Виктория Авеярд - Стеклянный меч

Я едва могу кивнуть.

– Ладно.

«Отверстие – в нижней части бункера, в двадцати пяти футах под водой». Фарли сказала: «Сущие пустяки». «А мне так не кажется», – думаю я, глядя в темноту под ногами.

– Килорн, Мэйвен будет страшно разочарован, если меня убьет море, а не он.

Кому другому эта шутка показалась бы несмешной. Но Килорн тихо смеется, и на фоне воды его улыбка кажется ослепительно яркой.

– Я бы очень хотел разочаровать короля, – вздыхает он, – но давай все-таки постараемся не утонуть, хорошо?

Подмигнув, он ныряет – кувырком через голову, – и я хватаюсь за его ногу.

Соль щиплет глаза, но под водой не так темно, как я думала. Солнце пробивается в глубину, рассеивая тень причала. Килорн движется быстро, увлекая нас обоих вниз, вдоль стены бункера. Причудливо преломленный свет покрывает пятнами его голую спину, делая Килорна похожим на морское животное. Я старательно гребу ногами, когда могу, и сосредотачиваюсь на том, чтобы ни за что не зацепиться. «Это еще не двадцать пять футов», – сердито напоминает мозг, когда легкие начинают болеть от недостатка кислорода.

Я медленно выдыхаю, и на поверхность, касаясь моего лица, поднимаются пузыри. Мимо проносятся пузыри от дыхания Килорна – единственное свидетельство его усилий. Когда он достигает низа стены, я чувствую, как напрягаются его мышцы – Килорн работает ногами, чтобы поднырнуть под потайной бункер. Я смутно задумываюсь, открыт ли упомянутый люк. Иначе нас ждет разочарование.

Прежде чем я успеваю понять, что случилось, Килорн движется наверх, сквозь какую-то дыру, таща меня следом. Застоявшийся, но такой приятный воздух ударяет мне в лицо, и я жадно глотаю его.

Сидя на краю отверстия и болтая ногами в воде, Килорн ухмыляется.

– Ты бы и одного часа в лодке не продержалась, – говорит он, качая головой. – Да это просто курорт по сравнению с тем, что заставлял меня проделывать старина Калли.

– Ты умеешь ударить по больному, – сухо замечаю я, подтягиваясь и влезая в личные апартаменты полковника.

В помещении холодно, его освещают низко висящие лампочки, и все тут до отвращения опрятно. У правой стены копит пыль аккуратно сложенное старое снаряжение, вдоль левой тянется стол. Его поверхность сплошь покрыта аккуратными рядами папок и бумаг. Поначалу я даже не замечаю кровать – узкую койку, которую можно выкатить из-под стола. Очевидно, полковник спит немного.

Килорн всегда был рабом своего любопытства, и теперь тоже. Роняя капли, он подходит к столу и явно собирается его исследовать.

– Ничего не трогай, – шиплю я, выжимая воду из рукавов и штанин. – Если уронишь на бумаги хоть одну каплю, он поймет, что тут кто-то был.

Килорн кивает и убирает руку.

– Ничего себе, – вдруг резко произносит он.

Я немедленно подхожу, опасаясь худшего.

Килорн осторожно указывает пальцем на единственное украшение комнаты. Это фотография – она покоробилась от времени и сырости, но лица еще различимы. Четыре человека, все светловолосые. Вид у них серьезный, но в то же время добродушный. На фотографии есть и полковник, с двумя здоровыми глазами и потому едва узнаваемый; одной рукой он обнимает за талию высокую, хорошо сложенную женщину, а другую держит на плече молодой девушки. У обеих одежда в грязи – судя по виду, они фермеры, – но золотые цепочки на шеях свидетельствуют о достатке. Я тихо достаю из кармана цепочку и сравниваю. Она такая тонкая, что рядом с украшениями на фотографии кажется ниткой. Но, не считая ни на что не похожего ключа, который на ней болтается, они одинаковы. Килорн осторожно забирает у меня ключ и гадает, что это может значить.

Все объясняет третья фигура. Девочка-подросток с длинной золотой косой – она стоит рядом с полковником и счастливо улыбается. Она такая юная, такая непохожая на себя… с длинными волосами и без шрамов.

Это Фарли.

– Она его дочь, – говорит Килорн, слишком потрясенный, чтобы сказать что-то еще.

Я подавляю желание коснуться фотографии, убедиться, что она настоящая. То, как полковник обращался с Фарли в лазарете… это же просто невозможно. Но он назвал ее Дианой. Он знает ее настоящее имя. «И у них одинаковые цепочки, одна от сестры, другая от жены».

– Пошли, – говорю я, оттягивая Килорна от фотографии. – Здесь нам нечего делать.

– Почему она ничего не сказала? – В его голосе я слышу разочарование, которое ощущаю уже не первый день.

– Не знаю.

Я держу Килорна за руку, и мы оба шагаем к двери. «Налево вниз по лестнице, на площадке направо, потом снова налево».

Дверь тихо открывается на хорошо смазанных петлях, и мы видим безлюдный коридор, почти такой же, как на подводке. Пустой и чистый, с металлическими стенами и трубами на потолке. Над головой, по сети проводов-артерий, течет электричество. Оно идет с берега, питая лампы и прочие механизмы.

Как и сказала Фарли, внизу никого нет. Никто нас не останавливает. Я подозреваю, что Фарли, как дочь полковника, имела возможность в этом убедиться. Тихие, как кошки, мы следуем ее инструкциям, осторожно делая шаг за шагом. Я вспоминаю камеры под Замком Солнца, где мы с Джулианом обезвредили целый отряд Стражей в черных масках, чтобы освободить Килорна, Фарли и несчастную Уолш. Кажется, это было так давно… а на самом деле лишь несколько дней назад. Неделю. Всего неделю.

Страшно подумать, где я окажусь еще через семь дней.

Наконец мы оказываемся в другом коридоре, покороче, который заканчивается тупиком. Три двери справа, три слева, между ними окна для наблюдения. Стекла темны, не считая самого дальнего. За ним, резкими белыми вспышками, помаргивает свет. Чей-то кулак врезается в стекло, и я вздрагиваю, ожидая, что оно треснет. Но стекло держится и лишь глухо гудит от каждого удара. Никаких последствий, кроме пятен серебряной крови.

Несомненно, Кэл слышит, как мы идем, и думает, что это они.

Когда я оказываюсь перед окном, он замирает, занеся окровавленный кулак для удара. Огненный браслет, соскользнувший вниз по мощному запястью, продолжает вращаться по инерции. По крайней мере, это радует. Озерные слишком мало знают, чтобы лишить Кэла главного оружия. Но тогда почему он все еще в заточении? Разве он не может просто растопить окно и выйти?

На одно ослепительное мгновение наши взгляды встречаются через стекло – такое ощущение, что оно расколется. Густая серебряная кровь стекает с того места, куда пришелся удар, смешиваясь с уже высохшими пятнами. Кэл уже провел здесь некоторое время и в кровь расшиб руки, пытаясь выбраться – или хоть немного сбросить пар.

– Заперто, – говорит он, и его голос звучит глухо.

– Да неужели, – с усмешкой отвечаю я.

Килорн, стоя рядом со мной, достает ключ.