Яна Демидович - Буря слов 2

Долго шла битва… Заколол Король многих детей, дивясь их живучести, силе чудовищной. Победил.

Но монстров не уничтожил. Решил пакт заключить, колдовской.

И заключил.

С тех пор монстры жили при городе. И каждый, кто хоть крупицей магии владел, мог принять их на службу. Король примером для всех стал: первым для первенца своего чудовищную Кормилицу пригласил. Чтобы выходила она его, недоношенного, в своей рыхлой утробе, напитала силой, гноем из тощих грудей – но человеком при этом оставила.

Крепким, выносливым человеком.

Так и повелось с давних времён. Монстры детей больше не похищали, выкармливали только, защищали от опасностей хлеще телохранителя. Как дети вырастали – прогоняли их. И вновь звали, когда нужда появлялась…

Мурена поднялась и села, скрестив ноги. Задумалась. Небо темнело к ночи, сверкнула на горизонте первая звезда. Ни дуновения ветерка.

Мурена отыскала среди вороха бумаг нужную карту и достала прядку волос Альби. Быть может, всё это – ошибка… А если и нет – то доппель может находиться за тридевять земель отсюда.

Вздохнув, Мурена бросила на карту города прядь.

…И замерла.

Потому что волосы, дрогнув, скользнули к недалёкому кварталу и остановились.

«Неужели?..»

Фортуна улыбнулась Мурене. Опять.

Но скоро ли исчезнет её улыбка?

***

– Я не убивала его.

– Да неужто, мерзавка?!

От крепкой пощёчины голова мотнулась так, что едва не сломалась шея. Мурена подавила крик и продолжила упрямо смотреть на инспектора.

«Ничего. Старшая меня и не так била».

Инспектор – потная морда, искусственный глаз на тонком железном стебельке – отодвинулся и рыкнул секретарю:

– Пиши: зарезав принца Теодора, преступница стала рисовать…

– Я не убивала. И не рисовала, – скрежетнула Мурена и стиснула зубы, ожидая новый удар.

– Нет? – новая пощёчина и пол-лица в огне. – Тебя застали на месте преступления, по локоть в крови! Ты меня что, за дурака держишь?!

– Что вы. Дурака вашего никто не удержит. Чересчур маленький, – выпалила Мурена, не успев прикусить язык.

Секретарь заржал.

– Ах ты…

Скрип двери, порыв ветра – и толстенное запястье инспектора, не успевшего по новой ударить, обвили железные пальцы.

В буквальном смысле железные.

– Феликс, какого чёрта здесь происходит?

Инспектор вскочил, опрокинув стул. Вырвал руку и задышал, как бык перед нападением с разбега.

– На кой ты припёрся, Домино?! Это моё дело!

– Ошибаешься, Феликс. Общее, государственной важности, – холодно ответил новый инспектор и посмотрел на Мурену. – Это ведь она, да? Та, что даже имени своего не сказала?

– Катись в зад!

– Как грубо. Ладно, взгляни на это, строптивец. Быть может, успокоишься, – инспектор Домино вытянул из кармана бумагу с печатью комиссара и развернул перед багровым лицом Феликса.

Минута тишины, бегающие по пергаменту глазки, пыхтение…

И вот Феликс, выругавшись пьяным матросом, отталкивает с дороги коллегу и вылетает в дверь.

Хмыкнув ему вслед, инспектор Домино знаком приказал секретарю удалиться. Тот беспрекословно подчинился.

Дверь закрылась. Домино уселся напротив настороженной Мурены и приветливо улыбнулся ей, секунду задержав взгляд на её амулете с летучей рыбой.

«Понятно. Злой пират – добрый пират. То есть инспектор. Это мы проходили».

– Ну что, рыбка моя? Поговорим?

– Я вам не рыбка!

Вздох.

– Ладно, леди. Хотите по-серьёзному? Будет вам по-серьёзному.

Домино поставил локти на стол, сплёл железные пальцы с обычными и, опустив на них подбородок, уставился на Мурену. На вид – совершенный юнец, из тех, что ещё бриться не начали. Годика на три старше её, причём от силы. Копна тёмных волос, что торчат иглами морского ежа. И глаза – один невидящий, с бельмом, а другой – чёрный. Наверно, из-за этого и имя.

– Итак, это вы убили младшего кронпринца Теодора?

– Не я.

– Тогда почему вас обнаружили подле него? И в крови?

– Я просто помощь оказывала. Спасти хотела.

«Но не спасла».

Мурена зажмурилась, как от боли.

Потому что это была правда.

Кто-то успел ранить мальчишку до неё. Когда она добралась до нужного места, на земле уже подрагивало маленькое тело. Оставалось всего-ничего – добить.

Но не смогла Мурена. Просто не смогла.

Перед глазами в луже крови умирал Альбатрос. Пускай доппель, пускай не он, настоящий. Но похожий дико, до безумия…

И Мурена, скинув рюкзак, стала доставать перевязочные тряпки, пытаться наложить жгут – но так и не успела. Умер мальчишка, не приходя в сознание, на руках у неё умер.

А затем и инспекторы подоспели.

Угодила Мурена в кутузку. И миропорт использовать не успела. Кончилась удача, вышла вся.

Хана.

Домино сузил глаза. Прошёлся взглядом по шрамам на лице Мурены, по седине.

– А Кормилицу вы рядом с ним не видали?

– Нет. Никого не было. Только я.

– Хм… А рисунок тоже не вы рисовали?

Рисунок. Синяя краска, широкие мазки. Мурена заметила его лишь тогда, когда её уводили. Что-то, похожее на букву «Н», и вроде как птица. Рисунок на кирпичной кладке, над телом.

– Не я.

– Тогда откуда у вас это? Совпадение?

Домино бросил на столик безошибочно узнаваемые карточки. Рисунки Альби. Мурена побелела.

– Итак, леди?

– Это просто рисунки. Рисунки друга.

– Друга, который рисует краской, более известной, как: «Ночь» или, в древности: «Нюкта». Очень интересно.

– Это просто рисунки!

– Может быть, леди… может быть… Да только в последнее время в нашем городе кто-то пристрастился рисовать на стенах: то птицу, то животное, то ещё что… именно такой краской, по ночам… И всякий раз оставлять рядом труп.

– Это не я, – упрямо повторила Мурена.

Домино прикрыл невидящий глаз. Уставился на неё вторым – умным и блестящим, как у вороны.

– Но все улики указывают на вас, леди. Вы неместная, могли давно прятаться в городе…

– Нет, неправда!

– …рисовать ночью нюктой, убивать… Кстати, как вы избавились от Кормилицы? Колдовать умеете?

– Это-не-я!

– И что значит татуировка на теле принца? На убитых ранее её не было.

– Не делала я никаких татуировок! Вы такой же тупой, как Феликс! Тоже мне, инспектор! Ни черта не работаете!..

– Ц-ц-ц, леди, не выражайтесь. Давайте поспокойнее, а? Татуировка, под левой лопаткой, звезда и знак бесконечности…

Мурена, набравшая в грудь побольше воздуха, чтобы разразиться негодующей тирадой, вдруг окаменела. В глазу Домино вспыхнул огонёк.

– Звезда и… как?

– Звезда и знак бесконечности. Смотрите, – Домино выдернул листик бумаги и быстро начертал на нём рисунок.

Перед глазами Мурены заплясали воспоминания. Старшая рассказывает о традиции аборигенов нового мира. В день, когда ребёнку исполняется десять, на кожу его спины наносят татуировку. Вот такую – Старшая чертит веточкой на песке, Младшая внимает, Младшая…