Наталия Новохатская - Проект «ПАРАДИЗ»

Лишь очень немногие занимаются образованием, лечением, просвещением и развлечением остальных, ещё меньше народу занято в чистом познании. А некоторые заняты активно негативным делом, как-то военные, тюремщики, юристы – они просто обслуживают пороки и несовершенства мироустройства, но их придется вычесть отовсюду, поскольку воровать будет нечего и спорить не из-за чего, если каждый получит всё, чего захочет, не так ли? Об этом вообще лучше не думать, куда они все бедняги денутся, ладно, Бог с ними. Возьмём остальных, тех, кто заняты делами предметно созидательными. Примерно в соотношении 90:10, примерно так, если взять всех скопом.

Так вот в случае успешного обмена опытом с хозяевами Парадиза, окажется, что эти 90 % окажутся совершенно не у дел, и куда они двинутся, чем займутся? Каждый будет выращивать свой отдельный волшебный сад?

Пока они в количестве нескольких миллиардов до этой идеи дойдут, то свихнутся от культурного шока и собственных несовершенств, не каждому пойдет на пользу райский сад на земле. Или я что-то упускаю из виду? Однако не хочется думать, что поступит предложение осчастливить могуществом нескольких избранных, в том числе меня, пригласить их в закрытый клуб волшебников, а остальных оставить, как и были. Вот это уже сказки и мифы, достаточно долго жеванные, причем с готовой моралью: что ничего особо хорошего из этого не выходит.

В особенности для тех, кто был наделен свыше всякими чудесными возможностями. Возьмём того же Фауста – ну и что он понаделал при активном содействии Мефистофеля? Стыдно сказать, честно говоря. Материалу-то всего набралось для одной, правда очень хорошей, оперы.

Как там звучит вальс из «Фауста» Гуно, под который Маргарита вылетала из окна на щётке? Пам-пам, пам-парам-пам, и так далее!»

Какие-то приятные мгновенья она (Юлия, а не Маргарита) провела в полёте, пытаясь изобразить голосом и свистом мелодию прославленного вальса, он отлично сочетался с обстоятельствами. Птица-транспорт чуточку отозвалась, по всей видимости, музыка ему понравилось, и биение огромных крыл отчасти совместилось с ритмом. Далее в процессе полёта в ритме вальса пришла простая мысль, заключила предыдущие рассуждения и дала программу на будущее.

«Что же, интересно мне, делать человеку, если он может всё, что ему угодно?» – легко подумалось, потом она рассмеялась, догадавшись. – «Ах вот оно что! Вот зачем меня сюда пригласили и учат потихоньку всяким фокусам! Ну что ж, постараемся не слишком осрамиться, лично от себя и от имени всего разумного человечества».

Полет на транспортной Птице тем временем подходил к завершению, в очередной раз глянув в пространство, она заметила, что стена гор выросла в размерах, оказалась почти перед глазами и приближалась с каждым взмахом мощных крыльев.

«Вот и приехали!» – донеслась до неё совместная мысль, и тут же в некотором отдалении обнаружился въявь балконный выступ, ранее являвшийся в шаровом изображении. – «Настала пора знакомиться!»

В ритме замечательного диалога полет перешёл в иную стадию – крылья Птицы-транспорта простерлись во всю ширь и, подхваченные снизу воздушным потоком, плавно понесли транспорт с всадницей прямо к перилам скального балкона на мягкой скользящей скорости.

«Да, именно так надо являться к хозяевам Парадиза», – подумала небесная всадница Юлия, почти привставая в коконе из перьев. – «С размахом!»

Парадиз, последний вечер

Пока призыв, посланный гостям во все точки обитаемой вселенной, разносился Бог весть по каким каналам и пространствам, хозяйка приема по местному прозвищу Синяя Птица (а до и после её звали и будут звать просто Юлия Лучникова) сидела в самодельном кресле на водной дорожке, любовалась пленительным освещением двух первых лун и напевала про себя вальс из оперы «Фауст», пришедший к ней по неопознанной ассоциации.

«Пам-пам, пам-парампам, пам-парампам!» – звучала у неё в голове и вовне музыка из бессмертной оперы Гуно, затем вставленная другим классиком, а именно М.А. Булгаковым, в столь же бессмертный роман, причем в кульминационный момент, когда ставшая ведьмой Маргарита вылетала в окно верхом на метле, пардон, на щетке.

Со второго такта вальса вступил на фоне невидимый оркестр, гостей тут встречали со всей тщательностью. И гости не замедлили прибыть, одни валились с неба, как метеоры, другие выходили из-под узорных деревьев, кто-то приплыл стоя на дорожке, озарённый своим дополнительным светом.

Впору было растеряться, но у хозяйки имелся опыт, и она ухитрилась приветствовать каждого в отдельности по мере появления и не забыть восхититься, когда подружка Лья приплыла, переливаясь в собственном радужном освещении. Однако гости не смешивались, давали хозяйке передышку. Четверо, свалившиеся с небес, мигом обзавелись креслами, похожими на хозяйское, и расселись в них, в процессе примеряя форму, поскольку постоянной не имели, существовали, как вздумается, судя по обстоятельствам. Для данного визита, располагаясь по креслам, они вчетвером обрели жидкое полупрозрачное подобие человеческих фигур и размытые черты, в которых выразили приветствие – им легче было отзываться сразу четверым.

– Привет, Протеи! – высказалась хозяйка мысленным образом. – Располагайтесь как угодно, у нас нынче игра на деньги!

Четверка Протеев, а они всегда являлись именно в таком количестве, что-то вычитала в соображениях принимающей стороны и мигом предстала наряженная, как на маскарад в Венеции, если бы его к тому же рисовал художник российского Серебряного века. Почти узнаваемые Коломбины, Пьеро и Арлекины сидели вокруг хозяйки и полагали, что оформились приемлемо к случаю.

Тем временем, точнее, в тот же отрезок из-под цветущих веток выкатился прозрачный угловатый аквариум с милейшим существом, самым старшим из собираемых гостей, ему было около тысячи земных лет, а может статься, и более того. Эти разумные жили у себя в водной среде немыслимо долго, совершенствуясь в не совсем понятных науках. А выглядели отдаленно похожими на тюленей, только совсем бескостных, только голова и руки-ласты, казалось, что двигались целенаправленно, а светлое, в пятнах зелени туловище колыхалось в воде, как медуза, и зелёные растения симбионты обвивали тело, как ленты.

Поэтому водные долгожители, если снимались с океанских просторов собственного мира, то путешествовали каждый в личном аквариуме, чтобы не создавать дополнительных проблем остальным. Знай хозяйка, что нынче пожалует дяденька Сверхтюлень, то заранее обзавелась бы просторным глубоким бассейном, но дяденька не желал навязывать своих предпочтений и прибыл в личной лоханке.