Бриттни Моррис - Человек-Паук. Майлз Моралес. Крылья ярости

ГАНКЕ: Слушай, я так и не уснул после нашего разговора. Я тебя засыпал вопросами. Не хотел навязываться. Просто волновался, не случилось ли чего.

Я улыбаюсь. Ганке, как всегда, за меня горой. Поджимаю ноги посильнее и быстро набираю ответ:

Я: Да ничего. У меня все в порядке. Просто захотелось проветриться.

ГАНКЕ: Ладно, как скажешь. Но ты же знаешь, что можешь на меня рассчитывать? Не хочется говорить словами твоей матери, но всем иногда нужно дружеское плечо.

ГАНКЕ: Кстати, как тебе новый райончик? Ничего так? Не Бруклин, конечно, но по-своему очаровательный.

Я задумчиво вздыхаю, пытаясь найти ответ.

Как мне новый райончик?

В Восточном Гарлеме есть своя красота: в музыке, в его запахах, уютных крылечках, в ощущении обжитого места, где одно поколение людей сменялось другим.

Я: Там мило.

ГАНКЕ: Конечно, не сразу привыкнешь, что теперь это твой дом. Но походи по окрестностям. Когда мы переезжали, мне это помогло. Люди классные там живут. Миссис Мак, у которой магазин комиксов, например, просто улёт. Я собираю для нее бумагу: парень наверху вечно комкает бумагу и кидает на крышу над витриной. Мне приходится туда лезть каждый раз. Зато скидка на все комиксы – полцены.

С одной стороны, приятно знать, что парень моего возраста может без труда найти свое место в Восточном Гарлеме. С другой, Ганке прожил там уже несколько лет. У него было время привыкнуть и прижиться, а у меня нет, и мне немного страшно от незнания, сколько времени мне на это понадобится.

ГАНКЕ: Я хотел сказать, что ты не один, пока есть я. Тебе непривычно, но бояться нечего. Это не навсегда.

Я с благодарностью улыбаюсь, прочитав сообщение, и отправляю ответ:

Я: Спасибо, друг.

ГАНКЕ: Не за что. Важное мы обсудили, а теперь смотри сюда.

К сообщению прикреплена фотография. Снимок темный и зернистый, да и фотограф не вытер со стекла капли дождя, но запечатлен явно переулок. Я наклоняюсь к самому экрану и, щурясь, пытаюсь разобраться, что это за странное пятно слева: рядом с мусорным баком валяется какая-то неясная темная кучка или, может быть, смятый черный плащ. В любом случае, похоже, ничего примечательного. Пятно размером с человека, да, крупное , но ничем не отличается от выброшенных вещей, которые легко можно найти по всему Бруклину.

Я: Кто-то потерял мантию от костюма на Хеллоуин?

Ганке: Для Хеллоуина рановато. Да и для костюма слишком уж большой размер. Мне кажется, это какой-то громадный человек.

Ну ладно, кто-то случайно перебрал и вырубился в переулке прямо в костюме. Все равно ничего необычного.

Я: Может, ему помощь нужна. Это ты фотографировал?

ГАНКЕ: Не-а. Я лежу в кроватке в пижаме. Помнишь, с Человеком-Пауком которая? Пью горячий чаёк. Но кто-то это сделал и видео снял. Ты только посмотри!

Приходит новое сообщение: картинка с кнопкой воспроизведения. Нажимаю и готовлюсь увидеть какую-то невообразимую дикость. Естественно, поначалу там только пустой переулок, мусорка и дождь. Но вдруг в кадре появляется крупная фигура в плаще. Я ожидал увидеть кого-то гигантского, но это силуэт высотой примерно с мусорный бак или ростом с ребенка. Присматриваюсь и понимаю, что человек сильно согнулся и склонился набок.

ГАНКЕ: Смотри на ноги.

