Эвелина Тень - Школьный маг и ночные кошмары

– Ох, не видно ничего! – огорчилась Аня, встав на цыпочки и пытаясь выглянуть поверх голов.

– Вы знаете, я, пожалуй… – начала я, но Каширский решительно выпихнул нас троих в первый ряд, а сам пристроился позади меня.

Я закрыла рот и вздохнула философски, оказавшись буквально в метре от прозекторского стола с телом, прикрытым простыней в подтёках весьма неэстетичного вида. Раздался леденящий кровь смех, и на площадке появился персонаж – ужасающего вида крупный мужчина с торчащими в разные стороны паклями волос, огромными круглыми очками в толстой оправе и оскалившимися в жуткой улыбке кривыми зубами (предположительно, безумный учёный). Одет мужчина был в несвежий белый халат в бурых пятнах, на левом ухе зачем-то болталась медицинская маска.

Персонаж включил лампу над столом, а затем, фальшиво напевая, выкатил из палатки для персонала фестиваля блестящую тележку с разложенным медицинским инвентарем. Тележка противно дребезжала, профессор что-то мурлыкал себе под нос, инструменты угрожающе посверкивали, и в толпе раздались первые нервные смешки.

Доставив тележку к столу, безумный учёный принялся любовно и неспешно каждый инструмент протирать тряпочкой (тоже, кстати, неэстетичной и не свежей), позволяя присутствующим по достоинству оценить приготовленный набор для вскрытия. Мне показалось, что предметов как-то многовато. Впрочем, я не специалист.

– Фу-у! – морщились мы с Катькой на каждую новую демонстрацию.

Каширский фыркнул и обнял меня со спины. Это было приятно и волнительно, даже через драповое пальто. Тем более, что Женя на этом не остановился, а ещё и зарылся лицом в мои волосы.

Я застыла, ощущая попеременно его дыхание, нос, щёку и губы на своём затылке. Это меня от шоу несколько отвлекло, и я вернулась к зрелищу только тогда, когда безумный учёный с подготовкой инструментария закончил и, выбрав пилу побольше, выпрыгнул из-за тележки и рванул прямо к заинтригованно ждущим зрителям.

Первый ряд реально отшатнулся, и мы с девчонками в том числе.

Каширский рассмеялся и прижал меня к себе крепче.

Повращав глазами и побродив, придирчиво вглядываясь в зрителей, словно выбирая жертву (к нервным смешкам добавились хриплые повизгиванья и похрюкиванья), профессор, ко всеобщему облегчению, удалился к прозекторскому столу, решив сосредоточить своё внимание на том, что там лежало.

Жестом фокусника он сорвал неприглядного вида простыню и…

– Фууу! – застонали мы трое, а Каширский хмыкнул и поцеловал меня в макушку. Для ободрения, что ли? Или просто воспользовался моментом?

На столе лежал труп. Премерзкий! Корявый, подгнивший, синюшный, с оскаленным ртом, высунутым распухшим языком, редким вкраплением жёлтых зубов, со скрюченными пальцами рук и ног, весь какой-то вогнуто-выгнутый… в общем, я подивилась богатой фантазии его создателя. В довершение образа через всю грудину и живот шёл грубо зашитый огромными небрежными стежками разрез, словно труп уже вскрывали, или даже правильнее сказать, потрошили.

Ну и пила тогда зачем? Видимо, безумный учёный подумал о том же, потому что заменил пилу на не менее отвратительного вида нож, и о-о-очень медленно, явно наслаждаясь процессом, с лёгким чпоканьем начал вспарывать шов на трупе.

– Ой, ну я не могу, – пробормотала я, пытаясь отвернуться.

Каширский потёрся носом о мои волосы и снова чмокнул в макушку. А потом ещё раз. И ещё. И вообще, судя по ощущениям, он там задремал. Я замерла настороженно. Хорошо, что волосы, в отличие от Катьки, тщательно вымыла! И шампунем, и кондиционером, всё как полагается. Теперь придётся лучше следить за собой и быть всё время наготове: никогда не знаешь, что придёт в голову твоему парню. Я вот и подумать не могла, что Каширского так привлечёт… моя макушка!

Женя что-то пробубнил мне в затылок и легонько подул. Даже представлять себе не стала, что творится у меня с причёской после всех его манипуляций. Вздохнула, не особо расстраиваясь. Ладно, всё равно сегодня ночь кошмаров, одним больше, одним меньше… отлично впишусь.

Кстати, о них, о кошмарах. Безумный ученый закончил вскрывать шов, весело напевая раздвинул края, и из трупа полезли жирные белые личинки. Хлынули просто!

– О, нет, я всё! – простонала я, чувствуя рвотные спазмы, и торопливо развернулась, чтобы уйти.

Прямо тут же покинуть представление не получилось: сзади стоял Каширский, который с места не сдвинулся, а, оторвавшись, наконец, от моей макушки, заворожённо смотрел расширившимися глазами на триумфальное шествие червяков.

– Женя! – капризно прогундосила я и даже кулаком ткнула, чтобы пропустил, но он машинально привлек меня к себе, позволив спрятать лицо на его груди.

– Анжел, ты только глянь, – прерывающимся голосом сказал Женька. И я, как последняя дура, обернулась, внезапно заинтересовавшись.

Вслед за личинками из трупного чрева ползли жуки и пауки, крупные, яркие, многочисленные настолько, что я подивилась, где их вообще в таком количестве насобирали, а ещё – как теперь отлавливать будут, не расползутся же они по всему парку! Правда, приглядевшись, заметила, что насекомые стекаются в желобки по краям прозекторского стола: то ли там намазано было чем привлекательным, то ли ещё что придумали.

– Фу! – поморщилась я и толкнула Каширского уже сильнее. На этот раз он сопротивляться не стал, и мы выскочили из толпы зрителей, смеясь и дрожа от отвращения одновременно.

Рядом отплёвывались Катя с Аней.

– Гадость! – воскликнула я и руками помахала, словно отряхиваясь.

– Гадость, – с готовностью кивнул Каширский, чей загар после увиденного шоу казался бледнее, чем обычно. – Опять опарыши… меня чуть наизнанку не вывернуло!

Девчонки переглянулись, фыркнули и пихнули друг дружку в бок.

– А что, Женя, – игриво поинтересовалась Аня, хлопая ресницами, – ты разве рыбалку не любишь?

Каширский метнул на неё быстрый взгляд.

– Расхрабрились, да? – спросил он и одобрительно заметил: – Это хорошо. А то нам ещё через мёртвый Вестерн-сити возвращаться…

Он задумчиво уставился в тёмную даль поверх Аниного плеча.

Улыбки мгновенно исчезли с девчоночьих лиц, словно их ластиком стерли.

– Ох, нет! – хором воскликнули подружки. – Обратно пойдём через центральный вход, вместе со всеми.

И я была с ними совершенно согласна.

Все ещё время от времени похихикивая и нервно подёргиваясь, мы покинули «Кошмары на закуску», посчитав, что закусили достаточно.

– Интересно, что у них на основное блюдо? – оживлённо полюбопытствовал Каширский, видимо, быстро от опарышей оправившись.

Выйдя из мини-парка через другие ворота, мы попали на… кладбище. Элегично присыпанный листвой газон был усеян покосившимися надгробиями, торчащими из земли саркофагами и в беспорядке разбросанными черепами, как человеческими, так и прочих существ, каких именно – определить для меня оказалось проблематично.