Татьяна Грач - Двоемирье. Книга 3. Новое поколение

– Да нафиг мне его дурь не сдалась, – презрительно фыркнула Кайра, проигнорировав недоуменное «Чегооо?» от Туквая. – Хотела бы – давно б взяла, он не очень-то ее и прячет.

– Тогда что за бред ты несешь? – а это уже вечно молчаливый Конни не выдержал.

– Да так… – протянула задумчиво Кайра, но тут же, помрачнев, строго сказала: – Кто-нибудь из вас сам додумается крышу починить без моих намеков, интересно?

– Зачем? – не дожидаясь ответа, Туквай продолжил что-то выцарапывать карандашом на стене. – Все равно скоро двинемся дальше, можно и потерпеть.

– Ага, если не превратимся в ледяные статуи к тому времени, тогда может и двинемся, – только и смогла возмутиться Кайра. Вот ведь что угодно готов придумать, лишь бы ничего не делать!

Однако на остальных ее слова, похоже, подействовали. Во всяком случае, Руфин отодвинул ковер в сторону и открыл скрипучий люк в полу. Спустился в подвал, где прежние хозяева хранили инструменты. Почти сразу вслед за этим раздался громкий металлический лязг.

Без лишних вопросов Конни взял с полки фонарь, зажег его от пламени печи и тоже спустился вниз.

– Не хочешь им помочь? – поинтересовалась Кайра у Туквая, но тот лишь покачал головой.

– Сами справятся, а я зря надрываться не собираюсь. Есть дела поважнее.

– Это какие же? – Кайра спрыгнула со стола и заглянула Тукваю через плечо, чтобы увидеть на стене перед ним несколько столбцов точек и черточек. – Мда, видимо придется перепрятать твою заначку. Расширять сознание – это иногда полезно, конечно, если есть что расширять. Боюсь только, это не твой случай.

– Ты бы сначала присмотрелась хорошенько, – обиженно насупился Туквай. – А то сразу оскорблять. Я, между прочим, тоже для нас всех стараюсь, не ты одна, а в ответ никакой благодарности.

– Разве от благодарностей бывает хоть какая-то польза? – Кайра сделала вид, будто не понимает, на какого рода «благодарность» намекает Туквай.

Сейчас не до того, совсем не до того. Однако совету его она все же последовала и всмотрелась в нацарапанные знаки. Шесть столбцов по пять групп точек и черточек, и еще один столбец из десяти немного в стороне. На первый взгляд в знаках никакой закономерности, которая тут точно есть. По мнению Туквая, во всяком случае. А Кайра не позвала бы его с собой, не значь его мнение хоть что-то, пусть и скрывает это за постоянными нападками.

Туквай тем временем положил руку Кайре на плечо – та машинально отстранилась, смерив его гневным взглядом. А потом вдруг начал выстукивать пальцами по стене до боли знакомый ритм. Засевший глубоко в памяти у каждого с того самого момента, как начал учиться читать. Ритм, помогающий запоминать…

– Алфавит, – все еще не веря в правильность своей догадки, прошептала Кайра. Следом добавила уже громче. – Это же алфавит, только зашифрованный?

– В точку! – Туквай кивнул с полным самодовольства видом. Что ж, сейчас у него есть для этого повод. – Если у нас получится провернуть…

– Если? – Кайра вновь смерила его недовольным взглядом.

– Когда у нас получится все провернуть, шифр очень даже понадобится. Если, конечно, мы не хотим быть пойманными.

– Очень даже не хотим, – вынуждена была согласиться Кайра. Едва смогла подавить досаду от того, что не ей пришла в голову эта идея. – Во всяком случае, сначала мы должны увидеть результат наших усилий.

– А ты оптимистка, как погляжу, – хмыкнул выбирающийся из подвала Руфин. С пустыми руками выбирающийся, кто бы сомневался. Ну, если только не считать фонаря, который он держал перед собой.

– Знаешь, чем оптимист от пессимиста отличается? – вновь приняв задумчиво-отрешенный вид, Кайра уселась обратно на стол. – Оптимист верит, что все сложится, как надо, даже если не прилагать к этому никаких усилий. Так что нет, я совсем не оптимистка. И на вашем месте, – она кивнула показавшемуся из люка Конни, прижимавшему к себе целую кипу инструментов. – Я бы брала пример с Туквая, он уже сделал за утро кое-что полезное.

– Когда только успел? – попытался съехидничать Руфин, но тут же осекся. – Все, все, идем мы приносить пользу, только не ругайся.

Действительно, подхватил часть инструментов у Конни и скрылся на улице, как и сам Конни. Топот двух пар ног со стороны крыши и стук молотка подтвердили его слова.

– Так-то лучше, – заметила Кайра удовлетворенно. Развернула руки ладонями вверх, прикрыла глаза, сделала глубокий вдох. Вредно гневаться, нужно изо всех сил стараться держать себя в руках. Каждая негативная эмоция вынимает один кирпичик из лежащего впереди пути…

– Ты такая строгая, – голос Туквая помешал сосредоточиться.

Кайра открыла один глаз и заявила.

– Недостаточно строгая. Чем больше человек собой недоволен, тем ближе он к пути совершенствования. Так что я оказываю им неоценимую услугу. Тебе тоже, кстати.

– А мне-то чем? – Туквай обвел шифр на стене рамкой и отложил карандаш в сторону. Подошел к стоящему на окне радиоприемнику, включил его.

– Например, напоминаю, – из-за шипения помех пришлось повысить голос. – Если ты сделал одно полезное дело, это не значит, что можешь весь оставшийся день провести попусту.

– Для тех, кто только что проснулся и присоединился к нам, – голос из приемника заставил Кайру поморщиться. – Вы на волне «Южного ветра», и сегодня замечательный сто тридцатый день двадцатого года…

– Шестьсот сорок шестого, – тихонько проворчала Кайра, изо всех сил стараясь не нарушить только что обретенное душевное равновесие.

– Что? – переспросил Туквай.

– Год. Шестьсот сорок шестой, не двадцатый, они неправильно считают.

А голос из приемника все не желал замолкать.

– Вы спросите, почему этот день такой замечательный? Сегодня, буквально в эти минуты, открывается новая граниумная энергетическая установка. А это значит, еще один город получит тепло нового топлива…

«От которого простым жителям не будет ни жарко, ни холодно», – мысленно возразила Кайра, вспомнив, как совсем недавно повысили цены на пользование такими установками. Тут все просто – или ты сам добываешь граниум, и тогда, может быть, у тебя или у твоей семьи будет возможность воспользоваться всеми благами, или…

– Выключи!

Кайре стоило неимоверных усилий не выкрикнуть это. Ну вот, снова начинает злиться. А все из-за этого голоса, который сладкими обещаниями отнял привычную жизнь, заставив таких, как она, выживать. Вместо желанного объединения страны – новая граница, на этот раз между теми, кто смог приспособиться к новой жизни и оставшимися барахтаться за бортом.

И ведь люди ему верили. Продолжают до сих пор верить не собственным глазам, а чужим словам.

Снова глубокий вдох. Тишина. Спокойствие. Глупо злиться на голос из приемника. На того, кто его включил, тоже глупо злиться.