Алла Алая - Василиса. Магическое дно

Константин Борисович сидел за своим стареньким столом и постукивал шариковой ручкой по зелёному сукну. Его тоскливый взгляд, блуждающий по кабинету, не предвещал ничего хорошего.

А я стояла напротив него на когда-то красивом ковре и чувствовала себя… да просто раздвоилась я. Одна я хотела пожалеть его, а другая – страшно боялась. Потому как понимала, что не просто же так он меня официально, через секретаря Сёвы, вызвал к себе в кабинет. И я ждала. Теребила полу блузки и ждала.

А он, зараза такая, тоже ждал. Поблуждает-поблуждает взглядом – и с укором на меня уставится. И опять. Эта пытка молчанием длилась уже почти пятнадцать минут. Нет, ну я, конечно же, могла возмутиться и потребовать объяснения его странного поведения. Но где-то в глубине души понимала, что лучше подождать.

Наши гляделки прервал стук в дверь. А так как она была полая внутри, стук разразился громом в почти пустом кабинете. Я дёрнулась, а Костя вскочил из-за стола.

– Кто там ещё? – недовольно крикнул он, снова опускаясь в кресло.

В дверь просунулась взъерошенная голова Родиона:

– Константин Борисович, за Вами машина пришла. Что передать? Идёте или как?

Костя перевёл взгляд с Родьки на меня и махнул на того рукой:

– Пусть ждёт…

Дверь снова закрылась.

– Счастливого пути? – попыталась пошутить я и осеклась, заметив его тоскливый взгляд.

– Издеваешься? – поморщился он.

– И в мыслях не было, Константин Борисович! – искренне возмутилась я и сделала шаг к нему, приложив руки к груди. – Не знаю, как кто, а я буду скучать…

Он резко поднял взгляд:

– Недолго, Вась…

– В смысле? – не поняла я.

– До официального выпуска из инкубатора осталось чуть больше двух месяцев. Потом я заберу тебя в Комитет…

Меня словно ушатом воды окатили. Стояла и с удивлением хлопала глазами. Страшный мой сон начинал сбываться. Это что же значит? Прощай, ЛюПарНас?!! А Ваня? А Сёва? А все наши?? Я сделала несколько шагов назад и рьяно замотала головой, отчего мои рыжие кудри засверкали в лучах закатного солнца, такого активного в эти февральские дни. Костя словно заворожённый смотрел на этот огонь и молчал. А я паниковала. Почему? Потому что Комитет разваливался на глазах, трещал по швам. А Косте было поручено его собрать и встряхнуть, заставить работать. Больше это никому не было под силу… с недавних пор… И вина эта лежала полностью на мне.

Новогодняя ночь катила по всей стране широким колесом. Я была счастлива, расслаблена и немножко пьяна. Последние события и бокал игристого сделали своё дело. Ваня только улыбался, глядя, как я отплясываю под Верби 1 1 VERBEE – российский рэпер. . Учитывая моё музыкальное воспитание, это было действительно необычно.

Но мне было всё равно. К нам набились все, кто спасал меня на Гоа. Даже Сёва. Чего не припомнили бы старожилы ЛюПарНаса. Оказалось, что у меня не такая уж и большая квартирка. Места едва хватало, чтобы потанцевать в тесном кругу. Столько комплиментов я не слышала за всю свою жизнь. Родька и Кирилл из компьютерного признались мне в любви. Ваня тихонько ревновал, а Сёва без конца приглашал на танец. А я хихикала про себя, поглядывая на свою шкатулку, где мирно отдыхало колечко Ожского. Да, вот такая я вредная! Но сегодня их внимание было мне физически необходимо. Чувство вины перед Ожским точило где-то внутри и никак не хотело отпускать. И я его заглушала шампанским, танцами и лёгким флиртом. Когда народ стал потихоньку расходиться, ввалился Костя. Усталый и пьяный. Я так обрадовалась ему, что кинулась на шею, как родному. А Ваня, покачав головой, решительно растащил нас.

– С Новым годом, народ, – икнул Костя, нехотя отпуская меня, – Василиса, колечко надень…

Ваня только сейчас обратил внимание, что на моём мизинчике чего-то не хватает.

– Вот ты ж блин, Вася! А я-то думаю, чего они все припёрлись? Где оно?

Я хитро пожала плечами:

– Не помню… Где-то бросила. А разве плохо, что у нас на Новый Год столько гостей?

Ваня покачал головой и пошёл искать моё кольцо. А мы с Костей снова кинулись друг другу в объятия.

– С Новым годом, Костенька! – я со смехом чмокнула его в щёку. – Чего ты так поздно? Скоро утро уже!

Кощей перехватил меня одной рукой за талию и повёл в комнату, где надрывался динамик.

– Ничего, ещё натанцуемся. Можно? – он галантно протянул руку и склонился, приглашая меня на танец.

Я присела в реверансе и звонко засмеялась:

– Музыка! Вальс!

И тут же заунывные звуки русского рэпа сменились негой «Вальса цветов» 2 2 «Вальс цветов» – произведение П. И. Чайковского из балета «Щелкунчик». . Комната моя расширилась до размеров бального зала, и мы закружились, отдавшись небесной мелодии Чайковского. Неуклюжие пьяные движения куда-то пропали. Костя вёл меня так уверенно и гармонично, словно танцевал всю жизнь. В этот миг я почти влюбилась в него. Смотрела снизу вверх и видела его сильным, уверенным и великим. Внутри всё захлестнуло, и я произнесла:

– Ты – самый великий маг из всех великих, Костя. Я верю, что у тебя большое будущее… Ты перерос ЛюПарНас.

И музыка тут же прекратилась. Костя отпустил меня так резко, что я оступилась и упала. А он ошалело смотрел на меня и молчал. Очнуться нас заставил Ваня.

– Костя, что? – воскликнул он, подбегая. – Что она сказала?

Тот дёрнулся, запустив пятерню в волосы, вздохнул и отвернулся от меня.

– Что я перерос ЛюПарНас…– буркнул и пошёл к двери. Пространство начало стремительно сжиматься. Комната вернулась в своё прежнее состояние. – До свидания, молодёжь. Веселитесь без меня…

Дверь хлопнула с грохотом, а я икнула, не понимая, что происходит.

– Что не так? – воскликнула, оглядывая всех, кто ещё не успел уйти. И встретилась со взглядом Сёвы.

– Слова говорящей становятся судьбой, – тихо ответил он, – особенно когда нет щита…

Я ахнула, осознавая масштаб катастрофы:

– На нём не было щита? Но почему??

Ваня протянул мне руку, помогая подняться, и натянул кольцо на мизинец. Маги судорожно выдохнули и засобирались по домам.

– Я думаю, тут несколько причин, – вздохнул мой портальщик, – Костя был пьян, на тебе не было кольца, а значит, он тянул силу. То есть было не до щита… Ну и третья причина…

Я ждала, но знала, что он скажет. А Ваня молчал и исподлобья глядел на меня.

– Ты хочешь сказать, что он меня любит?

– Любит, – кивнул Иван, – я это понял, когда тебя искали… И это для него горе. После смерти жены у него никого не было…

– Откуда ты знаешь? – хмыкнула я. – Он тебе признался?

Ваня нахмурился:

– По-моему, тебе хватит на сегодня. Идём, уложу в кровать.

И в его словах было столько твёрдости, что я не могла сопротивляться. Похоже, теперь я буду мучиться и от чувства вины перед Костей. Кто-нибудь, зашейте мне рот!