Екатерина Генералова - Элуран

Девушка уложила голову на колени и скинула маску на пол. Выступившие на глазах слёзы жгли и щипали. Мириам стала тереть запястьями глаза, от этого становилось только больнее, но это было лучше, чем давать волю слезам.

Убрав руки от лица, намотав прядь светло-русых волос на указательный палец и отведя его чуть в сторону, заёрзала на стола – всё-таки прислоняться к стене своим торчащим позвоночником было неудобно.

– Я просто соскучилась по мужскому вниманию, а не по Вито, я просто терзаюсь ненужными страданиями, – шепнула она и отпустила чуть завившийся локон.

Она прикрыла глаза и усмехнулась. Пыталась успокоить себя враньём, таким неприкрытым и бесполезным, она это понимала и всё равно каждый раз продолжала успокаивать себя подобным образом. Не помогало.

Медленно стали всплывать воспоминания, одно за другим, преимущественно того времени, когда они иногда снимали маленькую квартирку на краю города и проводили всё время вместе. Она забывала про подработку в ателье своей тётушки, про Общество и лишь изредка ходила поработать в цветочной лавке подруги ради разнообразия, а он перекладывал свою работу на младшего брата и друга, но те, как говорил сам Вито, не жаловались и лишь гнали его из дома, если он задерживался. Собственная квартира ей не нравилась, но сама она научилась игнорировать все неудобства, но при совместном проживании не замечать микроскопичность комнат было просто невозможно – приходилось снимать ещё жильё.

Те дни были какими-то тягуче приятными и тёплыми, сменяющиеся обжигающими бессонными ночами и интересными вечерами, когда Вито каждый раз начинал разговор о какой-то интересной вещице совершенно неожиданно, тогда все дела откладывались в сторону, молодой человек загребал в свои объятия Мириам и начинал говорить без остановки, а она прикрывала глаза, наслаждаясь его голосом и какими-то родными объятиями, а потом лишь изредка отвечала, если рассуждения Вито ещё не полностью утянули её в расслабление и негу. Бывали моменты, когда они с жаром спорили о чём-то, переходя от спокойствия к доказательствам на повышенных тонах, из-за чего соседи стучали по батареям.

Особенно ей нравилось утро, ленивое и сонное, когда можно было часами лежать в постели и практически не шевелиться. Ещё Мириам не покидала привычка почти каждый раз спрашивать Вито, откуда он знает, как заплетать волосы и как правильно их расчёсывать, чтобы не порвать все до такой степени, что потом придётся идти в парикмахерскую и отстригать половину длины, а он каждый раз, без всякого раздражения и упрёков про частоту этого вопроса, отвечал, что жизнь в многодетной семье старшим сыном научила его многому, но только не готовке. Тогда она в ответ смеялась и спокойно давала ухаживать за собой.

Мириам поймала себя на мысли, что никогда раньше не давала прошлым ухажёрам касаться своих волос, всегда била по рукам и говорила, чтобы даже не думали трогать, а с Вито это было совершенно нормально. В те дни Мириам позволяла себе со смехом, сидя на коленях у Вито, взъерошивать его волосы, а он лишь снисходительно делал замечание, что ему это не нравится и только тогда она вновь приглаживала чёрные кучерявые волосы в прежнее состояние, насколько могла. Она долго сидела перед Валенти и всматривалась в его глаза, искала в них зрачок, а в это время получала комплименты, что у неё красивые глаза. Оставалось лишь с улыбкой кивать и соглашаться, спорить с этим юношей было бесполезно. Мириам не понимала, как кому-то могут нравиться эти глаза, совершенно непонятного болотного цвета, невыразительные и со странной для её понимания смесью зелёного и коричневого, с жёлтым ободком вокруг зрачка. Каждый день девушка крутилась перед зеркалом и не понимала, какого цвета у неё глаза, а какая-то одежда и вовсе словно меняла всё. Эти комплименты даже немного помогли ей успокоиться и полюбить собственные глаза, теперь она не испытывала к ним былой неприязни.

