать его безвременно ушедшую в мир иной розововолосую жену? Нет, проводить выходные в прогулках по погостам она её не созрела! Коли «…все пробуют, а замуж не берут…», надо не сырость разводить, а взять и «жениться» самой. Так что сопли в сторону, запасы грушевого сидра с балкона – в комнату и за дело! Наперекор и вопреки!

Кира решительно выделила хоткеем только что написанный текст и одним ударом пальца по клавиатуре отправила его в информационное небытие. После этого, открыв зажигалкой первую бутылку сидра и сделав ознакомительный глоток прямо из горла, занесла указательный палец над клавиатурой и… В голову не лезло ничего, даже мыслей. Причём решительно. Казалось, что очищающие слёзы вымыли из неё всё и без какой-либо надежды на остаток. Кира сделала очередной глоток и вышла на балкон. «Она была актрисою…» – донеслось в ночи из недавно припарковавшегося у подъезда такси. «Да! Актриса! Как же я раньше-то не сообразила!», – воскликнула Кира и, так и не закурив, бросилась назад к компьютеру. Незадолго до отъезда в столицу на одном из сайтов любительской прозы она читала очередную историю из «Миров однопомётных». Автор как раз ввёл нового персонажа – Актрису. «Как с меня писали!», – думала тогда Кира и изо всех сил примеряла её монологи на себя. Выходило почти что «от кутюр». «Так почему бы мне не взять и не скопипейстить Актрисины речи? Лучше про себя я сама уж точно не скажу», – рассудила Кира и набрала в поисковике запрос: «Миры Однопомётные. Зеркало Жюстины». Когда, немного попыхтев, браузер выдал ей необходимую ссылку, она перешла на страницу и со словами «И чтоб никто не догадался» приготовилась поочередно жать «Контрол-Цэ» – «Контрол – Вэ».