Сенни Стоффелс - По пути с Вечностью

Один из парней сидел на подоконнике, смотря своими голубыми глазами на парту, за которой сидели его друзья. Его высокий рост, похоже, совершенно не мешал ему чувствовать себя на ровне со всеми, без переживаний на счет неудобств высокого роста. Рядом с ним, по центру, в очень расслабленной позе, которую можно было бы охарактеризовать как растекшуюся по стулу лужицу, сидел парень на вид, также как и всем остальным, ему было около восемнадцати; высокий рост и крепкое телосложение придавали ему некую харизматичность, а густые короткие рыжие волосы под солнечными лучами становились похожими на разъяренное Адское пламя, которое невозможно погасить. Его улыбка была очень приятной, и даже брекеты не могли ее испортить. Вот, например, худой, долговязый парень, сгорбившись, торопливым шагом направлялся к той самой парте. Я на своей шкуре знаю это чувство – когда ты вымахал большой и нескладный, и тебя слишком много в этом мире: тебя и твоего неуклюжего тела. И в какой-то момент ты невольно начинаешь сутулиться и съеживаться, пытаешься быть как все, потому что не веришь, что на самом деле заслуживаешь занимать столько пространства, отнимать у других место под солнцем… У него была масса колец на пальцах, а густые русые волосы ниспадали на большие задумчивые глаза цвета горького шоколада. Через все лицо проходил уродливый красный шрам, который пересекал искусанные в кровь губы. Эти трое сидели рядом с тем парнем, с которым мы столкнулись на входе в колледж пару минут назад.

Мне казалось, что эти парни готовы прожечь дыру в любом, кто, по их мнению, смотрел как-то не так. Они были дружны на столько, что, даже будучи такими разными, становились внешне похожими на самых что ни на есть родных братьев. За многое количество времени, что я прожил в общем счете, мне ни разу не доводилось видеть такой крепкой и искренней дружбы, а уж тем более испытывать ее на себе. Каждый из них четверых ощущал себя в этой компании на своем месте, как примитивный кусочек пазла. Четыре настолько разных человека, имеющих свою историю и свои странности, четыре части одного целого, хранящие самые сокровенные тайны друг друга. Казалось, что они, действительно, неделимы и не могут ходить по-одному. Было немного завидно, что они, в отличие от меня, нашли друг друга.

Вернемся к паре по философии, которую вел профессор в уже несколько приклонном возрасте. Том Роберт Коулсон был мужчиной высоким и усохшим на вид, с густыми курчавыми волосами цвета молочного шоколада. Глаза у профессора были большие и пугающие тем, что не отражали в себе никаких эмоций, да и в целом весь его вид напоминал героя мультфильмов Тима Бертона, а когда он вошел в аудиторию, стало на пару градусов холоднее, а в носу застрял неприятный запах, которого на самом деле, скорее всего, даже и не было. Доверия во мне этот человек не вызывал, поэтому я слега с опаской подошел к кафедре, за которой сидел мистер Коулсон, и протянул ему мой табель из колледжа, который я привез с собой из Англии. Профессор посмотрел на меня нечитаемым взглядом, а после опустил взгляд на мой табель с успеваемостью. Мои глаза забегали из стороны в сторону, потому что было желание заставить этого человека поверить в то, что мои умственные способности находятся точно не на одном ряду с одноклеточными, как считал именно он. Видимо, найдя нужную информацию, он снова поднял на меня глаза, его лицо все также не выражало совсем ничего.

– Итак, мистер Бриггс, вы довольно неплохо обучались у себя в колледже, но сможете ли вы повторить этот звездный успех здесь? На вас возлагают большие надежды как здесь, так и там, потому что вы вместе с тем юношей, что уехал к вам на родину, сможете поделиться и приобрести необычный опыт. Я не посмотрю на то, что вы еще не успели адаптироваться, мои требования как и к остальным студентам, – все это он говорил потусторонним голосом, и я никак не мог взять в толк, толи я ему так не нравился из-за чего-то, толи он так всегда разговаривает. – Мистер Гуэрра, я вас и всю вашу компанию друзей попрошу помочь нашему новому студенту быстро войти в курс дел и не потеряться в этой новой для него местности.

Я снова исподлобья взглянул на тех парней и заметил как один из них, тот что сидел рядом с парнем, с которым мы столкнулись, кивнул, взглянул на меня с оценкой и обернулся к своим друзьям. Стало немного неловко от того, что их напрягают из-за меня, возможно, отрывая от важных дел. Но эта неловкость быстро прошла после того, как я услышал звонок, оповещающий о начале занятий, в последний раз обернувшись на эту четверку, мне довелось увидеть, как они всей компанией наблюдают за моими действиями как коршуны следят за добычей. Сев на единственное свободное место, я стал записывать лекцию, которую диктовал профессор Коулсон.

– Ты, правда, собираешься писать все, что говорит этот старик? Мне кажется, что нам это не пригодиться… – повернув голову на источник звука, я увидел кучерявую капну черных, как смоль, волос. – Я – Хельгарда Шелби, приехала сюда учиться из Норвегии. Не хочешь прогуляться сегодня? Я бы могла показать тебе пару интересных мест.

– Мисс Шелби, я, правда, понимаю, что наш новый молодой студент в разы интереснее моей лекции, но спешу заметить, экзамены вы будете сдавать мне, а не мистеру Бриггсу. Итак, продолжим.

Один из минусов жизни иностранных студентов, это, во-первых, суматоха с визой, из-за которой я чуть не опоздал на несколько дней в колледж. Большинство учеников в это время уже хотя бы приблизительно знают свое расписание, преподавателей, ну или примерно друг друга.

Я не знаю что происходило на официальной части открытия, однако, чуть позже, после моего приезда была небольшая "торжественная" встреча, но она состояла лишь из того, что меня встретили, показали кампус, а также вручили мне расписание, карту города, колледжа и прилежащих объектов. И на этом большое спасибо!

Первая пара по философии прошла по десятибалльной шкале на твердую "шестерочку". Всю пару мистер Коулсон с некоторым недовольством и настороженностью смотрел в мою сторону. Мне очень нравились кабинеты, то, как все оборудовано, каждая аудитория, мимо которой мы проходили имеет свою стилистику, возможно, все это выбирали профессора под свой собственный вкус. Мне понравились первые преподаватели, большинство из них молодые, уверенные в себе личности, достигшие того, чего они желали и теперь они пришли в университеты мотивировать студентов на саморазвитие, учебу и усердную работу, что не могло не вдохновлять.

Правда единственная сложность, с которой я столкнулся – языковой барьер. Более того, примерно половину слов я не знал, не понимал значение некоторых фраз, потому что в большинстве своем они состояли из научных терминов или сленговых выражений, некоторые вещи писал скорее по наитию. Именно поэтому рядом со мной на парте всегда лежал телефон, чтобы перевести какую-то фразу и спокойно принять участие в обсуждении на парах.