Вспоминались ещё охапки калл, роз и лилий почти каждый день, вся квартирка была уставлена цветами, в каждой комнате обязательно было по вазе. На вопросы, откуда он приносил столько цветов и за какие деньги, Вито каждый раз отвечал, что это секрет и не её забота.

Девушка невольно улыбнулась, вспоминая всё это, ей показалось, что на душе стало легче и гнетущая тоска вместе с подступающей истерикой стали угасать. Она кое-как встала со стола и стала наощупь искать свою маску, всё-таки сидеть здесь без неё было не самой лучшей идеей. В голове в очередной раз проскочила мысль, что нужно наконец брать с собой хотя бы спички, Мириам стала всё чаще путаться в коридорах катакомб и приходилось искать помощи у встречавшихся ей подростков-ищеек, но долго так не могло длиться, да и чувствовать то, как они пренебрежительно кривили лица и что-то неразборчиво шипели было неприятно. От такого отношения всё внутри начинало закипать, руки сжимались в кулаки до побеления костяшек, хотелось схватить одного из этих наглых мальчишек за капюшон, встряхнуть как следует и высказать им всё то, что она думала о них и их нахальном поведении по отношению к старшим членам Общества. Но каждый раз останавливала мысль, что это лишь глупые, агрессивные оборотни-подростки, которые наверняка лишь недавно пережили первое обращение и не полностью контролируют своё тело. Малейший всплеск злости и они обратятся в существо, которое похоже на человека, покрытого шерстью, с острыми клыками и длинными когтями на конечностях, волчьими ушами и хвостами, обезумевшими от жажды крови и ненормальным блеском в глазах. Мириам не понимала, зачем Совет брал этих неопытных юнцов в качестве охраны. Люди в масках на это лишь отвечали, что именно подростки являются в данном случае лучшими защитниками катакомб, даже несмотря на вероятность того, что юноши могут совершенно случайно убить кого-то из своих или если обращение не случится. Слишком много рисков во всей системе устройства Общества, в котором Мириам сама ещё не полностью разобралась даже за четыре года, а тут ещё и Нино принялся заваливать её вопросами. Как всё некстати.

С Валенти нужно было встретиться как-нибудь в другом месте, к примеру, в их лавке или у неё на съёмной квартире и обсудить все вопросы, здесь слишком неудобно и дышать пыльным воздухом долгое время было противно.

От мыслей про Общество и его непродуманное устройство голова тяжелела с каждой минутой. Мириам мотнула головой и снова уселась на стол, надела маску и облокотилась спиной о стену, уже не обращая внимания на неудобство. Она вновь пыталась вызвать приятные воспоминания о прошедших днях, они успокаивали её и заставляли расслабиться, это было ей необходимо.

Отрывки лёгких и тёплых воспоминаний утра, дня и вечера сменились ночными, жаркими и обжигающими, но до дрожи приятными. Хитрая ухмылка и блеск почти чёрных глаз в полумраке заставляли каждый раз вздрагивать, если бы она не знала этого человека, то ожидала бы чего-то плохого, но она знала, что всё обойдётся лишь пылким и жадным поцелуем с крепкими объятиями, ну и приятной бессонницей до самого утра. Было непривычно осознавать, как каждый раз такая нежная любовь, которая могла длиться неделями, в одно мгновение куда-то исчезала, уступала место страсти. По телу Мириам прошлась блаженная дрожь, она тряхнула головой, стараясь перестать предаваться воспоминаниям. Светло-русые локоны растрепались и разлетелись по спине и плечам, дыхание сбилось, сердце отбивало сумасшедший ритм, она чувствовала, будто бы оно стучит у самого горла. Девушка горько улыбнулась. Она правда себя обманывает, она убивается не из-за тоски по мужскому вниманию, а именно по Вито, этому наглому, вечно улыбающемуся южанину, который даже при всей любви к ней заглядывался на других девушек и делал им комплименты. Нет, она не ревновала, не было ни смысла, ни других поводов. Он просто ценил женскую красоту, не более.