Эвелина Тень - Мой парень – снеговик

– Уймись, ребёнок! – засмеялась я, отфыркиваясь.

– Я – царь горы! – восторженно кричал Арсюшка, дрыгая ногами во все стороны.

– В царя играют на снежной горе, а не на сестре! – резонно возразила я и, ухватив самодержца за сапог, стащила с себя и подмяла.

– Так, теперь моя очередь! – заявила я и плотоядно улыбнулась, оскалив зубки. – Бойся, мальчик, я – страшный голодный вампир!

– Не ешьте меня, тётенька вампир! – тоненько завизжал Арсений. – Я совсем не вкусный!

– Какая я тебе тётенька?! – возмутилась, елозя брата по снегу. – Мы вампиры – вечно юные и прекрасные!

– А почему вы красные? От крови? – искренне удивился брат и даже вырываться перестал.

– Ну всё, теперь я тебя точно съем! – обиделась я и уже примерилась вонзиться острыми клыками в нежное детское горло, как рядом раздалось вежливое, негромкое, но вполне отчетливое:

– Привет!

Пришлось торопливо втягивать клыки обратно и отпускать с таким трудом пойманную добычу, в смысле: собрать разъехавшийся по всему лицу в широкой улыбке рот и отдернуть скрюченные пальцы от Арсения.

Вообще-то на этой площадке обычно никого не бывает, кроме нас, тем более, зимой. Только поздно вечером дядя Витя гуляет со своей таксой, но сейчас ещё и семи нет. Так что появление третьего лица стало неожиданностью, и конкретно для меня – малоприятной. Не солидно как-то для ученицы выпускного класса уважаемой гимназии валяться по сугробам или клацкать на всю округу зубами, сидя верхом на собственном брате. Я поспешно подхватила повисшую на левом ухе шапку и вытерла лицо варежкой. Хм, лучше бы я этого не делала: варежки были мокрыми, холодными, успели уже подледенеть, и лицу от этого стало не суше, а гораздо хуже.

– Здравствуйте, – ответила, стараясь сдержать и недовольство, и смущение, сползая с Арсения и помогая тому сесть.

– Здравствуйте! – откликнулся и брат, но куда с большим энтузиазмом, и с интересом уставился на незнакомца. Я приладила шапку на макушке, утерла снежный нос шарфиком (той его частью, которая сохранила сухость и чистоту) и сделала то же самое.

Упс! Незаметно подкрался ноябрьский вечер, вокруг сгустились первые таинственные сумерки, усиленные парящими снежными хлопьями, но ни те, ни другие не помешали мне узнать в незнакомце беловолосого парня с автобусной остановки.

Ох, хорошо, что успела поздороваться, ещё не глядя, потому как сейчас могла только тупо моргать, сгорая попеременно от стыда, волнения и щемящего бешеного восторга.

– Ты не хочешь подняться? – спросил парень, разглядывая, в свою очередь, нас с Арсюшкой, и я только сейчас осознала, что продолжаю сидеть на коленках в снегу. Кивнула, не доверяя своему голосу, залилась краской (ну, теперь я точно красный вампир!) и закопошилась, с ужасом представляя, как сейчас шлепнусь перед незнакомцем на карачки или поскользнусь и прибью собой Арсения.

Парень протянул руку и, схватив меня за рукав, одним рывком поставил на ноги. Брат, зацепившись за меня, поднялся тоже. Я с облегчением перевела дыхание: кажется, удалось встать и не опозориться.

– Спаси… – благодарно квакнула я, от смущения даже не договорив. Да что это со мной такое? Хотела романтики, так теперь и веду себя как трепетная барышня из романов и сериалов? Может, ещё и в обморок показательно упасть?

– Я помешал? – вглядевшись в моё смурное лицо, спросил белоголовый.

Отрицательно помотала головой. Ну конечно, у меня же голоса нет! Я могу теперь только кивать или не кивать, или что-то маловразумительно квакать. Вообще-то я остроумная, даже ехидная, но боюсь, что беловолосый парень об этом никогда не узнает.

– Мне уйти?

Я резко вскинула на него глаза. И дело было не в том, как он себя вел, попадаются сейчас и вежливые воспитанные юноши, я, как ученица супергимназии, могу это подтвердить, нет, дело было в его интонации. Он сказал это… расстроенно, с отчетливо слышимым сожалением, и это произвело на меня такое сокрушительное впечатление, что я тут же поняла, что не могу, не могу, не могу ни за что его отпустить. Я инстинктивно вцепилась в его руку, которая продолжала поддерживать меня, мгновенно заледенев от страха расстаться, едва встретившись.

– Нам нельзя говорить с незнакомцами, – важно вступил в беседу Арсений, стряхивая снег с колен, и я почувствовала к нему горячую признательность: хоть кто-то из нас в состоянии поддерживать разговор.

– Тогда давайте знакомиться, – улыбнулся парень.

– Арсений, – с достоинством представился брат, покосился на меня и добавил: – А это Даша.

Я кивнула, а брат задумчиво прокомментировал:

– Вообще-то она умеет говорить, даже на трёх языках.

Фыркнула иронично, глупое волнение оставило меня, и я поспешно отпустила рукав незнакомца.

– Даша, – сказала я уже сама за себя, и мы с братом с одинаковым любопытством поглядели на беловолосого.

– Очень рад, – мило улыбнулся тот. Очень рад? И всё? А его имя?

– Хочешь скатиться с горки? – любезно поинтересовался парень у Арсения.

– На ногах? – деловито уточнил Арсюшка.

– Конечно.

– На ногах я не устою, – вздохнул брат.

– Я тебя удержу, – пообещал беловолосый, и я встревожилась, не из-за Арсения ли он к нам подошел? Может, он любит детей или мечтает о младшем брате, а я тут затрепыхалась, как дурочка?

Но тут парень перевел взгляд на меня и мягко спросил:

– А ты, Даша?

Я заглянула в его глаза – пронзительного ясно-голубого цвета, – и сердце опять забилось где-то в горле, мешая говорить. С трудом утолкав сердце на место, прокашлялась и ответила:

– Я стоя не катаюсь.

Подумала и добавила с извиняющейся улыбкой:

– Боюсь упасть неудачно.

И уж, конечно, мне бы не хотелось свалиться тушей при симпатичном парне или ногу подвернуть перед поездкой в Америку, это последнее я уже произнесла про себя.

– Я удержу вас обоих, – уверенно заявил беловолосый, увлекая нас к горке.

Арсюшка побежал веселым козленком, а я сопротивлялась: мне руки – ноги беречь надо, столько труда в них вложено, но парень улыбнулся так… зажигательно, что сама не поняла, как оказалась наверху. Тут я слегка дрогнула: горка была довольно высокой, а полоса перед ней – длинной и ледяной, и я совершенно некстати вспомнила, что последний раз каталась стоя кучей малой с одноклассниками лет пять назад и решила бесповоротно с этим делом завязать, когда в итоге одновременно Ленкин локоть угодил мне в зубы, а ботинок Заболоцкого – в ухо.

– Даша, ничего не бойся, – шепнул беловолосый и обхватил меня за талию.

И странно, эти интимные шепот и прикосновение (всё-таки, несмотря на зимнюю одежду, меня впервые обнимал совершенно незнакомый парень) не взволновали меня, а полностью… успокоили. Всё было так…поищу подходящее слово…правильно: его дыхание на моей щеке, его рука на моей талии, и огромные хлопья снега, феерично танцующие в подступающей темноте. Я с удивлением поняла, что доверяю этому человеку. Абсолютно.