Татьяна Грач - Двоемирье. Книга 3. Новое поколение

– Я всего лишь указал на некоторые несостыковки, – приободрился Стиф. – Ну вот сам посуди, как можно не видеть странности? Двести пятьдесят лет страна жила обычной жизнью, развивалась и все такое, что должно быть. А потом вдруг происходит катастрофа, так?

Катастрофа? Вот, значит, как теперь принято называть то, что случилось двадцать лет назад? Кипран заметил, что неосознанно сжимает кулаки из-за услышанного. Пришлось взять себя в руки и кивнуть.

– Допустим, можно и так сказать.

– Хорошо, допустим. Барьер гаснет, приходится срочно строить все заново. Почему за столько лет никто даже не попытался разобраться в причинах? Если это оказалось такой неожиданностью, почему ученые начали разрабатывать граниумное топливо заранее? Что вообще происходило в последние годы «Барьерной эпохи»? Их как будто стерли из истории.

«Эти страницы были слишком темными», – мысленно ответил Кипран. Он бы предпочел стереть из памяти то, что видел тогда, и уж точно предпочитал оградить от страшной правды тех, кто не застал те времена.

– И ты решил, что тебе обо всем этом расскажут по первому требованию? – Кипран улыбнулся, пытаясь разрядить обстановку. Понизил голос до заговорщического шепота. – Открою тебе один секрет: нет никого, кто бы знал все на свете. И люди очень не любят, когда им на это указывают. Так что если хочешь докопаться до правды, придется быть чуточку терпеливее. Сделай вид, что считаешь человека умным и значительным, тогда сможешь добиться гораздо большего.

Уснуть никак не удавалось. Все дело в луне, безотрывно глядящей в окно, как в шутку решил Джей. Сколько себя помнил, здесь, в родных краях, она была особенно большой. Или это так только кажется?

«Это потому, что здесь орбита Луны проходит чуточку ближе», – вспомнилось простое и понятное объяснение Аурики. Для нее – простое и понятное, да. Но отчего все устроено именно так – на этот вопрос даже она не могла ответить. На предположение Джея, что Луне просто нравятся эти места, вот она и подлетает поближе, Аурика тогда лишь громко рассмеялась.

Как давно это было, сейчас и самому смешно вспоминать. Отчего-то в бессонные ночи на ум приходят самые нелепые мысли. Словно бы за окном вовсе не пение ночных птиц, а полу-мяуканье, полу-рык. Шелестят вовсе не волны, а ветви деревьев.

И комнату освещает не серебристый лунный свет, а мягкий, сине-зеленый. А потом – совсем другие воспоминания. Джей отчаянно надеялся, что уж они точно придуманы. Побег из дома среди ночи. Звуки выстрелов, сначала совсем рядом, потом вдалеке. До сих пор звучат каждый раз, стоит закрыть глаза. Он уже почти привык не обращать внимания.

Вот только сейчас приглушенные хлопки слышатся по-настоящему.

Всего лишь отсвет запущенного в городе на дальнем берегу фейерверка. Очередной праздник? И что на этот раз?

Есть ли разница? Каким бы ни был повод, Джею вряд ли будут там рады. Он подошел к окну, поглядеть на еще четыре вспышки друг за другом: красную, белую, снова белую, затем ярко-синюю.

Все вновь стихло. Оставило лишь ясное осознание: уснуть сегодня уже не удастся. А раз так… Джей зажег лучину, в ее колеблющемся свете вытащил из спрятанного под кроватью дорожного чемоданчика сборник карт. Прикрывая ладонью огонь лучины, тайком выскользнул из дома. Тихо, будто вовсе не касался земли. Научился еще ребенком, когда убегал к лагуне за холмом, где берег вместо приятной мелкой гальки покрывали булыжники. Волны ударялись о них с шумом, обдавая брызгами все вокруг даже в самую спокойную погоду. Оттого никто, кроме Джея, сюда не приходил, и можно было побыть в одиночестве.

Нельзя сказать, что в этой глуши так уж не хватало одиночества, но Джею здесь определенно нравилось. Вот и сейчас он уселся на самый большой валун – мокрый, но он постарался не обращать на это внимание. Оперся спиной о единственное растущее на берегу дерево, на котором не было ни единого листика. Открыл пожелтевший от времени сборник на середине, вгляделся в одну из выцветших карт, которым было не меньше двух сотен лет, если верить академикам.

Зато Джею этот сборник с самого первого взгляда показался гораздо более поздней копией. Выполненной кем-то с таким же ужасным почерком, как у самого Джея и столь же катастрофическим неумением рисовать, потому и начерчена была чересчур старательно. Только разве академикам докажешь?

Он, впрочем, и не собирался ничего никому доказывать. Вообще не особо любил спорить, предпочитая оставаться при своем мнении. Это единственное верное решение, когда из доказательств у тебя лишь собственная уверенность.

Пришлось дождаться, пока луна вновь покажется из-за облаков, чтобы прочесть мелкие буквы внизу карты:

«Мир делит пополам то, что скрыто от людских глаз. Если хочешь увидеть, если осмелишься идти до конца – следуй на восток, к краю земли. Спустись туда, где правит лишь тьма, и найдешь путь к вечности…»

Хотелось надеяться, что это действительно было конкретное указание, а не чья-то жестокая попытка пошутить. И что оно не обрывается на середине, грозя оставить последовавших ему безумцев посреди ледяной пустыни, или просто пустыни, или что там может означать это «правит лишь тьма».

И все-таки Джей задремал, не помешали даже прохладные морские брызги, то и дело попадающие на лицо. Пришел в себя, лишь когда сборник выпал из рук и ударился краем обложки о камень.

Солнце уже поднялось над горизонтом, а это значит, пора возвращаться, пока дома его не хватились. Раньше вполне успешно удавалось скрывать свои ночные отлучки, пусть так и дальше остается. В крайнем случае скажет, что дышал свежим воздухом.

Джей бросил взгляд на дерево, как делал каждый раз, и вдруг замер, будто кто по голове стукнул. На стволе, чуть ниже уровня глаз, в предрассветных сумерках отчетливо виднелись две нацарапанные буквы: «И-и».

Это было уже слишком. Когда они, кто бы эти «они» ни были, пришли к его дому и оставили записку, он это стерпел. Но теперь… Чтобы сделать такое, нужно было знать заранее, что он сюда обязательно придет. Значит, наблюдают за ним уже давно. Еще до того, как он уехал работать в город.

Ему это совсем не понравилось, как и ощущение, что и сейчас здесь есть кто-то, кому вовсе не следует. Джею даже показалось, что ветер принес едва уловимый чужой запах.

Он сделал над собой усилие, чтобы не выдать своих подозрений и не посмотреть в сторону нагромождения валунов – единственного места, где можно было бы спрятаться. Прошел чуть вперед, но затем резко развернулся и в несколько шагов оказался возле укрытия. Перегнулся через самый большой валун, и вытащил за шкирку… тощего перепуганного пацана лет тринадцати-четырнадцати.