Катерина Калюжная - Демоны мрака

Комнаты уходили далеко вперед, но путь новенькой, спешащей на ритуал, лежал вниз. Макс свернул на темную узкую лесенку, скрытую от непосвященных тяжелыми бархатными портьерами. Сняв с крючка специально приготовленный для этих целей магический светильник, он принялся спускаться по крутым отвесным ступеням. Алина, держась обеими руками за стены, чтобы не переломать в темноте ноги, последовала за ним. Она насчитала не меньше пятисот ступенек, каждая из которых заставляла ее сердце замирать.

Спуск закончился внезапно. Максим коснулся ногой ровного настила, вокруг вспыхнул яркий дневной свет. Перед глазами предстал великолепный зал. Стены, полы, потолки были из белого мрамора. По углам росли кроваво-красные цветы. В центре был начертан круг, отграниченный тонким золотым ободком, от которого исходило чуть заметное свечение. На противоположной от них стороне круга стояла Линда, одетая в красное полупрозрачное платье-тунику, спускающееся до пола и сзади образующее довольно длинный шлейф. В руках волшебница держала огромный, черный, испещренный золотыми символами фолиант.

– Не забыл выпить зелье? – спросила Линда у Макса, проигнорировав фразы приветствия.

– Выпил ровно час назад, – сегодня типичной для парня шутливости как не бывало. Он был серьезен и очень собран. Линда тоже не была настроена на разговоры.

– Алина, ты готова? – спросила она. Дождавшись короткого кивка, волшебница продолжила: – Тогда вставай в круг.

Ровно в центре очерченной территории вспыхнуло красное пламя. Алина отшатнулась.

– Войди в него, – шепнул ей на ухо Макс, подталкивая вперед, к золотой линии.

Один шаг… еще один… Золото уже почти под ногами. Алина сделала глубокий вдох и перешагнула черту, отделившую ее человеческую жизнь от жизни воителя.

Свечение, исходящее от границы круга, усилилось. Теперь оно стало почти нестерпимым и резало глаза, особенно если учесть, что весь остальной свет погас в тот момент, когда девушка сделала решающий шаг.

Впереди маячил красный магический костер. Потребовалась вся ее сила воли, чтобы шагнуть в пламя. На секунду огненные языки стали пурпурными и взлетели до самого потолка, окутав Алину теплом и незнакомой приятной истомой. Она почувствовала странную слабость, словно ее тело стало легче, превратилось в один из язычков волшебного пламени.

Тишину разорвала мелодичная песнь, исполняемая низким гортанным голосом. Только человек с хорошим воображением мог уловить в таинственном песнопении детские нотки, присущие речи Линды, навеки застывшей в своем тринадцатилетии.

За пределами золотого кольца появилась стройная фигурка мага. Длинные белые волосы развевались под порывами волшебного ветра, многочисленные складки кроваво-красного платья трепыхались, словно крылья пойманной в ловушку бабочки. В глазах Линды горел ведьмовской огонь. От книги, которую она по-прежнему держала в руках, начали отделяться золотистые символы. Они на мгновение зависали над колдуньей, а потом устремлялись к Алине, сливаясь над ее головой в слова. Слова складывались в предложения, которые образовывали ровный круг, чуть меньший по диаметру, чем тот, что сиял на полу.

Это одновременно было красиво и пугающе. Девушка потеряла связь с реальностью. Только осознание, что где-то в темноте за ее спиной стоит Максим, не давало ей впасть в панику и попытаться вырваться из сетей оплетающего ее пламени. Его незримое присутствие стало для нее единственной опорой в зыбком мире волшебства.

Песнь становилась громче и ритмичнее, голос Линды набирал силу, в нем появлялись звонкие нотки. Символы водили хоровод над головой перерождающейся, постепенно убыстряясь. Вскоре стало невозможно отличить один знак от другого, они слились в единую линию и засверкали с нестерпимой яркостью.

Голос смолк неожиданно, оборвавшись на высокой ноте и погрузив мир в абсолютную, звенящую тишину. Золотое и красное свечение погасло, даже огонь, выплясывающий фантасмагорические танцы вокруг Алины, исчез. Примерно секунду, показавшуюся девушке вечностью, ничего не происходило, а потом действительность взорвалась, распавшись на миллиарды разноцветных искр.

Алина почувствовала (или ей показалось, что почувствовала), как ее ноги оторвались от земли, и она, словно отрастив себе крылья, взмыла под потолок. Внутри нее росло что-то огромное, большее, чем она сама, чем все, что она когда-то знала. Оно постепенно заполняло ее существо. Когда в ее теле не осталось ни одной клеточки, которая бы не дышала неизвестным, Алина смогла найти этому название. Счастье. Немотивированное, нереальное, невозможное, неистовое. Оно сжигало боль, терзавшую ее многие годы, вытесняло из головы все мысли, отодвигало воспоминания на задний план. Эйфория – называл эти ощущения Макс в другой, далекой от нее жизни.

Это длилось и длилось. Шли минуты, часы, а она все так же пребывала между небом и землей, купаясь в совершенном блаженстве. Из ниоткуда возник золотой символ – шар, в котором двигалась наполовину размытая темная фигурка, больше всего напоминавшая маленькое солнышко на ножках, как частенько изображают небесное светило дети. Она то приседала, то вставала, то устремлялась вперед, то резко останавливалась. В руках человечек держал красный короткий меч. Присмотревшись, Алина разглядела, что у него есть глаза, серебряные, блестящие.

Шар разделился на две части, абсолютно идентичные друг другу. В каждой из них продолжал двигаться крошечный воин. Два золотых пятна приближались к девушке до тех пор, пока каждое из них не оказалось прижато вплотную к ее коже, одно – к лицу в районе левого виска, другое – к правой руке, между большим и указательным пальцами. Они продолжали вращаться и двигаться вперед, словно не замечая возникшей на пути преграды. Постепенно сгустки света погрузились в кожу и теперь тускло сияли сквозь нее. Неожиданно в обеих половинках когда-то единого шара от серебристых глаз отделилась тонкая нить, достигла грани светящихся меток и принялась вертеться по кругу.

Вспышка ослепительного бордового оттенка вырвала из окружающей темноты лицо Максима, превратилась в узкий луч и на огромной скорости устремилась к Алине, по пути разделяясь на две равноценные линии. Они просочились в отпечатки шаров и сплелись с серебристой нитью, образуя причудливый, замысловатый рисунок.

На миг темнота рассеялась, выхватив серьезное лицо Стаса, и тут же превратилась в черный луч. Как и бордовый, он потянулся к формирующимся линиям знака и соединился с плетением, усложняя его и совершенствуя.

Голубой луч – и спокойное, красивое лицо Лизы.

Оранжевый, осветивший улыбку Роберта.

Розовый, несущий в себе частичку тепла Хадижи.