Эвелина Тень - Школьный маг и ночные кошмары

– А ты хотела бы пойти? – осторожно спросила, замирая с хрестоматией русской литературы в руках.

– Очень! – пылко ответила Маша.

– А… с кем? – ещё более настороженно поинтересовалась я.

– Что значит – с кем? С тобой, конечно! – подруга посмотрела на меня с неприкрытым удивлением, и я тихонечко вздохнула. Ну конечно, с кем ещё идти на пытки и казни любоваться, как не со мной?

– Маша, видишь ли, – робко начала я и аккуратно хрестоматию на стол положила.

– Но – увы, – печально проговорила девушка, и я вскинула на неё глаза.

– Что – увы? – спросила и заподозрила неладное: ну, то ли Машка обрела талант телепата, то ли наши торопливые обжималки с Каширским в коридоре увидела и правильные выводы сделала.

– В воскресенье у меня занятие в языковом центре, с шести до девяти, – пояснила подруга, и я постаралась скрыть охватившее меня радостное облегчение как от того, что мои подозрения оказались напрасными, так и от того, что количество сопровождающих меня на свидание с Каширским лиц не пополнилось ещё и ею. Правда, тут же я почувствовала лёгкий, но заметный укол совести: Мария же моя лучшая подруга, а я вроде как довольная, что она пойти не сможет. Но… с другой стороны, я на Женьку с восьмого класса заглядывалась. В десятом, правда, на эти глупости времени и сил почти не оставалось – столько всего на меня свалилось вместе с работой школьным магом, но вот сейчас… в выпускном классе… Нет, обязанностями своими волшебными я, конечно, пренебрегать не собираюсь, но… мы с Каширским последний год в школе вместе, когда и пробовать, если не сейчас?

Эта мысль оказалась неожиданной. Не о том, что Женя мне, скорее всего, нравится, а о том, что у нас остался всего год, чтобы с симпатиями и их возможным развитием определиться. Я… как-то об этом не задумывалась. Я до десятого класса вообще ни о чем особо не задумывалась, жила себе и жила просто, как получится, а год назад случился такой поворот (да нет, переворот!) в моей реальности, что думать я стала много. И о многом. Кроме, разве что, как раз личной жизни. Ну, мне при должности школьного мага как-то не до неё стало. Правда, весь прошлый год Каширский оказывался со мной рядом почти во всех передрягах, но наши отношения никогда не выходили за рамки дружбы… да и то лёгкой. Может, я сама предпочла не замечать его намёков, увлекшись новым, захватывающим и ответственным делом? Может, мне мало было намёков и хотелось чего-нибудь поконкретнее? Может, я боялась за мой секрет? А, возможно, из-за моего секрета я боялась за Каширского? Как много вопросов! Но вот только в десятом классе ни он, ни я так и не сделали решительного шага.

Но теперь я окрепла как маг и повзрослела как личность. Что ж, сейчас, в выпускном, я, пожалуй, смогу выдержать не только магические прорывы, но даже и первую влюблённость. Я улыбнулась.

– Ты чего, Анжела? – покосилась на меня подружка.

– Извини, – сказала, продолжая улыбаться. – Меня Каширский на ночь кошмаров пригласил.

– Это хорошо, – одобрительно кивнула Маша.

– Хорошо? – хихикнула я. – На ночь кошмаров?

– Вот если бы просто на ночь, то это было бы неприлично, – важно заявила Мария. – А так, на кошмаров – это ничего, вполне даже пристойно.

Мы зафыркали, и я невольно покосилась на соседний ряд, где Каширский усиленно тряс рюкзаком, изображая подготовку к уроку. Тройка книг выпала на парту, и одновременно с их шлепком Женька обернулся, перехватив мой взгляд. Вид у него при этом стал отчего-то донельзя довольным, и он медленно и проникновенно улыбнулся. От этой улыбки, полной интимного значения, я засмущалась, но отворачиваться не стала, откровенно парнем залюбовавшись. Его красивые серые глаза, опушенные выгоревшими длинными ресницами, казались ещё светлее и выразительнее из-за сохранившегося каникулярного загара, и больше – из-за высоких скул, четко проступивших на худощавом лице. Спортивная фигура была выгодно упакована в аккуратную отглаженную рубашку и консервативные пуловер и брюки. Идеальная короткая стрижка дополняла образ симпатичного «хорошего» мальчика, и единственное, что слегка из него выбивалось, – пара модных светло-серых кроссов. Сколько я Женьку помнила, он всегда ходил в кроссовках. Ну, не в одних и тех же, разумеется, но ботинки (классические туфли, мокасины, сандалии и прочее) не носил в принципе. Вообще-то для парней нашего возраста кроссы – это нормально, у нас три четверти мальчишек в них ходят, но для Каширского другой обуви словно и не существовало: кроссовки зимние, летние, осенние, для бега, для занятий баскетболом, модно-выпендрёжные – для походов на дискотеку, отдельная пара – как сменная обувь в школе… и я неожиданно всерьёз задумалась о том, а не придёт ли Женька в кроссах и на выпускной вечер? Прикупит себе парочку строгих чёрных к костюму или, наоборот, отыщет что-нибудь этакое, с подсветкой и музыкой? Или всё-таки подчинится правилам (и администрации) и обзаведётся классическими туфлями – оксфордами или дерби? Может, одолжит у папы, если уж нет смысла покупать на один раз? Хм. А почему, собственно, меня так волнует вопрос Женькиной обуви? Неужели примеряю его себе в кавалеры на выпускной бал? Я стушевалась, поймав себя на этой мысли.

Весь прошлый год мне было не до романтики: в десятом классе неожиданно открылись мои, мягко говоря, паранормальные способности, и я стала магом и хранителем нашей школы – особого, довольно густо населенного мира и по совпадению Врат в иные измерения. Так что все личные переживания, в том числе связанные с мальчиками, отошли на второй план. Или даже на третий. Ну, понимаю, конечно, что это странно для юной и довольно симпатичной девушки, но факт. Но вот теперь… в последний год школы… Каширский игриво мне подмигнул, и мысли в голове заполошно заметались, способные сложиться только в отрывочные маловразумительные штампы: кто, если не я?! Когда, если не теперь?! И всё такое прочее.

Я с усилием отвела от Женьки глаза, и подруга рядом понимающе хмыкнула. Стыдливо уставилась взглядом в парту, пытаясь унять пустившееся вскачь сердце и с необыкновенной ясностью понимая: я пойду на свидание с Каширским, даже если за нами увяжется весь Катькин класс, да и мой заодно. Ну и толпа мертвяков, ведьм и зомби в придачу.

***

В пятом часу, перед тем как уйти, я, как обычно, отправилась в подвал школы. В один из подвалов старого здания, если быть точной, туда, где и находилась самая тонкая из Завес.

Осторожно спустившись по крутым ступеням, я прошла по узкому коридорчику в Белый зал. Он потому так и назывался, что всё в нем было белого цвета: потолок, стены, линолеум на полу (после многолетнего использования уже скорее серый или даже бежевый), стулья, пуфики из кожзаменителя, диванчик, пара столов и выкрашенное в белый цвет (поверх своего собственного) расстроенное пианино. Раньше в Белом зале проводили небольшие внеклассные мероприятия: чаепития по поводу Дня именинника, конкурсы чтецов, репетиции школьного песенного ансамбля, но с постройкой новой школы помещение оказалось заброшенным, и в нём с комфортом обосновалась Белая Дама.