Татьяна Рустамли - На третий взгляд, или Написанному верить!

–– А где твоя сумка?

–– На моей кровати, – притворно зевнув, в тон ей ответила я.

Когда спустя минуту она вернулась в гостиную, лицо её выглядело совершенно опрокинутым.

–– Как ты узнала, что я хочу её купить? – голос её дрогнул.

–– Интуиция, – скромно потупилась я, мысленно прикидывая, что мама могла обнаружить в моей сумке.

Долго ждать мне не пришлось – из маленькой бархатной коробочки она вынула брошку в форме корзинки с цветами и, полюбовавшись на неё, приколола себе на платье.

–– Мне подходит? – поинтересовалась она, явно рассчитывая на шквал комплиментов.

Я привычно изобразила безмолвное восхищение, картинно закатив глаза и с шумом втянув в себя воздух.

–– Ты действительно так считаешь? – придирчиво спросила мама, видимо, требуя от меня словесного подтверждения.

–– Она не просто скромно украшает твоё платье – она ярко высвечивает твою индивидуальность, – расщедрилась я.

–– У нас на кафедре все просто онемеют от восторга! – сразу унеслась в свои фантазии окрылённая мама.

–– Скорее, позеленеют от зависти, – не согласилась я.

–– Одно другому не помешает, – возразила она.

Оставив последнее слово за собой, мама с достоинством удалилась в свою комнату. Меня это не успело тронуть, так как в дверь позвонил Игорёша. (Я его узнала по позывным – один длинный, два коротких).

С порога было видно, что он не в духе, но я решила этого не замечать.

–– Как повеселились?

–– Да какое там веселье! – недовольно засопел он. – Как будто ты не знаешь, как проходят подобные мероприятия.

–– Откуда мне знать! – с невинным видом заметила я. – Ты меня на эти мероприятия давно не приглашаешь.

–– Успокойся: на этот междусобойчик все пришли без своих «половин».

–– Так там были только свои?

–– В общем, да, – замялся Игорёша.

–– А в частности? – уточнила я.

–– И в частности – тоже, – насупился он. – Что за допрос?

–– Просто ты отвечаешь чересчур уклончиво и слишком неохотно, – не сдавалась я.

–– Хорошо, допрашивай. Каких подробностей ты жаждешь? – первым сдался Игорёша.

–– Танцевали?

–– Разумеется. Как же без этого?

–– А ты?

–– Я не мог не поддержать компанию.

–– С кем? – я впилась в Игорёшу глазами.

Он мгновенно насторожился:

–– А почему тебя это так интересует?

–– Как «так»? Не проще ли ответить? И разве я не имею права поинтересоваться, с кем танцевал мой муж в ресторане в моё отсутствие? – искренне удивилась я, по собственному опыту зная, что в правовых вопросах Игорёша не так силён, как Жэка. – Или тебе есть что скрывать?

Игорёша сразу обмяк и растерянно заморгал глазами:

–– Ничего я не скрываю: просто не знаю, кто эта женщина. Она сидела за соседним столиком и сама меня пригласила.

–– И ты конечно же ни в чём не мог ей отказать?

–– А, по-твоему, я должен был сунуть ей под нос своё обручальное кольцо и гордо отказаться?! – взорвался Игорёша. – И потом, что значит «ни в чём»? Мы всего лишь потанцевали.

–– Почему она пригласила именно тебя?

–– Не знаю, – пожал плечами Игорёша. – Видимо, тебе это известно гораздо лучше, чем мне.

–– Мне известно не только это… – со значением заметила я.

–– Тебе что, Лёнчик позвонил? – неуверенно предположил Игорёша. – И когда он только успел? Мы же с ним вместе вышли.

–– Никто мне не звонил. Есть другие каналы поступления информации, – туманно ответила я.

–– Какие «другие»? – поморщился Игорёша. – Что ты выдумываешь?

–– Вот ответь мне как биолог: если я попрошу тебя поднять руку, и ты её поднимешь, это значит, что сигнал в твой мозг поступил от меня?

–– Допустим, – хмуро буркнул Игорёша.

–– А если ты сам решишь её поднять, тогда откуда поступит сигнал?

–– Из специальной области головного мозга – моторной коры, от неё – к спинному мозгу, а оттуда – к мышцам, – сразу разошёлся мой образованный муженёк.

–– А мозгу кто подаёт сигнал? Ну, этой самой моторной коре?

–– Как «кто»? – растерялся Игорёша. – Я.

–– Кто это «я»? Изъясняйся, пожалуйста, научно, а не обывательски.

–– Ну, другой отдел мозга, – Игорёша явно не был готов к научной дискуссии и хотел увильнуть от прямого ответа.

–– Интересно получается: один отдел подаёт сигнал другому отделу. А тому, первому отделу, кто подаёт?

–– Поговорим на эту тему завтра: после выпивки я плохо соображаю, – окончательно капитулировал Игорёша.

–– Можно и завтра, – торжествующе заключила я. – Но, в конце концов, ты всё равно вынужден будешь признать, что этот канал связи тебе неизвестен, потому что он лежит за пределами мозга, а значит – вне твоей компетенции.

–– Ты, кажется, пытаешься меня в чём-то уличить? Только не пойму, в чём именно: то ли в моей научной некомпетентности, то ли в супружеской неверности. – Изменив своей всегдашней привычке, Игорёша всё-таки незаметно втянулся в спор.

–– Если ты сто-пудово уверен и в том, и в другом, то тебе не о чем беспокоиться, – пожала плечами я.

В ответ он только устало махнул рукой.

Кажется, впервые в жизни я покинула наш супружеский ринг, не чувствуя себя побеждённой. День, начавшийся не слишком удачно, закончился не так уж плохо.

На следующее утро я опять проснулась раньше всех (вот она, неодолимая сила привычки!), но продолжала праздно валяться в постели, пока ко мне не заглянула сияющая Натуся, уже успевшая навести марафет, натянуть на себя новые лосины и выпить свой неизменный морковно-петрушечный сок. Она так заинтересованно расспрашивала меня о моих делах и так подчёркнуто внимательно выслушивала мои не слишком обстоятельные ответы, что, в конце концов, я догадалась, что моя хитрющая дочура либо намерена втянуть меня в какую-то авантюру, либо собирается сообщить мне нечто малоприятное и поэтому заранее старается меня задобрить.

–– Как твой экзамен по теории перевода? – осторожно спросила я, пробуя выйти на след.

–– «Пять», – гордо сообщила Натуся, растопырив передо мной свою ладошку.

–– Неужто ваш прижимистый Наум Григорьевич так расщедрился?

–– Не угадала! Нашего Наума срочно вызвали в ректорат, и экзамен принимал его аспирант Серёжа.

–– Тогда всё понятно, – разочарованно протянула я.

–– Что тебе понятно?! – запротестовала Натуся. – Между прочим, у нас в группе всего три «пятёрки».

–– А «двоек» сколько? – полюбопытствовала я.

–– Ни одной. Но ты не знаешь, как он принимал экзамен! Это надо было снять на телефон и сохранить для потомков!

–– Ну и как же?

–– Собрал всю нашу группу и заявляет: «Я дорожу своим временем, поэтому если кто-то не готов, пусть лучше сразу честно признается ради собственного же блага. Честность я тоже ценю и поэтому обещаю уговорить Наума Григорьевича дать ему или ей ещё один шанс на пересдачу без всяких проблем с деканатом». Все, конечно, переглядываются и молчат: желающих продемонстрировать свою честность столь изощрённым способом не нашлось. Надо быть блаженным или дураком, чтобы хотя бы не попытаться проскочить «на авось».