Андрей Кулинский - Сны, увитые омелой

Наконец, полиция открыла тропу и люди начали спускаться, азартно разглядывая землю вокруг в поисках следов. Как утверждает туристический бюллетень, не каждое утро выдается удача отыскать свежие следы, зато ближе к озеру есть глинистые участки, на которых уже давно запечатлелись несколько силуэтов птичьих лап.

По небу прокатились раскаты грома, туристы заговорили еще громче, кто-то даже закричал, а Ноа почувствовала горький привкус на губах. Они спустились уже до середины тропы, но следов никаких не было. Воздух стал еще более вязким и душным и Ноа поняла, что толку от нее никакого не будет.

– Я не могу больше, – сказала она Абелю. – Я пойду обратно, а ты, если дойдешь до застывших следов, ты же знаешь, измерь их, углубления, силу нажима…

– Я знаю, знаю… Но погоди, мы уже прошли полпути, может быть передохнем и поглядим, станет ли тебе получше?

По дороге вниз Абель высматривал на обочинах палатки с водой, но почему-то прошел мимо первых нескольких, пока им не попался тенистый тент. Ноа села на скамейку, пощупала лоб, холодный и влажный, как у Тео. Абель куда-то исчез, а рядом с ней появилась старушка из индейского племени. Одета она была не как другие индейцы, снующие вдоль птичьей тропы, вместо народных одеяний на ней был спортивный костюм. А лицо показалось Ноа знакомым.

– Это вы? – спросила она, присаживаясь рядом с Ноа. – Это же вы больны?

– Что? – по вискам Ноа побежал пот, едва она села, дышать становилось труднее.

– Не волнуйтесь, – старушка достала из сумки пластиковую фляжку. – Вот, выпейте.

– Что там? – Ноа взяла фляжку и понюхала горлышко, пахло мятой.

– Это снимет боль и голову перестанет кружить…

Раздался гром и в висках загудело. Ноа прищурилась от боли и сделала маленький глоток. Жидкость была прохладной и мягкой, как жирное молоко, сладкой. Когда Ноа открыла глаза, шел дождь и на тропе уже почти не было людей, туристы спускались к берегу, где их ждал автобус.

– Мне тоже надо идти, – сказала Ноа.

– Нет, – старушка схватила ее за плечо. – Никуда вы сейчас не пойдете. Тропа вся мокрая и легко поскользнуться. Вам нельзя спускаться одной.

Ноа решила, что старушка права. Нужно дождаться Абеля. Она достала телефон и стала искать его номер. Нет связи. Новые раскаты грома, дождь заколотил по крыше сильнее, настолько плотный, что не видно уже окончания тропы, но кажется, автобус уехал.

Поднялся сильный ветер и капли дождя заносило под тент, джинсовая куртка Ноа промокла. Она обхватила себя за локти, собирая остатки тепла, а старушка на несколько минут исчезнув, вновь появилась рядом с ней. В руках у старушки был сверток полиэтиленовой пленки.

– Пойдем ко мне, девочка, тут недалеко. А то совсем озябнешь, пока ждешь своего мужчину.

– Не надо, – сказала Ноа дрожащим от холода голосом.

Но старушка и слушать ее не стала, подхватила за плечи и потянула за собой, накинула пленку на Ноа, как плащ и повела за руку по заросшему склону тропы, через высокие, словно деревья, кустарники, на территорию индейцев, куда нельзя попасть туристам.

"Как меня найдет Абель?" – говорила себе Ноа. Но все шла за старушкой, словно стала безвольной, а дождь становился сильнее с каждым шагом и Ноа перестала понимать, как далеко отошли они от птичьей тропы, все только смотрела под ноги, чтоб не упасть. Наконец, остановилась старушка и Ноа подняла глаза. Перед ними был небольшой деревянный дом, кустарники росли почти вплотную к нему, а вокруг деревья и нет ничего больше, один лишь этот дом посреди леса, домик ведьмы.

Внутри было темно и пахло сыростью. Старушка разожгла масло в светильнике, насыпала из мешка сухих углей в печку, и капнула на них горящим маслом. Запахло дымом, но зато дом стал прогреваться и старушка поставила чайник. Ноа все это время стояла у дверей, не зная, куда бросить мокрую пленку.

– Да присаживайся уже, – сказала ей старушка. – Меня зовут Рут, вот, забыла представиться.

– А меня Ноа.

– Да, – кивнула старушка. – Знаю.

Ноа выглянула в окно. Дождь превратился в ливень, а в лесу вокруг стало темно.

– Откуда вы меня знаете? – спросила Ноа.

Головная боль прошла, на смену ей появилась простуда. Старушка не отвечала, как-будто не расслышала ее, ворошила угли в печи, борясь с огнем, который потрескивал все сильнее. Глаза Ноа начали слипаться. "Который сейчас час?" – спросила она себя и подглядела на телефон, но теперь он не включался вовсе, разрядился, а за окном стало еще темнее, как будто наступил уже вечер.

Старушка поставила рядом с Ноа небольшой стульчик.

– Снимай ка свою куртку мокрую и ботинки, да вот, вытяни ноги на стульчик.

Когда Ноа устроилась, как сказала Рут, старушка накрыла ее пледом и поставила на столик рядом кружку горячего чая и тарелочку с засохшим вяленым мясом.

– Вы заботливая, – сказала Ноа. – Так откуда вы меня знаете?

– Конечно, знаю, – ответила старушка, вернувшись к огню. – Как не знать. Так сказал мужчина, который тебя привел.

– Абель так сказал?

– Абель, да. Он ведь нам помогает, мне помог. А потом он сказал, что тебе плохо. Как могла я не позаботиться о тебе? Ты не беспокойся, он найдет мой дом. Заберет тебя, когда все пройдет.

Ноа снова выглянула в окно. Густая тьма вокруг дома иногда озарялась светом молний. Она допила чай, а старушка все молчала, отвернувшись к огню, было тепло и удобно и совсем не хотелось шевелиться и постепенно Ноа уснула.

Золотистый свет касался ее век, мягкий запах цветов окончательно разбудил ее. Ноа лежала в кровати в комнате, совсем не похожей на ту, где она заснула. Кровать стояла напротив окна и Ноа не могла понять, утро сейчас или вечер, свет солнца на едва колышущихся листьях деревьев угасал, или только разгорался. В комнате было чисто и свежо, у самых ее ног стояли два ведерка с цветами, она привстала рассмотреть их и увидела в углу справа от себя спящего на кресле Абеля. От шума он проснулся.

– Что происходит? – спросила Ноа.

Испугавшись, она посмотрела под одеяло, но одежда на ней была, майка и грязные джинсы, в которых она пробиралась через дождливый лес.

– К нам… – Абель подыскивал слова. – индейцы были к нам очень любезны… Ты сильно простудилась и та женщина… Рут… когда я пришел к ней, у тебя был жар, ночью ты просыпалась и она дала тебе еще лекарств, а потом мы перенесли тебя сюда…

Ноа пощупала лоб. Холодный. Легкая слабость в теле, но кажется, она чувствовала себя здоровой.

– А как ты меня нашел? – спросила она.

– Я немного знаком с местными… Нет, я не знал дороги до дома старушки, но я знал, что ты осталась с ней, когда я вас потерял. Я спрашивал индейцев и мне показали дом.

– Где ты был вчера? Куда ты исчез, когда я ждала тебя под тентом у Рут?