Елена Черткова - Жемчужина прощения

Девушка лежала на боку, не двигаясь. Светлые волосы упали на лицо, разметались по асфальту, впитывая дорожную грязь. Молодой человек поспешно повернул пострадавшую на спину и отпрянул. Во-первых, перед ним лежала Ганна. А во-вторых, даже небольшого прикосновения было достаточно, чтобы почувствовать, каким мощным заклинанием ее вырубили. Парень рефлекторно глянул на арку, в которую сбежала странная парочка, но те наверняка были уже далеко. Максим поспешно открыл заднюю дверцу машины и аккуратно уложил на сидение свою неожиданную находку. Включив свет, он внимательно осмотрел голову и спину Ганны. Никаких внешних повреждений не обнаружилось. Между тем парень чувствовал, как сильнейшее колдовство въедалось в нее – тяжелое, цепкое, совершенно точно прямо сейчас разрушающее что-то важное.

– Вот тебе и бабкино наследство… – процедил он сквозь зубы, разметил машину и себя знаками пониженного внимания и погнал к дому.

Максим понимал, как неоднозначно выглядит с девушкой, висящей на его плече вниз головой, но надеялся, что если кто на него и глянет, то подумает, что трупы обычно тащат из дома, а не в дом. Спишут на спасение перебравшей подружки. Может, даже посочувствуют – каково ей будет с утра!.. А с утра ей наверняка будет не очень, только вот пока неясно, из-за чего именно.

Ему раньше никогда не приходилось иметь дело с барышнями в отключке. Выяснилось, что это сложнее, чем кажется. Совершенно безвольное тело Ганны было непослушным, а гравитация словно действовала на него в два раза сильнее. Устроив на кровати пострадавшую, он кое-как снял пальто и сапоги, а потом попробовал аккуратно рассмотреть воздействующее на нее колдовство. Было похоже на мощную «хлопушку» – прикрепляемое к человеку отложенное воздействие, вступающее в силу при соблюдении определенных условий. Любили, например, колдушки мужьям в штаны засовывать и привязывать ниточку к супружеской измене. Очень эффективно. Но на что она сработала здесь, разобраться, пока девушка без сознания, было слишком сложно, а что прямо сейчас уничтожалось в ней – тем более.

Максим попытался купировать действие заклинания, но вынужден был признать, что создал его профессионал высокого уровня. С какой стороны ни подбирайся, стояли защиты или наслаивались еще какие-то конструкции, с которыми ему не доводилось сталкиваться раньше. Единственное, что удалось, – ускорить процесс распада колдовства, что должно было повлиять на скорость пробуждения. Только все равно оставалось неясно, час она еще так проваляется или, например, трое суток. Продолжая перебирать в голове варианты того, чем помочь, парень аккуратно стер грязь с лица и волос Ганны мокрым кухонным полотенцем. Отнес в коридор верхнюю одежду и обувь. Взял с подоконника любимый плед и накрыл девушку, хоть и понимал, что, скорее всего, та сейчас ничего не чувствует. А потом лег рядом и еще долго просто смотрел в красивое лицо, думая о том, каким странным способом исполнилось желание оказаться сегодня с ней рядом. Максим несколько раз ненадолго засыпал, но быстро просыпался и снова проверял состояние своей гостьи – до тех пор, пока не обнаружил, что та уже спит по-настоящему. Лицо Ганны стало совсем другим, его украсили умиротворенное забытье и еле заметный румянец.

Около одиннадцати утра он шепотом позвал ее по имени и девушка тут же открыла глаза. Она секунду смотрела в потолок, потом нахмурилась. А еще через мгновение буквально впилась голубыми глазами в Максима.

– Что происходит? – спросила та, явно сдерживая множество разных эмоций.

– С добрым утром! – стараясь сохранить спокойствие, улыбнулся парень, до сих пор не решивший, как объяснять произошедшее. – Я как раз хотел задать тебе тот же вопрос, но пришлось подождать, пока ты оклемаешься.

– В смысле?

– В прямом! Ты в отключке со вчерашнего вечера.

– А что было вчера вечером? – ее взгляд становился все более встревоженным.

– Когда я возвращался домой, то увидел, что по улице бегут трое. Мужчина и женщина догоняли кого-то. И этот кто-то неожиданно свалился без чувств практически мне под колеса. Представляешь, как я удивился, обнаружив, что это ты? Вместо «удивился» должно быть гораздо менее цензурное слово, но в помещении дамы.

– Мужчина и женщина? Гнались за мной? Зачем? – Девушка села на кровати и растерянно осмотрела себя. – Ничего не помню… Я что, головой ударилась?

– Вроде нет. Я очень внимательно осмотрел тебя.

– Даже не знаю, что сказать… – пожала она плечами. – А я вообще где?

– У меня дома. Добро пожаловать, – усмехнулся он.

– С ума сойти… Вот бы не подумала, вчера прощаясь на вокзале, что сегодня проснусь в твоей постели. Хорошо хоть одетой. – И она снова осмотрела себя с явным сомнением.

Теперь нахмурился Максим.

– Что значит «вчера»?

– И одета я была по-другому, – пробормотала гостья, глядя на свои руки. – У меня вообще не было с собой этой рубашки.

– Ганна! – перебил ее парень. – Какой, ты думаешь, сегодня день недели?

– Понедельник, ой, то есть уже вторник…

– Проблема в том, что сегодня четверг. У тебя не один день выпал из памяти, а три… Очень важных три дня…

Эта фраза для нее и для него значила разное. Максиму стало понятно, что именно разрушалось заклинанием – он готов был спорить, что «хлопушка» замела следы встречи с той загадочной женщиной. Ганну же эта информация просто раздавила. Она буквально вжала голову в плечи, в глазах запульсировали страх и непонимание. Максим, видя, как девушка съеживается, обхватывая себя руками, поспешил сгрести ее в охапку, усадил к себе на колени и попытался войти в эмоциональное поле, чтобы немного выровнять амплитуду переживаний.

– Тихо, тихо… Не волнуйся! Мы во всем разберемся! – шептал он, гладя невольную гостью по плечам и светлым волосам. Да только, ощущая грохот ее сердца, замечая, как дрожат тонкие пальцы, сам был далек от спокойствия. Конечно, Максим не мог остаться равнодушным к переживаниям девушки, но для него, имевшего много козырей в рукаве, к волнению за Ганну примешивалось еще пьянящее ощущение близости и какой-то особенной силы, обретающей смысл на фоне беззащитности и хрупкости девушки.

Гостья наконец чуть высвободилась, чтобы заглянуть колдуну в лицо. Ее яркий взгляд снова казался проникающим в самое сердце.

– Скажи, ты вообще кто? – прошептала она.

– В этой истории – еще не знаю. Потому что до сих пор не знаю саму историю. Очевидно, хотим мы этого или нет, мне отведена в ней некая роль. Но чтобы не забивать себе голову вопросами, ответы на которые мы, скорее всего, получим не скоро, давай сойдемся на том, что я кто-то вроде рыцаря со своим кодексом чести и личными интересами в нагрузку. Я бы в любом случае не смог пройти мимо лежащей без сознания женщины, но быть спасителем гораздо приятнее, когда спасаемая так мила.