Софья Крымская - Город мертвых талантов

Ей вдруг стало нехорошо – заложило уши, голова закружилась, она схватилась за стену. Все нормально. Это нервы.

– Но это же… Это не площадь Безобразова… Или… Подождите.

Черный кратер на месте. Бирюзовый домик – вот он. Но теперь он серый какой-то… Все не так! Саша растерянно вертела головой.

Как за несколько часов могла облупиться штукатурка на домах? Куда подевались вывески? Где клумбы?

Нетвердыми ногами она пересекла площадь, подошла к краю, туда, где лестница, где река.

“Сейчас я увижу огоньки пироскафа!”, – строго пообещала она себе. Но река была темна. И это бы еще ничего. Лестницы на месте тоже не оказалось.

Обрыв, плеск воды, ветер.

Саша застыла на краю, бессмысленно вглядываясь в темноту. Порыв ветра вздыбил волосы столбом, бросил в лицо горсть песка. Она нахлобучила капюшон и медленно пошла от реки назад, на площадь.

В полицию бы, по-хорошему. Все рассказать как есть. Но где здесь полиция? Это опять в город нужно. Она представила себе тупик Жанны Д”Арк, темные силуэты домов, а где-то там, среди кривых улочек затаилось нечто, поджидает ее. Постучаться в знакомые домики? Но это уже какие-то другие домики. Кто знает, что там в них?

Саша взгромоздилась на высокий камень, торчащий зачем-то из земли. Больше сесть было некуда – скамейки, видимо, утащил тот, кто посдирал все вывески и оборвал цветы. Мрачно, исподлобья смотрела она на торчащий перед ней подслеповатый фонарь, словно он собирался схватить ее за шкирку и утащить в город. Нахохлилась как больная птица и замерла.

“Настанет утро и все прояснится. – уговаривала она себя – Всему на свете рано или поздно находится разумное объяснение.”

Она решила не терзать свою бедную голову, она и так едва соображает. Утром все будет по-другому. Не надо думать. Надо как-то отвлечься.

“ Город был погружен во тьму. Ни одно окошко не разбивало своим светом густого мрака… ”

– Бредятина! Ты сама себя послушай: … окошко не разбивало светом мрака… – послышался вкрадчивый голос у нее за спиной.

Саша взвилась с камня, дернув головой так, что шея хрустнула. Никого.

– Кто это сказал!? Очередной карлик? Вылезай, я тебя придушу! – испуганно крикнула она.

Но никто не вылез. Только невесть откуда взявшийся белый кот неспешно продефилировал через площадь, шевеля меховыми штанами и подергивая задранным хвостом. Ушел во тьму. Саша проводила его растерянным взглядом, снова забралась на свой насест. Очень было холодно. С неба летела противная мелкая морось.

“Голос в голове – это плохо, очень плохо.” – расстроилась Саша. – “Думаю, я просто задремала и голос мне приснился. Надо успокоиться, надо дождаться утра… Только бы ливень не начался… Мама, ну где же ты?”

– Ты тоже голодная? – произнес нежный голос.

Саша подняла глаза. Перед ней стояла девушка. Высокая, худая. Одета в какие-то серые тряпки – не то платье, не то легкое пальто. Ноги босые. Длинные волосы висят как оборванные веревки. Впалые щеки, бледные губы. Лицо тонкое, красивое, но усталое и измученное. Впечатление такое, что красавица долго бродила где-то, не нашла того, что искала и ни на что больше не надеется.

– Я… – растерялась Саша, и честно призналась: – Голодная. Очень.

– Я просто с ума от голода схожу. – поделилась девушка, сверкая глазами. – Уже не помню как меня зовут.

“Т-а-ак. А я думала, это у меня с головой не в порядке.”

– Сейчас, подожди… – девушка наморщила лоб, – Такое короткое имя… Эола! Меня зовут Эола! А ты? Ты помнишь свое имя?

– Помню. – неуверенно ответила Саша. – Я Александра.

– Длинное имя… И ты его помнишь. Значит у тебя еще есть время.

– Время… на что?

Девушка не ответила. Она морщилась, хмурила брови, будто решала мучительно-сложную задачу.

– Мое время закончилось. Я исчезаю. И мне надо выбирать – или исчезнуть совсем, или…

– Или?..

– Прыгнуть в болото. – шепнула Эола. – Хочешь со мной?

Такого поворота Саша не ожидала.

– Нет, я не хочу! И ты не смей!

– Я больше не могу питаться некрой. – Эола передернулась от отвращения. – Инспирии мне уже не дождаться, а азумам она не нужна!

“ Все ясно. Ей нужна помощь, причем срочно. А что я могу? Надо как-то ее отвлечь…”

– Подожди… – начала Саша, лихорадочно соображая, как бы отвести девушку от опасных мыслей, – Зачем сразу в болото? Хочешь, я тебе яблоко дам? У меня где-то было… “Черт, яблоко-то в рюкзаке осталось…” Но может оно оказалось и к лучшему. Ее слова расстроили Эолу.

– Ты смеешься надо мной? Какие яблоки? – ее глаза наполнились слезами. – Я погибаю, а ты… О, я поняла. Ты драгоценная?

– Какая? Нет, я нормальная. – поспешно ответила Саша.

– Забудь, что я тебе сказала. – попросила девушка. – И не говори никому, что видела меня.

Она отступила в темноту и пропала из глаз.

– Подожди! – Саша спрыгнула с камня, кинулась следом, но девушки на площади уже не было.

– Куда она делась? – расстроилась Саша. – Неужели снова померещилось?

Она снова вскарабкалась на камень, подтянула колени к подбородку, обхватила себя за плечи. Дождь усилился. Она тихонько заплакала.

– Это ты меня звала?

Саша вытерла слезы, подняла голову.

На этот раз перед ней стоял парень, ее ровесник, может чуть постарше. Высокий, худой, темноволосый. На плече болтается футляр, кажется, скрипичный.

– Нет. – сухо ответила она.

– Я тебя раньше не видел.

Саша мрачно на него взглянула. Ей не было знакомо это бледное, неподвижное лицо и рассеянный взгляд темных глаз. Они не встречались, в этом Саша была уверена. Но странное чувство вдруг возникло – будто она ему что-то обещала. И забыла. Она отвернулась.

– Дождь начинается. – заметил парень.

– Вижу.

– Промокнешь.

– Пусть.

Дождь усиливался. Капюшон уже не спасал, тонкая куртка вымокла насквозь.

– Что случилось? – спросил он.

Саша смотрела себе в коленки, дрожала от холода, молчала.

– Может я помочь могу?

– Зонтик есть?

– Нет. Могу куртку дать.

– Не надо.

– Как хочешь. Но тебе нельзя здесь оставаться.

– Тебе-то что за дело?

Парень пожал плечами. Его как будто не смущали ее резкие ответы.

– Ты бы смогла бросить человека ночью под дождем?

– Не знаю… нет. – ответила Саша, чуть поразмыслив.

– Я живу здесь недалеко… – нерешительно начал он. – Ты можешь у меня хотя бы дождь переждать.

– Один живешь?

– Нет.

– С родителями?

– С отцом… Приемным

– А мама? – вырвалось у нее.

– Нет.

– Извини. – она мысленно выругала себя за бесцеремонность.

– Ничего, я привык.

Саше стало неловко. Могла бы догадаться. Значит, собрат по несчастью…

– Карл Иваныч… ну, мой отец… он музыкант, мой учитель. Не бойся, нас тут все знают.

– И что? Я тебя не знаю.