Юлия Венедиктова - Огненный город

Если Вы не примете меры, я буду вынуждена обратиться в вышестоящие органы.

Напоминаю вам, что сегодня в 18:00 (восемнадцать ноль ноль) родительское собрание. Я вас очень жду, нам есть, что обсудить.

С уважением, классный руководитель 7 «Б» Озерова

Елена Дмитриевна.

Сначала мама Грелкина заволновалась – неужели никто не знает, как её зовут? Почему её называют исключительно «мама Грелкина»?

Потом мама Грелкина задумалась – «вышестоящие органы» – это какие? Директор школы? Министр образования? Полиция?

А потом мама Грелкина испугалась. На следующий год Анфиса в школу пойдёт, а Захар придумал ей репутацию заклятой хулиганки и вредины.

С перепугу она проглотила сразу три бутерброда, не жуя, и залпом осушила кружку чая.

– Вот ведь противная Озерова Елена Дмитриевна, – проворчала мама Грелкина, прикладывая ладонь к пылающему лбу, – весь аппетит испортила!

Она нажала «Ответить на письмо» и застучала по клавиатуре.

Дорогая Елена Дмитриевна Озерова!

Немного подумав, стёрла написанное и начала по новой.

Дорогая учительница Захара!

Я люблю своих детей одинаково сильно. Оба они не ангелы. Анфиса любит ябедничать. Захара не заставишь сесть за уроки. Он целыми днями играет в компьютерные игры или гуляет со своим другом Кузей. Где они пропадают целыми днями, ума не приложу.

На этих словах мама Грелкина снова зависла. Очень непедагогично всё это звучит, однако. Потом мама Грелкина стала ломать голову над другим вопросом – кажется, Кузя – это всего лишь прозвище, и мальчика зовут по-другому. Неудобно как-то получается.

Она сползла со стула и загремела ящиками стола. Под руку попадались ненужные газеты, отчёты, которые требовалось найти в прошлом месяце, а в этом уже совсем неактуальные, глянцевые журналы, кулёк с засохшим пирожным. По безупречно срабатывающему закону подлости, фотография нашлась в самом дальнем отсеке, под стопкой папок.

Кряхтя, мама Грелкина выудила желанную фотографию шестого ещё «Б» класса и выползла из-под стола.

Озерова Елена Дмитриевна смотрела со снимка строго и проницательно.

«Всё про всех знаю, ведаю», – будто бы говорили её глаза.

– Вот этот лопоухий мальчишка – Сашка Табаков, – зашептала мама Грелкина. – Этот, который Захару рожки ставит – Ринат Гилязетдинов по кличке Гильза. А вот Кузя…

А как по-настоящему зовут Кузю, она не вспомнила. Звонить Кузиной маме с вопросами, как она на самом деле назвала своего сына, неудобно. Спрашивать у Захара тем более. Ещё развопится, что невнимательно относится к его друзьям и не помнит о них такие важные подробности как имя, рост и вес.

Мама Грелкина слизнула с пальцев сливочное масло вперемешку с подстольной пылью и застучала клавишами.

Дорогая учительница Захара!

Я, мама Грелкина, одинаково сильно люблю своих детей. И кое-кто, например, Захар, этим пользуется. Пока Анфиса читает, пишет и рисует, Захар…

«Вешает Вам лапшу на уши», – хотела дописать мама Грелкина, но передумала. Стёрла очередную попытку оправдания и решила всё же зайти в школу для серьёзного разговора.

4.

Папа Грелкин вернулся с работы домой, поставил греться чайник и, сунув голову в холодильник, долго и старательно перебирал варианты обеда. Он открывал кастрюльку с содержимым, принюхивался, закрывал глаза и слушал свой организм. Организм либо упорно молчал, либо сигнализировал «не сейчас», «чуть позже» или «вечером». Полным согласием и даже восторгом организм отреагировал лишь на голубцы.

Папа Грелкин с воодушевлением принял пожелания организма и поставил голубцы разогреваться. А пока мясо, завёрнутое в капустные листы, доходило до готовности, проверил почту. Одно из писем сразу бросилось в глаза.

Здравствуйте, уважаемый папа Грелкин!

Я классная руководительница вашего сына Захара уже много лет, но мы с вами так ни разу и не виделись.

На этих словах папе Грелкину даже стало немного стыдно. Самую малость.

Совсем скоро, а именно через несколько лет, Захар выпустится из школы и отправится в свободное плавание. И когда он будет в нерешительности стоять перед дверьми в большой и такой страшный мир, вы схватитесь за голову и воскликнете – «о, как же я могу помочь своему ребёнку устроиться в этом мире, найти своё место, если я совсем ничего не знаю о его склонностях, способностях и устремлениях, я ведь даже на родительском собрании ни разу не был!»

Тут уж даже не особо стыдливому папе Грелкину стало стыдно совсем!

Чтобы этого досадного недоразумения не произошло в реальности, я приглашаю вас сегодня к 18:00 (восемнадцати ноль ноль) на родительское собрание. Буду ждать.

С уважением, классный руководитель 7 «Б» Озерова

Елена Дмитриевна.

Вообще-то у папы Грелкина были грандиозные планы на сегодняшний вечер – он собирался забрать из детского сада младшую дочь Анфису (если говорить честно, не собирался, просто была его очередь), и со спокойным сердцем завалиться на диванчике перед телевизором. Но будущее Захара было, безусловно, важнее любых заранее намеченных планов.

Папа Грелкин выложил на тарелку горку голубцов и изменил планы на вечер:

Забрать Анфису из детского сада.

Сходить на собрание к Озеровой Е.Д.

Дальше по обстоятельствам.

5.

Тоня катастрофически опаздывала на вокзал. Любимые электронные часы на запястье показывали без пяти минут пять.

Зря она на роликах через полгорода подалась, ох зря. На общественном транспорте именно в этот раз было надёжнее и вернее. Ещё и шлёпнулась в лужу на повороте, колготки на коленке разодрала, руки по локоть в грязи.

– Раз-два, поднажать, – шептала про себя девочка. – Три-четыре, Профессор будет ждать.

Тоня подлетела к вокзалу, когда большое табло на стене показывало двадцать минут шестого.

Как Профессор выглядит, Тоня понятия не имела. На старых фотографиях, которые присылал дедушка, это был молодой человек с горящими глазами и взъерошенной копной волос, но на тех фотографиях, ещё чёрно-белых, и сам дедушка был таким же юным, взъерошенным, энергичным.

Девочка завертела головой в разные стороны. Повсюду сновали люди, но никто из них не был похож на ожидающего встречи приезжего, у всех был чёткий маршрут движения.

И тут Тоня услышала позади:

– Антонина Кулебяка! Мне нужна Антонина Кулебяка!

Тоня обернулась и бросилась к кричащему человеку. Схватила его за локоть и оттащила в сторону.

– Тише вы, – прошептала она, оглядываясь по сторонам.

– Девочка! Вы Антонина Кулебяка! – восторженно завопил человек. – Как же я рад вас видеть. Только посмотрите – настоящая Антонина Кулебяка, – радостно обратился он к окружающим.

– Тоня, называйте меня просто Тоня, – прошипела покрасневшая девочка. – Тоня!