Марина Белинская - Врата в Шиноу

Мир вокруг мальчика, словно остановился, перед ним была лишь эта картина, как его родители, король и королева, стоят на коленях перед неизвестным, которого пустили в собственный дом. А он ничего не может сделать, никак помочь, он не должен себя выдать, чтобы у него был стимул оставлять их в живых. Детская наивность…крохи надежды, которые продолжают находится в сердце, даже когда свет, казалось бы, пропал.

– Вы тоже не знаете, где он, – парировал он. – Ты бы не была такой смелой Севелина, если бы обладала ценной для меня информацией, а это значит лишь то, что вы оба мне совершенно не нужны.

– Запомни одно, Микл Гурше, именно мой сын уничтожить тебя и заставить страдать за каждую отнятую жизнь, – только и успела сказать она.

Он мгновенно вытащил меч и головы обоих слетели с плеч, они медленно откатились к стене, а тела рухнули на землю обессиленные. Элай за долю секунды успел схватить Линара за спину и закрыть рот рукой, мальчик пытался кричать, слёзы градом полились из его глаз, а тело задрожало. Треу, словно под гипнозом, смотрел на головы своих родителей, которые лежали на полу, а их открытые глаза смотрели прямо на него.

Осознание тонкой нитью проникло в голову ребёнка, на его глазах погибли его родители, погибли защищая его. Эта картина…мгновение, когда головы слетели с плеч, хладнокровный взгляд матери, обессиленный отец – это всё было перед его глазами в тот момент, когда Элай прошёл с ним дальше и выволок к огромной яме. Крепко прижав мальчика к себе он шагнул в неё, Линар не понимал, что происходит, куда они падают, вокруг была лишь темнота, ветер завывал в ушах грустную мелодию, словно похоронный марш, будто бы тем самым выражал свои соболезнования маленькому мальчику.

Они приземлились на дне, ноги погрязли в воде по колено, Элай взял Линара, который будто находился в трансе от увиденного, и повёл вдоль некой пещеры. С потолка капала вода, а их шаги эхом раздавались вокруг, впереди была лишь темнота, ни грамма света, даже надежды на то, что они куда-то выйдут. Однако спустя час они подошли к витиеватой лестнице, вновь взяв мальчика под руку, гувернёр полез вверх, выбравшись на твёрдую мокрую землю. Он помог ребёнку встать на ноги и сам поправил одежду, оглядываясь вокруг, лишь лес и камни, а это значит, что они покинули окрестности замка.

– Что произошло, Элай? – голос был тихим, разочарованным.

Треу посмотрел на своего учителя, тот сжал зубы, с горечью наблюдая за ним, он видел Линара в слезах, в страхе, в ужасе, но никогда настолько уничтоженным. Сделав несколько шагов, он сел на корточки и прижал его ближе к себе, поглаживая по спине. И в этот момент он отдался эмоциям, детский плач наполнил окрестности, солёные слёзы потекли по щекам, а попытки связать хотя бы два слова заканчивались провалом. Тело содрогалось, а ноги, будто ватные, не хотели держать, разум мутнел и всё, что ему хотелось – это проснутся и понять, что это просто кошмарный сон.

– Микл убил короля, не своими руками, а через зелье, подсыпанное им в последний визит, – ответил мужчина, прижимая Линара ближе к себе. – Он хочет занять престол, а ты его единственная помеха, поэтому он желает убить тебя, как….

Гувернёр осёкся, смерть короля и королевы была для него не меньшим ударом, но он держался, старался держаться ради двенадцатилетнего мальчика, на глазах которого погибли родители и в руках которого теперь весь мир, если он доживёт до коронации.

– Как моих родителей, – всхлипывая, ответил он. – Я отомщу за них! Я не дам ему просто так ходить дальше!

Он попытался вырваться из рук, но Элай лишь сильнее держал его.

– Нет, Линар, – он отпрянул от мальчика, продолжая держать его за плечи и смотря в покрасневшее заплаканное лицо. – Не думай о том, как сделать ему больно. Думай о том, чего хотели бы от тебя твои родители. А их главным желанием было то, чтобы ты стал хорошим королём и уже с этого пьедестала заставил его ответить, Линар.

Но мальчик не желал этого слушать, обида, злость, новыми волнами накатывали на него, осознание потери родителей было для него сейчас слишком тяжелым, поэтому они сосредотачивался на боли, на злобе.

– Мёртвым ты ему ничего не сделаешь, поэтому, я тебя прошу, вспомни всё то, чему учила тебя мама, чему учил отец и сделай так, чтобы их смерть не была напрасна, – на одном дыхании сказал Элай, смотря в глаза ребёнка.

«Напрасна» – это слово эхом раздалось в голове принца, он понимал, что так нельзя этому произойти. Как сказал Элай «ты им уже не поможешь» и мальчик с горечью начинал понимать, что его злость сейчас ничего не изменит, не вернёт ему родителей и то, что ещё вчера он считал обыденностью. Его мир обрушился, засыпая его с головой осколками, не позволяя даже вздохнуть, лишь бороться…отец всегда учил бороться, пусть он этого и не увидит, но он хотел бы, чтобы тот им гордился.

– Что нужно делать? – спросил он.

Руками он вытер слёзы с щёк и застыл с хладнокровным выражением лица, заглушая собственные чувства, стараясь мыслить здраво, как его учили.

– Сейчас нам с тобой нужно добраться до причала, там найдём корабль и отправимся в Чадорск, как только там окажемся – тебя коронуют и ему достать тебя станет в разы сложнее, – проговорил гувернёр.

Линар кивнул. Они оба двинулись быстрыми шагами в указанном направлении, в головах их всё ещё звучали удары, крики, а перед глазами стояли трупы. Порой страшна не смерть, страшно остаться живым после бойни, когда все близкие и дорогие тебе люди мертвы, а ты выжил, единственный в мире случай, когда ты ощущаешь вину за то, что существуешь, имеешь возможность ходить, говорить, думать, рассуждать. Страдают не те, кто мёртв, а те, кто остаётся живым.

Кто-то старается после подобного насытить свой внутренний мир, доказать, как правило, самому себе, что он не просто так выжил, что он чего-то стоит. Другие же мучают себя, истязают, каждый день, будто циклом, возвращаясь к одним и тем же мыслям, это медленно начинает сводить с ума, зацикленность и не умение держать свои эмоции под контролем уничтожает нас, медленно и жестоко.

Иногда искренне кажется, что мы являемся персонажами чьей-то неуёмной фантазии, которая слишком разыгрывается время от времени, играя в известную лишь ей игру, по понятным лишь ей правилам. А мы просто пешки на этой шахматной доске, нас можно опустить ниже земли или возвысить выше облаков, с таким же успехом нам можно оставить жизнь или убить на месте. А зависит это лишь от воли случая, от нахождения в нужном месте, в нужное время, но кто знает, чем это в итоге завершится.

Когда они вошли в город, то сразу же пришлось спрятаться за одной из колон. Солдаты Гурше разгуливали по городу, запугивая окружающих и развешивая везде портреты Линара, они уже начинали искать его здесь, а это отрезало всё больше путей к выезду. Элай кивнул на одну из подворотен, насколько он помнил, она вела к причалу. Принц медленно пошёл за ним, они двигались перебежками от одного дома к другому, стараясь быть тише, чтобы их никто не заметил.