Опускаю глаза туда, где заканчивается черный плащ, и вижу неожиданно тонкие лодыжки. Ужасно тонкие. Не толще карандаша. Честное слово, как веточки.

Я: Может, обувь на шпильках?

ГАНКЕ: Под костюмом птицы?

Закрываю окошко с текстом и продолжаю смотреть видео: плащ, точнее, то, что я поначалу принял за плащ, на самом деле больше похоже на лоскуты. Длинные лоскуты, будто перья, прибитые дождем к телу. Фигура вдруг останавливается. Если бы не было видно падающих капель дождя, я бы решил, что запись зависла. И на записи никаких звуков, как на видео с камеры наблюдения.

А потом фигура повернулась.

Открывшаяся картина приводит меня в шок. У этой… гуманоидной птицы… есть клюв, размером даже больше головы! Когда незнакомец полностью повернулся, стало возможно разглядеть, насколько клюв острый и опасный. Про себя я уже решаю, что это маска, но вдруг клюв открылся, и я замечаю, как существо приподнимает к нёбу язык.

Затем неизвестный снова отвернулся и пошел по переулку, а дойдя до мусорного бака, медленно опустился на колени и завалился на землю, в довершение врезался в бак и упал огромной пернатой кучей, из-под которой торчали тонкие ноги-веточки.

Я прокашливаюсь и тру лоб.

На человека непохоже. И ходит не так, и выглядит не так. Зато есть клюв и перья!

Я: Выглядит… жутко. Это человек?

ГАНКЕ: Не знаю! Выглядит как страус с вороньим клювом размером с бензопилу. Кто бы это ни был, я рад, что вы с ним не встретились, когда ты лез в окно.

Я дочитываю сообщение, а по спине от страха ползут мурашки. Если видео настоящее – с нынешними возможностями интернета и умирающими от скуки людьми все возможно, – то я вполне мог столкнуться с этим существом. Если оно в Бруклине, возможно, сегодня мы были буквально в шаге друг от друга. И, возможно, оно захотело бы меня убить.

Я: Похоже на неудавшийся научный эксперимент.

ГАНКЕ: Что верно, то верно. Кстати, о науке. Нам завтра в школу рано.

Я: Знаешь что, ты это начал!

Улыбаюсь и засовываю телефон в карман. Ганке прав, но сейчас я совсем не собираюсь домой и тем более ложиться спать. Я еще не успел вдоволь нагуляться по ночному городу.

– Привет, – раздается за спиной. Я подскакиваю от неожиданности и чуть не падаю с крыши, только чудом успевая зацепиться за край правой рукой и левой ногой. Сердце бешено колотится, каждый волосок на теле стоит дыбом. Поднимаю глаза и вижу, как из тени выходит Питер, выставив руку вперед, будто пытаясь меня успокоить.

– Эй-эй, – со смешком говорит он. – Не думал, что от меня так воняет.

С облегчением вздыхаю, закатываю глаза и протягиваю ему руку. Он помогает забраться на крышу, где я так удобно сидел пару минут назад. Питер устраивается рядом, складывает руки на коленях и откашливается.

– Что ж, – произносит он. – Я тут размышлял о событиях этого вечера… И подумал… Может, ты хочешь об этом поговорить? Хотел узнать, как ты.

Я глубоко вздыхаю и подтягиваю к себе коленки, опуская на них подбородок. Мне казалось, что я хочу побыть один, но Питер, похоже, так переживает… Мне кажется, я обязан хотя бы уверить его в том, что со мной все хорошо.

Но так ли это?

Снова вздыхаю.

– А разве по мне не скажешь, что все хорошо? – решаю спросить я. Отлично сказано. Мне нравится. Расплывчато. Честно. И говорить опять придется ему, а не мне.

– Люди, у которых «все хорошо», – Питер пальцами показывает кавычки, – редко сидят ночами на крышах, обозревая мокнущий под дождем город и издавая горемычные вздохи.