Себастьян де Кастелл - Механическая птица

– Но она думает, что я…

– Грубиян с дурным характером, самовлюбленный простачок, не стоящий ее внимания. В данный момент это не так уж далеко от истины. Думаешь, твои извинения пойдут ей на пользу? Или, может, на самом деле они нужны тебе самому, чтобы успокоить совесть?

Я хотел возразить, но, прежде чем успел раскрыть рот, Фериус достала карту. Она была старая и потрепанная, нарисованная в черно-красных тонах. Карта из колоды долгов, которую Фериус всегда носила с собой.

– На этом закончим урок.

Я неохотно взял карту. В черно-красной колоде были иные масти, нежели во всех остальных. В данном случае картинка изображала пару вьющихся растений с острыми блестящими шипами. Подпись внизу гласила: «Двойка тернов».

– Что она значит? – спросил я.

– Она значит: не груби незнакомцам, – отозвалась Фериус. А потом снова вернулась к игре.

Нифения закончила танцевать, подошла к нам и сказала, что они с Айшеком уходят – раздобыть что-нибудь поесть. Я чуть не спросил, не собирается ли жрец любви присоединиться к их компании, но вспомнил о карте в руке и промолчал. Маленькая победа над собой.

Рейчис с Айшеком немного поворчали друг на друга, а потом белкокот объявил, что ему надо побродить по пещере и изучить другие игры. Я подозревал, что на самом деле Рейчис просто ищет возможность стянуть монетку-другую у зазевавшихся картежников. Может, карты и заинтересовали его, но более всего на свете белкокоты любят воровать.

У Фериус, должно быть, возникла та же мысль. Усмехнувшись, она сказала мне:

– Этот типчик нигде не пропадет…

Она бросила взгляд мне за спину, и улыбка исчезла с ее лица. Я обернулся. Руки уже тянулись к мешочкам на поясе.

«Хватит! – подумал я, ощущая под пальцами крупинки порошков. – Я больше не допущу, чтобы Фериус пострадала из-за меня».

Их было двое. Они шли к нам неторопливой походкой. Никто не обращал на них внимания – может, потому что и смотреть-то было особо не на что. Мужчина в простой дорожной одежде. Застиранная рубашка когда-то имела цвет спелой пшеницы, но он давно выцвел и поблек. Темные поношенные штаны. Коротко остриженные седые волосы, давно не знавшие гребня… Женщина выглядела немногим лучше, хотя ее костюм претендовал на некоторую элегантность.

– Не возражаете, если мы присядем на несколько партий? – спросила она.

Мужчина плюхнулся на стул, не дожидаясь ответа.

Я посмотрел на Фериус. Она снова улыбалась.

– Пара лишних ставок никогда не помешает.

Я высыпал порошки обратно в мешочки, однако продолжал пристально наблюдать за стариками. Не исключено, что они – аргоси, так что я смотрел внимательно. И все же миновал почти час, прежде чем я понял, что за нашим столом идут две разные карточные игры. Одна шла между всеми игроками, а другая – между Фериус и стариком.

Как я догадался? Ну, недаром я целый год провел рядом с Фериус Перфекс, глядя, как она управляется с картами. Я видел, как она играет. Как она использует карты вместо оружия. Или просто задумчиво вертит их в руках с отрешенным видом, словно медитируя. Но вот чего я не видел никогда – так это чтобы она потрудилась заглянуть в собственные карты во время игры. Однако в этот раз Фериус смотрела на них неотрывно и долго раздумывала, прежде чем сделать ход.

Другие игроки не придали этому особого значения, только кто-то отпустил шуточку: дескать, похоже, удача покинула ее.

– Ну так как, разыграешь карты? – спросил старик. – Или думаешь, если будешь долго пялиться на них, они превратятся во что-нибудь получше?

Я следил за игрой, забывая даже моргать. Потому-то и заметил, что произошло. Фериус наконец-то бросила на стол карту, но она была, казалось, немного толще остальных. Старик положил поверх одну из своих, но, когда он убрал руку, нижняя карта Фериус исчезла. Затем некоторое время игра шла как обычно. Потом Фериус подняла свою кружку, сделав глоток пойла, и я заметил краешек карты, выглядывающий из-под манжеты ее рубашки. Старик не отстал. Он похлопал по столу ладонью, показывая раздатчику, что ему нужна новая карта. А попутно вытащил карту из стопки сброса и спокойно рассмотрел ее – так, что никто ничего не заметил. Мимоходом он шлепнул свою спутницу по коленке – и карта исчезла. Наверняка осталась у женщины, чтобы та тоже могла ее рассмотреть. Увидев, что я наблюдаю за его манипуляциями, старикан подмигнул мне.

«Определенно, аргоси», – подумал я. Все то время, пока остальные играли в какую-то разновидность покера, Фериус и престарелая пара неприметно общались на языке карт, говоря друг другу то, что не могли сказать слова.

Затем – столь же неожиданно, как они и пришли, – старики забрали свои оставшиеся монеты и без единого слова прощания направились к выходу. К моему удивлению, Фериус окликнула их:

– Не хотите выпить? Тут подают дароменский виски. Говорят, даже мертвые поднимаются из могил, чтобы его попробовать.

Приглашение было довольно невинным, но для моих ушей оно прозвучало странно… каким-то диссонансом. Видно, так показалось и старикам. Мужчина приостановился и, не оборачиваясь, ответил:

– Уже поздно. Ветер дует. И в мире полно того, что можно выпить.

– Как угодно, – сказала Фериус и вернулась к игре. Она мурлыкала в такт музыке и с улыбкой кидала карты на стол. Казалось, это самая счастливая ночь в ее жизни.

Но никогда еще я не видел ее такой грустной.

Я понятия не имел, что произошло между Фериус и двумя аргоси, и это не давало мне покоя. Не дожидаясь, пока Фериус меня остановит, я выскочил из зала и ринулся вверх по лестнице.

На улице пришлось помедлить несколько секунд, пока глаза не привыкли к темноте. А потом я опустился на колени, пытаясь найти следы пожилой пары. Отпечатков ног вокруг было несчетное количество, но я приглядывался не столько к форме, сколько к узору.

«Вот вы где!» – подумал я.

Две цепочки следов, уходящих в одном направлении. Я пошел по пыльной дороге, двигаясь медленно и тихо – как порой делает Фериус. «Не шагай, – сказал я себе, – а танцуй. Скользи по земле, как аргоси».

Ну, со стороны я выглядел, наверное, не очень. Как человек, пьяный в стельку, который шатается из стороны в сторону, чувствуя себя гарцующим пони. Думаю, я преодолел футов пятьдесят – а потом ноги подкосились, и я рухнул на дорогу.

– Я всегда говорил: сперва надо обучать проницательности, а потом уж отваге, – изрек старик, глядя на меня сверху вниз.

Я попытался встать, но ноги подгибались и не держали меня. Что-то кольнуло меня в затылок. Я с трудом поднял руку и нашарил там что-то. Мир вокруг меня был мутным и нечетким, но, когда я поднес штуковину к глазам, она оказалась чем-то вроде небольшого шипа. Я поднял взгляд на старика.