Дэри Айронин - Писатель. Дневник Джорджии

Друзья обнялись и распрощались, но в самый последний момент Дорри спохватился:

– Скажи, Лео, ничего вчера плохого не произошло? Я не вёл себя странно?

– Вроде нет…

– А Джорджия? Как думаешь, всё-таки кто она такая? Мне показалось, что она действительно многое знает о нас.

– Может, она и вправду была послана богами, – бросил Лео и рванул в обратный путь.

Друзья разошлись в разные стороны, а монотонная музыка, отбиваемая барабаном и бубном, всё ещё раздирала округу.

Часы до долгожданной встречи тянулись медленно, как будто кто-то намеренно растягивал секунды и минуты, чтобы те растянули часы и Лео томился в ожидании. Принц успел несколько раз проверить кухню, где готовили блюда; принять ванную, достойную сына короля колдунов; позвать стилиста, чтобы тот привёл в порядок его лицо и причёску; перемерить весь свой гардероб, чтобы найти подходящий костюм на сегодняшний вечер… Уже полностью готовый он сидел на кресле близ письменного стола и размышлял о будущем с Сэмми. Сегодня всё должно было решиться. У принца был особенный план на вечер. После обеда он собирался усадить Сэмми в уютное кресло перед окном, открывающим вид на изящный мираж гор, тонущих в свете солнца. Он будет шептать ей на ухо нежные слова, потом подарит драгоценный браслет как обещание принадлежать только ей, поцелует её и попросит остаться с ним. Планируя это в голове, Лео даже прошёлся до заготовленного кресла, проверил, действительно ли пейзаж так романтичен, как в его воображении, поправил плед и прорепетировал на месте разговор. И когда пытка в ожидании закончилась звонком в парадную дверь, юноша вмиг слетел по лестнице, мельком встретив выходившего из своего кабинета отца, и оказался у парадного входа как раз в тот момент, когда гости входили.

Первой была дама, очень худая, даже тощая, с плоской фигурой, что делало её выше и ещё тоньше. Она, как тростинка, в зелёном платье с порывом ветра влетела в коридор. Её огромные голубые глаза, как у дочери, по-доброму всматривались в светловолосого юношу, о котором она столько слышала. Он поклонился в ответ, как того требовал официальный приём в доме у члена Высшего Совета Миракулы. Дама легко присела в реверансе и сняла тёмно-зелёную шляпу со своих прекрасно уложенных светлых волос. Мать и дочь были очень похожи, так что глядя на госпожу Хилл, Лео мог представить, какой будет Сэмми через пару десятков лет. Брунесса имела более острые черты, чем её дочь, но такие же аккуратные и симметричные. Из-за худобы выделялись скулы, но это делало лицо Брунессы ещё более красивым. Госпожа Хилл была легка, мила и грандиозна; её изысканность и царственные манеры хотели бы иметь, наверняка, многие королевы, и это унаследовала её дочь. Всё общество кавалеров, в том числе и Леонардо, любили наблюдать за этой особой, которая покоряла всех не только своей красотой и добротой, но и остроумием.

Когда высокий мужчина в элегантном костюме и с круглыми очками на аристократичном носе проскочил вперёд, Леонардо заметил своего отца. Его грузная фигура в багровом плаще казалась ещё больше и ниже на фоне Хилла. Мужчины прямо «с порога» начали беседу о чём-то очень важном для обоих. Об этом можно было судить по активной жестикуляции отца Сэмми. Господин Хилл от природы обладал очень скудной мимикой, поэтому руки были для него способом выразить свои эмоции. Иногда из-за полуприкрытых глаз казалось, что отец Сэмми где-то в себе и не замечает ничего вокруг, но на самом деле он был внимательнее диких кошек на охоте, цеплялся взглядом даже за самые мелкие детали. На самом деле Лео очень любил семью Хиллов, несмотря на то, что они редко виделись. Из рассказов Сэмми у Лео сложился определённый образ Хиллов, и они казались ему воплощением идеала.

Лео ждал появления своей возлюбленной следом за отцом, но никого не было. У него и не возникло сомнений, что она так и не появится, но вдруг дворецкий захлопнул дверь. По телу Лео пробежали мурашки, он немного съёжился. В этот момент рядом оказалась Брунесса и, взяв юношу под руку, начала о чём-то говорить. Но вопреки своей привычке, Лео не слушал её, он смотрел на дверь, лишь теперь осознавая крах всех своих планов.

– А как же Ваша дочь? – вырвалось у принца, когда Брунесса отвела его на несколько шагов от двери.

– Ты разве не знаешь? Я думала, она написала тебе. Вчера ночью она уехала в наше отдалённое поместье к дяде, ей что-то нездо…

– А надолго? – перебил Лео, уставившись на Брунессу.

– До Новогоднего бала, – с выдохом, обозначавшим скуку по ней, сообщила женщина.

– Но она мне ни слова не сказала…

– Она уехала в такой спешке, даже утра не дождалась… Я подозревала, что что-то произошло, но она мне не призналась. Вы поссорились?

– Я не уверен, – тихо ответил Лео.

– Такие импульсивные поступки часто совершаются по молодости и от большой любви. В своё время мы с Джорджем…

Но Лео теперь совсем не слушал Брунессу. Весь обед он думал лишь о Сэмми и о том, что заставило её уехать. Когда его поднимали из-за стола, рассматривали, спрашивали, он на всё соглашался или отвечал что-то невразумительное. Его мысли все были заняты Сэмми. Он совершенно исключал вариант её случайного уезда и винил себя, хотя по-прежнему не мог найти тот момент, когда обидел её. Наступил вечер и Лео оказался в постели, но в груди всё ещё что-то больно кололо. Конечно, это была не первая ссора Лео с Сэмми, хотя все предыдущие даже ссорами то назвать было трудно. Скорее то были всего лишь временные разногласия, но сейчас Лео страшился того, что на этот раз всё серьёзно.

Джорджии снилось, что она бежит по бескрайнему полю, покрытому душистыми травами. Вокруг разливались тепло, спокойствие и счастье. Она сама лёгкая, словно бабочка. И вот она опустилась на колени, растянулась на мягкой траве, перевернулась на бок… Ей казалось, что сама природа охраняет её и заключает в свои объятия. Душа наполнялась детской свежестью. Травка щекотала лицо – Джорджия зажмурилась. Запах трав и жареных каштанов, как бы она описала этот аромат, вскружил ей голову. Ей казалось, что она далеко-далеко от всего мирского, что это тот настоящий мир, где она должна жить. Она словно порхала в пространстве без времени и места. Она снова открыла глаза, и ей захотелось заключить в объятия всё это место: все шелковые цветы и бархатную траву, атласное небо и ватные облачка, всю теплоту земли и приятный холод ветерка, шум листьев и запах каштана. Пьянящее чувство отвлекло её от всех забот и переживаний, и лишь вдоволь насладившись, она ощутила, что земля по-человечески тёплая. Она вмиг открыла глаза.

Её взгляду предстала комната в деревянном домике. Вытянутые шкафчики вдоль стен; длинный кухонный стол, на котором развалились пучки трав и какие-то склянки; круглый столик… Джорджия ощутила на своей шее чей-то смущённый взгляд и вдруг поняла, что лежит на ногах Джесси. Это об них она тёрлась головой! Аромат трав и жареных каштанов исходил от него! Джорджия вскочила и с испугом посмотрела на Джесси. Он лишь ласково улыбался, и Джорджия тут же насторожилась. Она постаралась подавить в себе чувство неловкости и разозлиться.